Стажер уже вывел показания сканеров на экран. Цилиндр там присутствовал. Вне всякого сомнения. Если только сканеры не страдали галлюцинациями.
– Ну, так что, парни? – вновь вопросил Алессандро Барелли. – Имеет место встреча с неопознанным объектом. Докладываем, как положено? – Он помолчал. – Со всеми вытекающими… Почему не попытались его тормознуть. Почему наши мямли-пушкари вовремя не среагировали. Почему они вообще затеяли дебильные игры на боевом посту. Почему наш дорогой штурман сопли жевал и даже не рыпнулся. Потому что в уме уже кружился в диких танцах под прекрасную настоечку на расчудесной планете Беловодье?
– Зачем ты так, командир? – негромко и чуть обиженно сказал штурман. – Никакой расслабухи не было. – Он неуверенно пожал плечами. – Докладывай, куда деваться-то?.. Тем более что на сканерах все есть. И среагировали все-таки, не только сопли жевал. Другое дело, что…
Стажер смотрел на Барелли большими глазами и, кажется, забыл дышать.
– Вот именно, – кивнул командир. – Это будет совсем другое дело. И не думаю, что нам от этого другого дела похорошеет. И тебе, и ему, – он показал на стажера, – и пушкарям нашим. И мне. И в отпуск нам с тобой, Паша, не придется слетать на Беловодье. А знаешь, почему?
– Знаю, – уныло отозвался Пашутин. – Потому что не успели раздолбать в пух и прах.
– Вот, вот… – подтвердил Барелли. – Показали свой непрофессионализм. Не отреагировали.
– Прошу прощения, командир, – неуверенно вмешался стажер, потирая пальцем горбинку на переносице. – Но ведь все зафиксировано. Каждый момент. Никто не сможет упрекнуть нас в том…
– Сможет, дорогой, – прервал его Алессандро Барелли. – Еще как сможет. Кто будет слушать, что тянули резину, потому что хотели разобраться? Кому это нужно? Это Стафл, парень, тут решения нужно принимать моментально. И заметь: решения не в пользу врага. А если бы он брюхо вспорол крейсаку?
– Командир! – подал голос с экрана прим-артиллерист Миро Ланецки. – Ты все правильно говоришь. Мы действительно упустили момент. Я не знаю, что это было такое, и никто из нас не знает… Возможно, это как-то связано с Твинсом[11]. Нашим или верхним. Мало ли что им придет в голову вытворять… У них же все всегда засекречено, да так, что они порой и сами не знают, что делают. Если сам не знаешь, то и враг не догадается, как говорится. Что, неправда? Они придумали, а мы нарвались. Ты же прекрасно понимаешь, уже сейчас понимаешь, что не надо трубить об этом на всех углах. И никто из нас трубить не будет. Ни я, ни он, – Миро кивнул на ближайшего напарника, – ни один из нас.
– Я доложу, – неуверенно произнес командир.
Очень неуверенно.
Стажер поднялся из кресла и теперь стоял, переводя взгляд с Барелли на Пашутина. Артиллеристы молча смотрели с экрана. С тихим чмоканьем лопнула входная перепонка, и в рубку ворвался коренастый лонг-техник Зураб Сулави.
– Знаете, что это было? – с ходу заявил он, подскочил к переборке и шмякнулся в кресло. Его курчавые темные волосы торчали спиралями, будто наэлектризованные. – Я все видел там, – он махнул рукой куда-то вниз, – на экранах. И вас слушал. И вот что я вам скажу, мистеры: это стопроцентно был чужак. Чу-жак. – Лонг-техник обвел глазами командира, штурмана, стажера и пушкарей на экране. – Многие таких историй могут нарассказывать кучу. И привести в доказательство показания приборов. Которые не врут. Во всяком случае, не должны врать. Мне доводилось слышать, что случалось с такими рассказчиками в давние времена, на Земле, которую все мы так не любим. Так вот, в давние времена, на Земле, таких очевидцев встреч с чужаками сразу же списывали в сивилы. Окончательно и бесповоротно. Несмотря на все показания приборов. Объективные показания. Мы, несомненно, видели чужака, мистеры. Несомненно, такие чужаки уже бог знает сколько времени присутствуют в Виа Лактеа с целью, нам неизвестной. Но любые признания на этот счет повлекут за собой только наше увольнение. И все. – Он вновь посмотрел на Барелли. – И ты это отлично знаешь, командир.
– Прощайте, дикие танцы… – пробормотал Барелли.
Все эти доводы его нисколько не убеждали. Доложить он был просто обязан. Но командир вдруг почувствовал, что с ним творится нечто необычное. Что-то в нем происходило, что-то изменялось, и он начинал смотреть на вещи совершенно иным взглядом.
Он понял, что по возвращении на базу действительно никому ни о чем не скажет. Как и его команда. И не будут ни он, ни они напрашиваться на дополнительный медосмотр, чтобы выяснить, не повредил ли их здоровью фиолетовый конус. Уйдут в архив записи приборов – и об этом эпизоде в окрестностях планетной системы Либера никто никогда не узнает. Потому что об этом никто не должен узнать.
И это новое ви́дение, это новое восприятие мира убедило его в тысячу раз больше болтовни Зураба Сулави.
Он просто становился другим. Как и все, кто находился на борту патрульного крейсера «Звездное пламя».
– Ладно, пора обедать, парни, – сказал Алессандро Барелли. – Стажер, может, сварганишь что-нибудь оригинальное?
* * *
Патрульный крейсер легиона «Либер» «Звездное пламя» благополучно вернулся на базу Стафла на Амазонии-IV – самой дальней планеты системы желтого карлика Либера на окраинах Ромы Юниона. Ни командир, ни другие участники этого патруля и словом не обмолвились о встрече с чужаком. На обратном пути командир устроил основательную проверку стажеру и по возвращении дал ему блестящие рекомендации.
Через три с лишним месяца Алессандро Барелли побывал-таки в отпуске на Беловодье и сполна убедился в том, что дикие танцы на камнях у моря, под звездами и в компании с местными хо[12] – это действительно здорово! А через год он вышел в отставку и завел свое дело на тихой планете Кремль в системе Приапа, откуда был родом. Штурман «Звездного пламени», лонг-техник и четверка артеллеристов продолжали служить в Стафле, а перед светловолосым стажером-кроссом открылись великолепные перспективы. И он ими воспользовался в полной мере.
Все в Империи было спокойно…
80 год Третьего Центума
Флаинг все рокотал и рокотал, как зверь ворчун из детской арты, и у Криса Габлера продолжали слипаться глаза. А вот у Андреаса Сколы не слипались.
«Вот, наверное, потому он и вигион, а я только файтер второго ранга», – лениво подумал Крис.
Правда, вигиону было далеко за тридцать, и у Криса оставалось достаточно времени, чтобы при желании дорасти до него.
Под днищем флаинга по-прежнему неторопливо уплывали назад рыжие пески, но впереди, на сером горизонте, уже замаячили расплывчатые предгорья, почти сливаясь с пеленой не желавшего прекращаться дождя.
