Вадим Денисов - Антибункер. Навигация

Ознакомительная версия.

Фрагмент аудиозаписи лекции Дарьи Алексеевны Закревской «Исторический обзор и современное положение дел с навигацией по Северному морскому пути».

Дом Культуры посёлка Подтёсово.

Спрашивающие не идентифицировались, в аудиозаписи слышны неразборчивые голоса и выкрики из зала.

— Все готовы, расселись? Начнём. Итак! Издавна Норильские залежи притягивали промышленных и торговых людей. Только не подумайте, товарищи, что первыми из них были близкие нам по времени комсомольцы или былые выходцы из Поморья, потомки новгородских ушкуйников. Первыми стали неизвестные металлурги IX-IV веков до нашей эры, следы деятельности которых были исследованы археологом Хлобыстиным. Бронза плавилась прямо на местности, под открытым небом в тиглях. Необходимо учесть, что климат был другой — в те далекие тысячелетия на Таймыре главенствовала не тундра, граница тайги проходила на несколько сот километров северней нынешней. Секунду. Если кому-то моя лекция не интересна, то нужно тихо выйти из зала, договорились? А я доложу руководству.

/семь секунд паузы/

— Металлурги были профессионалами, они не разменивались на охоту и рыбалку, и всё нужное получали меновой торговлей. Затем климат изменился, на месте тайги появилась тундра, и они ушли на юго-запад, так как на том уровне технического развития было невозможно наладить производство и проживание в климате изменившегося Заполярья. Норильская бронза всплывала в тагенарских культурах на юге края. Это и карасукские, федоровские, тагарские и хуннские бронзы, бронзы, найденные в южно-среднеазиатских оазисах. Очень может статься, что и хараппские, шумерские и даже микенские бронзы отчасти имеют такой же уникальный состав. Далее мы имеем археологическую лакуну. Кто пользовался россыпями норильских месторождений? Неизвестно. Можно предположить, что в один из промежуточных периодов плавку бронзы освоили на Енисее загадочные предки народа кето.

— Кеты могли, я жил среди них три года!

— Да-да, конечно.

— Странные они.

— Давайте продолжим. Великие переселения народов, миграции кочевников, создание и распад империй хунну и монголов начисто перерезали былые связи Юг-Север. Приходили новые народы с новыми культурами. Железный век постепенно приходил на смену бронзовому и для всплеска сбыта меди понадобилось появление огнестрельного оружия. Тогда норильская бронза опять появилась — в Мангазее. Понятно, что руду добывали не сами русские, они лишь покупали её. Первых землепроходцев больше интересовала мягкая рухлядь и моржовые клыки. За ними шли стрельцы, а позже казаки, облагая местное население царской податью — ясаком. В самом начале XVII века землепроходцы основали городок Мангазею, который стал опорным пунктом освоения Приенисейского края. К тому времени мангазейские мастеровые плавили в примитивных печах медь из норильского месторождения. Кто же им её привозил? Местные племена, больше некому. Три домашних северных оленя, впряженные в нарты, могут тянуть пятнадцать пудов руды. Так что желающие заработать наверняка нашлись, тут можно смело проводить аналогию с современной металлоскупкой.

— Потом Старую Мангазею закрыли, я книгу читал, центр перенесли в Новую Мангазею, под Туруханск!

— Совершенно верно. Казалось бы, так только ближе! Но ничего подобного, медь из Норильска поступать перестала, и в Новой Мангазее бронзу уже не плавили. Опять провал, связанный, скорее всего, со сложностями логистики и большими издержками. Так что в следующий раз подземными кладовыми енисейского Севера предприниматели всерьез заинтересовались лишь в XIX веке. В освоении российского Севера большую роль играли два ключевых, на мой взгляд, фактора: безусловно, климат и, как это не покажется странным, иностранцы. Интерес к Северо-восточному проходу — морскому пути в Китай и Индию вокруг севера Евразии — возник давно, впервые такую мысль высказал русский дипломат Герасимов, а первый корабль, причем английский, отплыл в поисках этого пути, вероятно, ещё в 1527 году. После этого энергичные поиски Северо-восточного прохода длились около века, но затем на двести пятьдесят лет всё замерло. И только Чичагов с Ломоносовым попытались вернуться к оставленной идее. При освоении землепроходцами северных берегов вообще была характерна такая картина: быстрое продвижение, которое вскоре прекращалось… Почему так?

— Энтузиастов не хватало!

— Может быть. Но обоснованного фактами объяснения этому дано не было, и даже академик Визе лишь повторял за остальными: «Причина столь резкого упадка мореплавания по Сибирскому морю, несомненно, экономического порядка». Это была распространённая версия упадка Златокипящей Мангазеи — мол, виной тому стала политика Москвы, притеснение от местных воевод и истощение охотничьих угодий. Но такое случалось везде, однако нигде, кроме арктических морей, не приводило к полному прекращению всякой деятельности. Была какая-то особая причина. Она выяснилась только в наше время — это так называемый Малый ледниковый период, то есть общее похолодание Севера, длившееся с конца XV до начала XIX века. Средневековое потепление, максимум которого пришелся в Гренландии на VIII–X вв., в Исландии — на ХI–ХII вв., а в Англии — на XII–XIII вв., сменилось похолоданием, двигавшимся на восток. Потом опять теплело. Сначала плавать перестали викинги, затем уже и Англия оказалась страной рискованного земледелия, позже закрылись Карское море и Обская губа, а спустя ещё сто лет стала несудоходной Восточная Арктика. Палеоокеанолог Дюплесси видит причину в изменении типа циркуляции вод Мирового океана.

— Вы имеете в виду остывание Гольфстрима, Дарья Алексеевна?

— Именно это, да.

— Как сейчас?

— Нам трудно на этот вопрос ответить однозначно, ведь у нас нет точной информации, однако по результатам изменения ледовой обстановки в Ледовитом океане перед войной именно это и можно предположить, кораблям всё чаще требовалось сопровождение ледоколами. Текущие тёплые зимы в Центральном и Южном Таймыре не гарантируют дальнейшего потепления.

— Ясно, извините, что перебил.

— Ничего страшного. Малый ледниковый период даёт ответ на загадки и норильской металлургической истории, объясняя, почему всплески металлургии дискретны, и почему в XVII–XVIII веках многие ключевые места, прежде густо заселенные, стали необитаемыми. То, что ранее воспринималось историками, как первые шаги людей в необжитые области, ныне видится последним усилием людей удержаться на землях, ставших непригодными к обитанию после резкого похолодания. А ведь в Заполярье жили и работали... Иначе как объяснить наличие Оби, Таза, Енисея, западного Таймыра и даже Северной Земли на некоторых картах XVI века? Иностранных, замечу! Анализ карт с использованием палеоклиматологии позволяет признать факт раннего открытия Северной Земли, до похолодания возможно было проплыть от Шпицбергена к Северной Земле и пройти дальше к Енисею. На карте 1508 года, найденной Норденшельдом, контур арктического побережья рисует вполне узнаваемые Ямал, Обь с Обской губой, Гыдань, Енисейский залив и западный берег Таймыра. Однако дальше начинается «гомериада»: берег не загибается от Диксона к востоку, а уходит на север до 80-й параллели. Далее контур берега вообще ни на что не похож.

— У нас в школьном кабинете географии на стенах висят такие старинные карты!

— Что? Спасибо. Карта «Tartaria» из атласа Ортелия 1570 года фрагментарно показывает, что русские названия мест от Кольского полуострова до Оби уже известны Западу. Вытянутый полуостров на месте Таймыра назван Скифским, среди населяющих его племен показаны два колена Израилевы — Danorum и Nephtalitarum Chorda, а в середине озеро, которое на северо-восток пересекает река. Это похоже на озеро Таймыр и реку Таймыру, но эти «колена Израилевы», что является явной данью древней картографической традиции, оттолкнули серьезных исследователей. Да и река Таймыра течет не так, и не туда. Зато северный берег полуострова очень похож на часть реального берега Северной Земли. Широта самой северной точки полуострова лишь на четверть градуса разнится у Ортелия от истинной широты мыса Арктического, результат для середины XVI века просто отличный. В случайность такого совпадения поверить трудно.

/хлопанье дверями, кашлянье, извинения за опоздание/

— Ничего-ничего, садитесь, товарищи, поближе. Изданное в 1625 году многотомное собрание Пёрчеса «Пилигримы» содержит сведения о путешествиях в Северный океан, Сибирь и Тартарию. Русские информаторы около 1610 года. рассказывали английским купцам о двух различных морских путях из устья Печоры в устье Оби: северном, напрямую через Карское море, затем вокруг полуострова Ямал, и южном, через реки и волок в средней части Ямала. Географ Берг понял, что речь идет о различных путях, северном и южном, и отметил климатическую причину их наличия — северный путь был проходим только в периоды потеплений. Таким образом, русские уже около 1580 года плавали поперек Карского моря — в то время там были такие же благоприятные условия для судоходства, как и в 30-х годах XX века. Поэтому те же «пилигримы» и сомневались в реальности морского пути в Сибирь, а говорили, как о доступном, только о пути через Урал — в их время Карское море уже напрочь промерзало... Понимаете, товарищи? Именно похолодание, а не запреты из Москвы, скорее всего, и стали главной причиной гибели Мангазеи. Принято считать, что её сгубил царский указ, запретивший ходить через Ямальский волок, якобы в целях борьбы с возможным проникновением иностранцев. Указ имелся, да только он был излишним, потому что не было самой возможности плавать, крепкие льды сорвали снабжение Мангазеи продовольствием и обменным товаром.

Ознакомительная версия.