Самый заурядный попаданец в гоблина. Книга 1 - Сергей Валентинович Хабаров

— Мне скучно! — заявила бог-демиург света и порядка, навалившись на своего собеседника объёмной грудью.

— Не сейчас. Я работаю, — отмахнулся от неё бог-демиург тьмы и хаоса. — Вот освобожусь и всё моё внимание уделю тебе.

Бог тьмы и хаоса всё же оторвался от своих дел, развернул богиню к себе спиной и звонко шлёпнул по упругой попе. От этих манипуляций богиня пискнула и отошла.

— Да я не об этом! — продолжала упорствовать богиня. — Тёма, придумай, как мне развлечься.

— Хм-м-м-м, — тёмный, а по-домашнему Тёма, задумчиво почесал подбородок. — Свет, может быть, опять сыграем в попаданца?

— Опять? Тебе не надоело?

— А зачем изобретать велосипед?

— Не знаю, Тём, мне их даже как-то жалко.

— Зато какой толчок к развитию, для души. Пять-шесть перерождений — и вуаля! Новый младшенький готов.

— Тёмный младшенький, — уточнила Свет. — Забыл, что происходит с попаданцами из технологических миров, если их закинуть в магический, без плюшки?

— М-м-мда, без плюшки они прозябают. Ха! Помнишь того офисного клерка, который всю жизнь рабом прожил, а под старость его людоедам продали? Ха-ха.

— Не смейся, дурак. Жалко же человека было.

— Да говно он был, а не человек. Так ему и надо, родителей в дом престарелых выселил из-за квартиры.

— Ему надо было где-то с семьёй жить.

— И так три раза, — скептически хмыкнул Тёма.

— Зато какие детки у него получились! Настоящие звёздочки, столько сделали.

— Так они такими хорошими и получились, потому что росли без такого папочки. И запомни, Свет, настоящее зло творится тогда, когда добро ищет для него оправдание. Уж я не первую тысячу лет живу и кое-что понимаю. Ещё повезло, что мы этому хмырю рояль из магических сил не подкатили.

— М-м-мда, неудачный получился тогда эксперимент, признаю. Надеялась, что, попав в беду, в человеке расцветёт всё самое лучшее, а он тревогу поднял, чтобы беглецов заложить. Куда он потом попал?

— В демонический мир, — поморщился Тёма. — Для природного баланса и такие персонажи нужны.

— Ну а что тогда? Если забрасывать души из технологических миров в магические, то ничего, кроме бед, они не приносят. Помнишь «геймера»? Как он себя назвал, «Нагибатор вселенной 666», — произнося имя, Света невольно улыбнулась.

— Угу. Отвратительное поведение. Казалось бы, человек давно пережил каменный век, где эта цивилизованность? Люди из постиндустриальных миров совершенно не ценят человеческие жизни, в какой бы мир их не забросили, без плюшки они беспомощны, а с плюшкой все, как один, ведут себя по шаблону и устраивают горы трупов. Тёмные боги тех миров нервно курят в сторонке и стопками пишут вверх по инстанциям жалобы.

— Твои предложения?

— А давай запихаем мужскую душу в женское тело.

— Если так хочется посмотреть лесбийское порно, то человечество в технологических мирах давно изобрело интернет. А в продвинутых технологических капсулы вирта с полной визуализацией.

— Я не из этих.

— Угу, — скептически хмыкнула Света, мол «притворюсь, что верю».

— Ну, может, тогда наоборот: женскую душу в мужское тело?

— Четыре буквы ЛГБТ, мало того, что та дура не смогла смириться и продолжать жить, так оно попыталось вернуть себе привычные формы хирургическим путём. И ладно, её тело — её дело, так она целое политического движение организовала. Знаешь, как теперь в этом мире самое крупное политическое образование называется? Нет? А я тебе скажу: евроатлантический гомосексуальный союз.

— Ужас какой. А ведь всё с шутки начиналось.

— Пошутил ты знатно. Вот только технологии того мира уже позволяли производить клонирование. И ЛГБТ стали воспроизводиться неестественным способом, а потом вообще войну со всеми натуралами устроили. Помнишь педерастические войны 2050–2064? И победили бы, если бы не свободные транссексуальные штаты Америки СТСША не вышли из союза и не рассорились в пух и прах с либерально-гомосексуальной Европой. Ты что, ржешь там?

Тёмный бог действительно хихикал в кулачок.

— Ну я же тёмный бог, не могу же я над таким не поржать.

— Своей выходкой мы отбросили одну из реальностей на много реинкарнаций в прошлое.

— Оно могло и само там так получиться.

— Угу, вот, что бывает, когда за всем миром один-два бога присматривают.

— Но бывает и хорошее. А помнишь, когда учёного-электрика в прошлое запихнули?

— Ты тогда хотел поставить эксперимент по прогрессорству. И как получилось?

— М-м-м-м… Не совсем.

— В смысле?

— Весь мир он осветить не смог. Так, одну площадь, и то ненадолго.

— Вообще-то это был не самый худший исход событий. Помнишь тот мир, где у прогрессора всё получилось? Так он сколотил себе сначала состояние, а потом и империю. От власти совсем рехнулся, возомнил себя богом. Повелел построить себе храмы и устраивать кровавые жертвоприношения. И это человек из атеистической эпохи! Как там его страна называлась?

— СССР.

— Вот. Большие надежды на него возлагала. Такой интеллигентный мужчина был, а он под старость завёл себе гарем из малолеток. И чем дряхлее становился, тем моложе были любовницы, — Света неожиданно для себя захлюпала носом, а на глаза навернулись слёзы. — Под конец девочки были под десять лет. Когда у этого хрыча что-то в постели не получалось, он велел их казнить. Ну надо соображать, климакс же, всё, как в 16 работать уже не может. Но причём тут любовницы?

— Ну-ну-ну, — Тёма похлопал подругу по спине, — не переживай ты так. Слишком близко принимаешь к сердцу.

— Я же светлая богиня, а по моей вине такое безобразие.

— Зато мир действительно вперёд толкнули.

— Не очень. Тот козёл старый не оставил наследников. Империя развалилась, многие технологии утратились, началась гражданская война. В итоге там сейчас стимпанк. Впервые только там увидела, чтобы закованные в железо рыцари с экзоскелетом, работающим на угле, десантировались с дирижаблей в средневековый замок, защитники которого вооружены лазерными пушками и копьями. Такой сюр.

— Вот видишь, есть же прогресс, хоть и такой. Нам местные боги за такую услугу ещё спасибо сказать должны. А за жизни смертных не переживай: они должны рождаться и умирать. Это их предназначение на данной ступени существования.

— Я не переживаю за их жизни и смерти, я переживаю за их страдания.

— Всего учесть