ГЛАВА 1
Если бы не отметки на стене, которые Портер Уитман внимательно рассматривает каждый раз, когда встает в полный рост с кровати, определить начало нового дня, как и дату с месяцем, было бы крайне проблематично по самой обычной причине – недоверия в этом вопросе цифровым устройствам. Белым маркером он расчерчивал простую схему из горизонтальных и вертикальных линий на уровне глаз и тем же цветом помечал каждый оставленный позади день обычным перекрестием. Сделав это снова, как и во все предыдущие дни, не сильно отличавшиеся событиями и задачами, вернул маркер в стакан, стоявший с краю стола, который упирался в угол комнаты слева от календаря.
Наручные часы подали признаки жизни кратким импульсом вибрации на его правом запястье, попутно добравшись до его ушей кратким сигналом. Обычно в это время, равное десяти часам утра земного, он должен был бы проснуться сам, но сегодня это случилось разочаровывающе несколько ранее. Без будильника или внешних факторов глаза распахнулись сами. Первая мысль, закравшаяся после понимания раннего подъема, заключалась в потере ориентации во времени и пространстве: все же он мог перетрудиться, запутаться или попросту потерять над собой контроль, как уже случалось. Об этом всегда приходилось помнить, дабы заранее определять подкатывающее смятение и некий эквивалент глубокого опьянения.
В своей комнате он разместил трое часов, а за ее пределами, на своем так называемом рабочем месте, – еще двое. Все они показали верное время, идеально повторяя его личные часы и дату на них, которую он редко проверял: ведь поправить электронные цифры легче и незаметнее, нежели нарисовать на стене новые линии, изменения которых без его ведома сразу станут заметны. Время для него – это первый и, пожалуй, самый важный ресурс, и потеря контроля над ним может привести к невероятно плачевным и страшным последствиям. К счастью, сегодня был не тот день. Он просто раньше проснулся, вот и все. Так бывает со многими людьми во всем мире, да и с ним бывало не раз – бояться вроде бы нечего. В обычной жизни придать этому значение было бы чем-то странным – здесь же, наоборот, такое надо замечать и контролировать. Но, несмотря на то что все обошлось без казусов, в каком-то потаенном месте своего ума он всерьез пожалел об этом. Ведь случись по любой из причин нарушение дисциплины и режима, выстроенного им самолично, – сегодняшний день, возможно, все же отличался бы от предыдущих, привнеся хоть какое-то, пусть и крайне малоощутимое, но все же разнообразие.
В потолок встроены две лампы, как раз параллельно кровати. Ту, что была над ней, он отключил, вторую, идеально освещающую календарь, вынудил работать всегда, успев привыкнуть спать с включенным светом, дабы в любой момент узреть присутствие того, из-за кого он разместил по комнате как огнестрельное, так и холодное оружие. На столе, в шкафу, под кроватью и у двери были не только ножи, но и по пистолету с автоматическим оружием – чего-чего, а безопасности много не бывает.
Сев обратно на кровать, глядя снизу вверх на календарь, вновь видя краткие признаки умирающей лампы, он сразу же взял в руки короткоствольный многозарядный дробовик, всегда лежавший у подушки, хотя многие ночи, одни из самых тревожных, вынуждали его засыпать чуть ли не в обнимку с оружием самозащиты. Причем спал он всегда в одежде, не позволяя застать себя врасплох. Да и здесь было не то чтобы тепло, так что он периодически менял элементы одежды, выбирать которые приходилось из двух вариантов. Портер поначалу даже старался стирать ее в раковине, но, вполне ожидаемо, вскоре ему уже стало наплевать на гигиену и комфорт. Явно не в том месте он находится, чтобы тратить на эту роскошь время. Встав с кровати, не допуская лишних мыслей раньше времени, закрепил обе кобуры с ножами: одну на пояс, другую же – наискось в области груди.
Медленно и плавно, терпя с каждым днем увеличивающуюся боль, приходилось разминать левую руку: начиная с неприятно щелкающих пальцев, заканчивая предплечьем. Правда, справиться с дискомфортом в виде всплывающей без предупреждения боли и тремора у него получается значительно лучше, нежели со страхом перед снятием перчатки и оголением кожи…
Выход находится справа от него, и, несмотря на то, как мало тут было места, для шкафа, назначение которого ныне ближе к сейфу, нежели к складу одежды, место нашлось – прямо напротив стола, у подголовника кровати. Выйдя за эти самые двери, створки которых с некоторым уже привычным скрипом спрятались в стены слева и справа, он первым делом осмотрелся, не решаясь перекрыть вход в свое убежище, пока не будет уверен в безопасности рабочего помещения.
Идеальная тишина, где можно было расслышать биение сердца, была первым важным доказательством безопасности для него – или же, наоборот, началом охоты, где спрятавшееся существо наконец дождалось прихода жертвы, оправдывая вынужденное терпение. Теплое освещение присутствовало лишь слева и справа, оставляя центральную часть зала в полутьме. Так же как и в его комнате, источники света работали всегда, и, так же как и там, лампы все чаще и чаще намекали ему на свою усталость. Все это место было метров пятьдесят длиной и тридцать шириной. Дабы здесь не обосновались ненужные гости, Портер смог по максимуму сузить все вентиляционные каналы, прикрутив уплотнение к крышкам и оставив лишь небольшие отверстия, из-за чего сам воздух здесь казался несколько затхлым. Но к этому он уже привык – в отличие от страха того, что он может попросту умереть, если вдруг вся вентиляция будет перекрыта… возможно, неким монстром, возжелавшим сделать себе там гнездо, или же, что порой кажется ему даже приемлемым исходом, Вектор перестанет вырабатывать кислород, а баллонов и костюма у здесь него нет.
Держа крепко в руках оружие, борясь с назойливой болью в левой руке, практически машинальными движениями он проверил все углы, все двери и каждый сантиметр, убеждаясь в отсутствии тех, кого он не видел и не слышал уже несколько дней. Справа от входа была глухая стена, где некогда открывающаяся дверь, ведущая к лифту в нижние уровни, сейчас скорее напоминала нетронутую временем картину. В углу, между дверью и им, было помещение туалета и раковины, дающей ему воду. Прямо напротив логова во всю широкую стену красовался вид открытого космоса со светлыми и далекими точками. За бронированным стеклом и встроенной посреди дверью было небольшое помещение смотрового характера, куда могли приходить люди и наслаждаться видом космического простора. Но более такое не представляется возможным – только если нет желания покинуть эту станцию нетрадиционным путем. Из-за направленной агрессии
