«…Визуально объект напоминал правильную сферу диаметром 10,4376 метра (согласно приборам). Сфера ярко-желтая, светилась равномерно, без пульсаций. Внутри просматривался более темный контур – веретенообразное уплотнение, медленно вращавшееся по часовой стрелке, без рывков. Объект шел параллельным курсом, на сигналы не реагировал. При нашей попытке пойти на сближение резко увеличил скорость, вспыхнул и исчез. Сканирование ничего не показало. Наблюдения 12-го поста на Хоккайдо-VI подтвердили наличие указанного объекта в этом секторе. Данные съемки прилагаются».
68 год Третьего Центума
Планетная система Майесты
Из донесения Айрона Визельбаума, командира патрульного крейсера Л-МСТ-2-06 «Свирепый»:
«…Отчетливо очерченный прозрачный куб с ребром 118,2420 метра (по показаниям приборов). Состояние зависания на фоне Элизиума-IV, сине-белая пульсация в двух ближних верхних углах относительно курса. При сближении – потеря очертаний и исчезновение. Возможное предназначение: трансер нестандартных размеров. Возможные изготовители: илиррии с Элизиума. Цель – неизвестна». В скобках, красным, чье-то начатое примечание: «Создать комисс» – но оно зачеркнуто.
70 год Третьего Центума
Планетная система Орка
Из донесения Вадима Юста-титу, командира патрульного крейсера Л-РК-2-13 «Любимец богов»:
«…Объект размером с корзинку для яиц». В скобках, красным: «Что за сравнение?! Корзинки бывают разные, и яйца тоже. Чьи В. Ю. имеет в виду? Свои собственные, что ли?» «Мерцал, словно передавал какую-то инфу. На запросы не отзывался. После выстрела из лучевой пушки, еще до возможного поражения, исчез из поля видимости сканеров. Предположение: объект изготовлен верибурами. Назначение: противодействие акциям Стафла. Предложение: хорошенько потрясти верибуров, чтоб им мало не показалось. Возможно, они каким-то образом получили доступ к новейшим технологиям. Слухи об этом давно ходят». В скобках, красным: «Посоветовать В. Ю. не делать предложений. Экипаж отстранить от полетов. Обеспечить нераспространение инфы».
* * *
76 год Третьего Центума
Патрульный крейсер легиона «Либер» Л-ЛБР-4-07 «Звездное пламя» совершал обычный полет вдоль Конфайна. Он шел высоко над плоскостью эклиптики, оставив далеко позади базу на Амазонии-IV и по длинной дуге огибая желтый карлик Либер. Система Либера была один из самых дальних форпостов Империи, этаким «медвежьим углом» Ромы Юниона. Сюда редко заглядывали жители более обжитых регионов, и планета Амазония, административный центр системы, выглядела большой деревней, где бок о бок с колонистами жили автохтоны – серокожие карлики арангойцы, не имевшие никаких проблем с переселенцами и, судя по всему, всеми силами старавшиеся таких проблем не создавать.
У крейсера «Звездное пламя» был свой давным-давно определенный сектор патрулирования, поэтому экипажу не приходилось дополнительно напрягаться, чтобы давать системе управления какие-то новые задания. Все шло как обычно. Слава богу, никаких врагов в окрестностях системы Либера не наблюдалось. Как и в окрестностях других планетных систем. Тем не менее это патрулирование несколько отличалось от предыдущих: на борту крейсера, кроме командира Алессандро Барелли, штурмана, лонг-техника и четырех артиллеристов, находился еще и молодой долговязый белобрысый дубль-штурман из кроссов. Не файтер, просто стажировался после нэви-колледжа[7]. Был он немногословен, старателен и явно пытался произвести на команду самое лучшее впечатление.
Алессандро Барелли не имел ничего против этого: когда-то и сам он был в такой роли и тоже старался изо всех сил, буквально из кожи вон лез. И, добившись самых положительных рекомендаций, получил должность командира красавца-крейсера легиона «Либер», очень приличное жалованье и возможность, отслужив свое, заняться любым делом, какое душа пожелает, – ежемесячно его банковский счет пополнялся почти на пятьсот денариев. Таким деньгам мог позавидовать любой сивил[8]. Поэтому у Алессандро Барелли имелись все основания быть довольным жизнью.
Тем более что этот полет проходил в отсутствие очередной четверки файтеров-неспециалистов, которые поочередно должны были овладевать навыками работы на патрульном крейсере. Это являлось обязательной составляющей службы в Стафле. С такими файтерами приходилось много возиться, им нужно было все рассказывать, объяснять, контролировать их действия, отвечать на вопросы… а Барелли подобного рода тягомотину, мягко говоря, не очень любил. Да, в этот полет никого из файтеров-обученцев не направили, и причина была очень уважительной. На базе ожидали скорого прибытия консула[9], и манипулы вот уже который день проводили совместные учения.
Все в полете шло штатно, приборы работали идеально, космос вокруг был чист, как мысли младенца, и желтый фонарик Либера успокаивающе светил вдалеке, словно говоря: «Все нормально, парни. Никаких проблем». Артиллеристы лениво поигрывали в своем отсеке в киво-ково – командир мог это видеть на экране внутреннего обзора, лонг-техник Зураб Сулави совершал обычный неспешный обход корабельного хозяйства, а командир сидел в рубке вместе со штурманом Цери Пашутиным и обсуждал с ним достоинства отпуска на планете Беловодье в системе Купидона. Ни Барелли, ни Пашутин на Беловодье не были, но много слышали от сослуживцев о прелестях тамошних приморских местечек с рыбалкой, купанием и дикими танцами до утра. Белобрысый дубль-штурман был тут же, но в разговор не вмешивался. Он переводил сосредоточенный взгляд с экрана на экран, что-то там подключал, что-то там отслеживал, просеивал какой-то там технический мусор… в общем, сливался душой с лонгом, крепил связь с великолепным космическим кораблем под чудесным названием «Звездное пламя» (куда там всем этим «Неустрашимым» и «Стремительным»!), – и командир не мог не порадоваться за своего подопечного, проявлявшего, судя по всему, непоказную любовь к своему делу. На обратном пути Алессандро Барелли намеревался устроить молодому крепкую зубодробительную проверочку на запредельных режимах и уж тогда от чистого сердца дать самые лучшие рекомендации. Барелли был уверен, что стажер не подкачает, – видна была птица по полету. Орел был виден, аквила[10] – прямо с эмблемы Стафла, хоть стажер и не принадлежал к племени файтеров.
– Танцы на камнях, командир, это нечто! – разглагольствовал Цери Пашутин, мечтательно закатив черные выпуклые глаза. – В темноте, под звездами да под местную настоечку на травах… Марченко рассказывал, что на природе гораздо лучше, чем в постели, кувыркаться. Ты ее обнимаешь, она тебя, и такая энергия прет, что ой-ей-ей! Совершенно дикое состояние, первобытное, как у пещерных ребят… Представляешь, ты ее тут же, прямо на камнях, горяченькую, как пирожок…
