Алексей Корепанов
Эхо горного храма
Крис Габлер, монотонно моргая и с трудом подавляя зевок, глядел сквозь тонированное днище неумолчно рокотавшего флаинга. Внизу, под брюхом «летающей сосиски», все тянулись и тянулись однообразные красноватые пески, будто у местной природы не нашлось под рукой никакого другого материала для сотворения ландшафта. Утро было серым и дождливым, лучи здешнего солнца, Сильвана, не могли пробиться сквозь сплошное покрывало туч, и Габлера со страшной силой клонило в сон. Гул двигателя напоминал колыбельную на чужом языке. Чем больше времени для сна, тем меньше времени для службы – аксиома. Но применить ее сейчас не было никакой возможности. Сидевший напротив усатый вигион[1] Андреас Скола неутомимо водил прищуренными глазами справа налево и слева направо, словно сканируя унылую рыжую пустыню в глубине одного из континентов Нова-Марса. И вид у него, в отличие от подчиненных, был вовсе не сонный.
В чреве флаинга почему-то едва ощутимо пахло хвоей – нос Габлера, как всегда, не давал ему покоя. Излучатель давил на колени. «Как хорошо быть вигионом… как хорошо быть вигионом, лучше работы я вам, пожалуй, не назову…» – вяло подумал Крис, вспомнив давнюю песенку детских лет, популярную в его детские годы.
А еще лучше быть капитаном… Командовать космическим кораблем, скользя от звезды к звезде, наслаждаясь свободой, а не торчать рядом с сослуживцами в чреве флаинга, подчиняясь чужим командам.
Но стать капитаном не получилось. И не было в этом его, Криса, вины…
57 год Третьего Центума
Крис до сих пор хорошо помнил тот день, когда решил стать космическим капитаном. Ему было тогда без двух месяцев четыре, и он с родителями жил в Супергольме. И еще не был знаком с Эриком Янкером, хотя тот проживал здесь же, в Супергольме, всего в двух кварталах от дома Криса. На славной планете Форпост в системе Вулкана.
Он играл в своей детской, как всегда поменяв приглушенные зеленоватые цвета, полезные, по словам отца, для глаз, на яркие, взрывные, феерические, типа рождения сверхновой, – именно такие считал полезными он. И был полностью поглощен тем спектаклем, который сам же для себя и разыгрывал. Крошечные файтеры[2] – он придумал им ярко-красные боевые комбинезоны с золотым орлом на эмблеме, – подчиняясь его командам, шли с излучателями в руках на штурм Черной цитадели. Черная цитадель явно была обречена…
И в тот момент, когда ослепительные узкие лучи вонзились в огромные мрачные ворота крепости инопланетных злодеев, в детскую вошел отец.
– Файтеры, на взлет! Дан приказ: «Вперед!» Не горюй, народ, – Стафл не подведет! – выпалил он давно известные Крису стишки из арты[3] о капитане Непобедимом и едва уловимым жестом выключил игру. – Кри, дай своим эфесам[4] отдохнуть, эти дульварии никуда от них не денутся. Автохтонам в играх всегда некуда деваться! У меня есть кое-что поинтересней для тебя, сынок.
Отец тут же, ловко избегая недовольного взгляда Криса, перевел освещение в привычные зеленоватые тона и выставил перед собой раскрытую ладонь с серебристым кристаллом объемки.
– Вот это, сынок, стоит всех твоих файтеров, вместе взятых. Это отличная инфа. Смотри и слушай. Пора тебе понять тот мир, в котором ты живешь. В котором все мы живем.
С этими словами отец энтернул объемку и опустился на зеленую воздушную подушку рядом с сыном. Его длинные темные волосы были, как обычно, собраны в хвостик на затылке.
– Внимание, Кри!
Воздух посредине детской сгустился и превратился в большущую, чуть ли не от пола до потолка, темную сферу с множеством разноцветных светящихся точек внутри.
Отец положил руку на плечо Крису, который заинтересованно устроился рядом:
– Это наш мир, сынок. Вон, видишь, фиолетовая точка? Это наша планета, Форпост, а вон та желтенькая яркая звездочка рядом…
– Вулкан! – выпалил Крис. – Наше солнышко!
Отец кивнул с довольным видом, и тут откуда-то из глубины сферы раздался мягкий мужской голос, похожий на тот, что по утрам сообщал всякие новости маме и папе, когда Крис еще лежал в постели.
– Здравствуй, маленький ромс! Тебе неслыханно повезло: ты, как и все жители Ромы Юниона[5], нашей великой Империи, родился в огромной звездной стране, которую мы называем Виа Лактеа, или Млечный Путь, это наша Галактика. Она сейчас перед тобой, эта звездная страна. Это твой мир! Ты видишь, сколько в нем обитаемых планет, ты видишь, сколько маршрутов протянулось от планеты к планете. Мы с тобой живем в эпоху расцвета нашей великой Империи, а начиналось все давным-давно, вот у этой звездочки. – Один из желтых огоньков внутри полной звезд сферы вспыхнул, как фонарик файтера, и стал заметно больше других. – Это звезда Солнце. Наши предки жили на третьей от этой звезды планете. На планете, которая называется Земля…
– Я знаю такую! – радостно заявил Крис, поворачиваясь к отцу. – У меня в игре…
Отец прижал палец к губам:
– Тсс! Слушай. Сейчас тебе все-все расскажут.
И рассказали.
Кое-что Крис уже знал – все-таки ему было уже почти четыре! – но многое услышал впервые.
Возможно, далеко не все об освоенном мире он почерпнул именно из этой объемки; возможно, какие-то сведения получил уже позже, в школе. Податливое его сознание без усилий восприняло ту схему, которая раньше или позже укладывалась в голове у каждого ромса – далекого потомка жителей планеты Земля.
Можно относиться к предкам как угодно, но главным, наверное, было то, что они не только жили под лучами своего Солнца, но и занимались наукой. И предпринимали множество попыток выбраться с Земли на другие планеты.
С родной системой землянам не повезло: хоть и немало в ней было планет, однако ни одна из них не годилась для жизни. «Терраформирование» – красивое слово, не более. Крис читал потом об этом в фантастических книгах; дома у них была целая коллекция этих древних бумажных штуковин, которые собрал еще бог знает какой прапрадед. В отличие от многого другого, что в этих книгах описывалось и в чем он впоследствии не раз убеждался, восхищаясь пророчествами фантастов прошлого (или это потомки все делали по этим книжкам?), терраформированием в широких масштабах так и не начали заниматься. Ни средств, да и просто терпения человеческого не хватало на то, чтобы сделать пригодными для обитания планеты Солнечной системы – Марс или Венеру, Луну или Меркурий. Хотя из Марса все-таки пытались вылепить хоть что-то более-менее подходящее для жизни. Но он так и остался единственным объектом, подвергшимся крупномасштабным преобразованиям.
