Техномаг - Аристарх Риддер

— Внимание экипажу и десантной команде, — голос командира корабля эскадр-капитана Гласса раздавался сейчас в каждой каюте и каждом отсеке, — рейдер «Улисс» прибыл в расчетную точку и вышел из гиперпространства. Всем офицерам собраться в центре планирования.

То, что наше корыто вышло из гипера я понял и без сообщения капитана. Как обычно, в этот момент меня накрыла тошнота и противное головокружение.

К сожалению, я из тех, кому все эти прыжки через изнанку нашей галактики противопоказаны.

Это едва не стоило мне карьеры. При поступлении в Академию космического десанта я этот прискорбный факт утаил, а потом, когда во время первого же тренировочного прыжка мой привередливый желудок буквально вывернуло наизнанку меня хотели списать вчистую.

«Вы хоть понимаете, курсант, как это может быть опасно не только для вас? На вашу тушку Федерации по большому счету плевать. Но это опасно и для ваших потенциальных подчиненных. Что если сразу после выхода из гипера вам нужно будет вступить в бой? А вы блюете дальше чем видите? Нет, это не допустимо.»

Вот примерно так со мной разговаривал начальник мед. части учебного корабля, когда его салабоны привели меня в чувства.

Но, однако, меня не списали. Слишком уж хорошие цифры на тестах и тренажерах я показывал. Такими кадрами у нас не разбрасываются.

И, вместо того чтобы отправить меня восвояси, наши умные головы вписали курсанта первого курса обучения Владислава Петрова, меня то есть, в экспериментальную программу на совершенно секретной базе Луна-18.

Тамошним яйцеголовым как раз были нужны подопытные кролики, над которыми можно было вдоволь поиздеваться в процессе экспериментов. Как-никак, непереносимость гиперпространства в той или иной форме есть у четверти населения нашей лучшей в мире Федерации, и правительству было нужно разработать лекарство.

Итогом стал имплант у меня в лобной доле мозга. Он практически полностью убрал симптомы, и я смог продолжить обучение, а потом и начать службу в десанте. Спасибо господа учёные! Вот от всей души!

Но была обратная сторона этого грандиозного научного прорыва. Очень неприятная сторона лично для меня.

Я в семнадцать лет оказался должен дорогому правительству, чтоб их всех черти в аду драли во все дыры хором и соло, целых полтора миллиона кредитов. Именно столько стоил мой имплант.

Когда программа подошла к концу, можно было и отказаться от установки импланта, но, твою мать, сколько себя помню, я не мыслил для себя другой судьбы кроме как службы в космическом десанте. Да меня и зачали для того, чтобы я продолжил фамильное дело!

Как-никак десять поколений нашего славного рода только и делали что прыгали из десантных челноков на охваченные огнем планеты, причиняя добро и нанося справедливость всем, кто решил, что им с Федерацией не по пути.

В общем, иного пути кроме как залезть в долговую петлю у меня не было, такие уж традиции. Да и я сам этого хотел.

В семнадцать лет я уже вовсю мог бы устраивать мини-геноциды на отдельно взятых планетах и трахать всё, что движется, но мои долги перед федерацией это только мои долги. Дорогие родственники и пальцем не пошевелили чтобы выручить меня. Так что сам, всё сам.

Полтора миллиона — это дохрена как много, среднестатистическому жителю Федерации такие деньги не заработать и за всю жизнь, но в десанте платят очень хорошо, и мне, чтобы отработать всю сумму, понадобилось всего десять лет жизни.

Сейчас у меня в минусе жалкие пять сотен. Так что сегодняшняя операция, вернее бабки за неё, не только закроет мой долг, но и принесет кое-что в карман. Очень весомое кое-что.

* * *

Через пять минут я был на мостике «Улисса» и одним из первых, вошёл в центр планирования. Кроме меня тут был только капитан, наш «железный Конрад», как называли за глаза Гласса, и старший научный советник Магдалена Нойнер.

Огненно рыжая красотка, с которой нас с недавних пор связывали не только лишь чисто служебные отношения, улыбнулась мне и не преминула вставить очередную шпильку:

— Как ваша голова, майор, не болит после гипера?

Я, воспользовавшись моментом, когда Гласс смотрел на свой планшет показал ей средний палец, а потом, улыбнувшись, послал ещё и воздушный поцелуй. Лена ответила мне тем же и на этом наша пикировка закончилась.

Через несколько секунд все места за большим круглым столом были заняты, и моя научная фурия приступила к постановке задачи.

Которая была совершенно обычной для десантников и научников «Улисса». Вот уже два года мы только и делали что прыгали по всей галактике, изучая различные аномалии, которые наша наука пока что не могла объяснить.

И сегодня нас ждал как раз такой случай. Что-то там засекли сканеры, которые звездный флот не скупясь ставил где только можно, и нам нужно было проверить, на первый взгляд, заштатную звезду класса красный карлик, вокруг которой крутилась одна единственная планета, без малейших признаков жизни, зато с атмосферой, состоящей из стопроцентного аммиака.

Сначала инструктаж вёлся очень скучно и строго по делу, но в конце совещания Нойнер не отказала себе в удовольствии:

— Всё как обычно, господа головорезы, — так Лена называла нас, десантников. Вы обеспечиваете безопасность умных людей и, ни в коем случае, не трогаете своими культяпками наше оборудование. Ну пока мы вас об этом не попросим.

* * *

— Все готовы? — спросил я у своего взвода, когда мы, облачась в десантные «кирасиры», с фантазией у создателей десантных бронескафандров было очень туго, заняли места в десантном боте.

Ответом мне стали два десятка поднятых вверх больших пальцев и столько же отчетов, присланных моими людьми мне на виртуальный командирский планшет.

Пробежавшись по списку и сверив телеметрию «кирасиров» с эталонной я убедился что действительно все готовы и дал короткую отмашку пилотам:

— Поехали!

Тут же из шлюза начал откачиваться воздух, створки открылись, и мы направились на планету.

* * *

— Командир, — обратился ко мне капрал Льюис, когда Нойнер со своими людьми почти закончили со своей машинерией, — у меня на датчике движения какая-то ерунда творится. Еще пять минут в моем секторе было всё нормально, тишина и покой, а сейчас движение.

— Сейчас буду, — коротко ответил я и, активировав реактивные двигатели скафандра, полетел к Льюису.

Позиция у капрала была оборудована на вершине скопления камней, откуда открывался «чудесный» вид на озеро жидкого аммиака, из которого постоянно вылетали какие-то пузыри, которые лопались с противным звуком метрах в ста над поверхностью.

— Что тут у тебя, —