Ознакомительная версия.
Андрей Круз
Я еду домой! (Том 3)
5 мая, суббота, середина дня
Северная Атлантика, южнее Пласентиа Бэй, полуостров Ньюфаундленд.
"Проныра" — массивная круизная яхта-траулер восьмидесяти футов в длину, неторопливо и как-то увесисто резала высоким форштевнем серо-зеленую океанскую воду, двигаясь параллельно канадскому берегу, и находясь сейчас примерно на траверзе Ньюфаундленда, его самой восточной оконечности. Сейчас за штурвалом судна стоял я сам, а наш самый опытный мореплаватель — молоденькая голландская художница Хендрике, отзывающаяся преимущественно на имя Дрика, спала в каюте после восьмичасовой вахты. Подвахтенным у меня был ветеран вьетнамской войны и бывший водитель грузовика Сэм, куда как бодрый и решительный старикан, присоединившийся к нам в Техасе. Сейчас он засел в машинном отделении судна, разбираясь в руководстве по эксплуатации судового дизеля. Ну и правильно, он тут один и случись поломка — нам хана, если честно. Спасать нас никто не бросится, потому что никого не осталось. Умер весь мир, вообще-то. А дизель "Проныры", со слов все того же Сэма, от дизеля грузовика отличался мало, так что должен совладать.
Пустота, кругом пустота. Но эта пустота спокойная, это не та мертвая страна, которую мы оставили позади, это просто океан, который мы неторопливо пересекаем со скоростью семь узлов. Семь узлов — семь морских миль в час, не быстро, это не на машине и не на самолете. Прикидочно получается, что нам в океане недели три болтаться. Даже и не знаю, хорошо это или плохо. Если погода будет такая как сейчас, когда ветер гонит мелкую волну, а небо ясное до самого горизонта, то и хорошо, пожалуй. Отдых. Хороший такой отдых, сдобренный рыбалкой. Ни зомби вокруг, ни зомбированных мутантов, ни бандитов — вообще никого. Мелькнула было смешная мысль о пиратах, да кто теперь пиратствовать будет, если все судоходство замерло?
Видели, правда, пару рыболовных траулеров вчера, видать, ньюфаундлендские рыбаки на промысел вышли, но они на нас внимания не обратили, равно как и мы на них. Заметили, да и все, у всех свои дела и свои пути.
Итак, семь узлов. Тысяча миль морских, кстати, уже позади, уже пройдена. Топлива даже меньше тратим чем ожидали — идем с течением Гольфстрим, которое несет нас практически туда, куда нам и нужно. Такой факт радует, да и движемся с опережением графика, пока в пути всего пять суток. Это мы семь узлов даем, а ведь у течения тоже своя скорость имеется.
Впереди, если все пойдет по плану, Амстердам. В Амстердаме нам надо высадить Дрику. Не просто высадить, естественно, а для начала узнать, где ее мать, к которой она едет. И что там вообще в Амстердаме делается, не превратился ли этот старый город на каналах в подобие покинутого нами недавно Нью-Йорка. Если город в норме и мать найдем — расстанемся. Если нет, о чем думать не хочется, — будем думать дальше. Придумаем что-нибудь, это дело понятное. Пока придумывали, по крайней мере.
Путь нашей лодки предварительно был проложен на британский Плимут, откуда мы намеревались свернуть в Ла-Манш, или Канал, как называют пролив англичане. Хотелось взглянуть с борта и на британский берег, и на французский, понять, во что вылилось нашествие мертвецов для Европы. Очень уж слабая надежда была на ее выживание, если откровенно. Тут и скученность, и не вооруженность населения, и либеральные правительства, и маленькие слабые армии — все против них. Никакого просвета, если честно. Вспоминалась маленькая Швейцария, где каждый военнообязан и хранит дома автомат, но и этого, как мне кажется, совсем недостаточно. Что взять с населения страны, не воевавшей ни с кем сотни лет и всегда старавшейся держаться подальше от любой заварухи?
Не знаю, не знаю. Вот не верится в счастливый исход — и все тут. Впрочем, нам в Швейцарию точно не по пути. Берег французский, берег бельгийский, а следом за ним — голландский. Все, первый пункт нашего путешествия достигнут, можно радоваться.
Сэм... Сэм до сих пор не сказал о своих планах. Сойдет на берег в Голландии, или пойдет дальше со мной, до самого Питера — пока ни гу-гу. Ну я и не настаиваю, придет время — сам скажет. Может он и сам пока не решил, он присоединился к нам лишь потому, что ему было нечего делать.
Коту, прибившемуся к нам еще в Аризоне, все равно, как мне кажется. Он спит сейчас прямо у меня за спиной, на диванчике, предназначенном для отдыха подвахтенного. При этом он меня сменять на посту не собирается, так что занимает его незаконно. Но тут ничего не поделаешь, все их кошачье племя такое.
Топлива до Питера не хватит, там еще полторы тысячи миль ходу, маршрут извилистый, но подозреваю, что в Европе им можно будет где-нибудь разжиться, в каком-нибудь порту или марине, взять — да и слить. Проходили мы уже это дело, разобрались как надо действовать. А вот что там в Питере... этого не знаю и представлять боюсь. На ум опять приходит недавно покинутый Нью-Йорк — гигантский мертвый город, разлагающийся как труп, каким он, в сущности, и является. Труп города.
В Питере флот. В Кронштадте, точнее, но флот — это уже всерьез. Думаю, что Кронштадт отобьют и беспредельничать у берегов не дадут. Надеюсь на это, по крайней мере, что мне еще остается. В любом случае, если доберусь до русских берегов — дальше справлюсь. У меня и мотоцикл есть, "эндуро", вон, прямо рядом со шлюпкой стоит, замотанный в пластиковый чехол, у меня и оружия полно, и патронов — всего с запасом. Разберусь. Или разберемся, это уже как сложится.
Надеешься на то, надеешься на это, и все эти надежды и есть единственный способ прогнозировать события. Нет телевидения, нет интернета, нет радио — ничего нет. Все наугад. И наугад самое главное, то, за что я все время норовлю найти себе как можно больше проблем — семья. Где они? Что с ними? Все ли в порядке? Это то, что не дает нормально спать, что посылает плохие сны, что заставляет думать о чем угодно, лишь бы не думать о главном. Жена. Дети. В общем, те люди, что составляют сам смысл моей жизни, без них она лишена какой-либо мотивации. Нет их — зачем жить самому?
Но в моей надежде на лучшее нет ничего иррационального. У них был, как говорят американцы, head start, говоря по-нашему — фора. Они были за городом, когда пришла Беда, они были в крепком большом доме с едой и запасами воды, и самое главное — у них было оружие. Не мой нынешний арсенал, естественно, но два новых и добротных дробовика с несколькими сотнями патронов, на тот момент — настоящее сокровище. А еще с ними был брат жены, Володя, человек большой, сильный, отслуживший и на диво оборотистый, у которого, к тому же, была на попечении беременная жена, так что еще и стимул шевелиться. Позже я узнал — связь тогда еще была — что ему удалось разжиться у военных, которые начали раздавать оружие на заправках вокруг Москвы, еще и ППШ, и двумя пистолетами ТТ, и целым цинком патронов. В общем, должны были устроиться в безопасности, на мой взгляд, тем более, что в поселке — мы жили за городом — было еще немало людей.
Ознакомительная версия.
