Со всего мира в Америку были собраны лучшие умы, способные разбираться в сути ядерных процессов. В самых современных лабораториях того времени, под завесой полной секретности, они принялись создавать технологию обогащения урана и превращения его в оружейный плутоний. Не покладая рук, они проработали почти два года и уже стояли на пороге величайшего открытия, потратив на это дело из государственного бюджета Америки почти два миллиарда долларов.
Прижимистый Трумэн схватился за сердце, когда увидел, в какую чудовищную сумму обошлось чудачество его предшественника. Подобно Гитлеру и Черчиллю, он захотел закрыть столь дорогой проект, не давший стране никакой пользы, но, курирующий проект, генерал Гровс сумел удержать президента от столь опрометчивого шага.
Аргументы военного человека, так плотно сроднившегося с тайным проектом, тронули разум Трумэна, и он согласился подождать результатов до начала августа. Именно к этому сроку ученые должны были доказать, что они не зря пользовались финансовыми благами великой Америки.
Поэтому, сразу после разговора с «медными котелками», обозленный Трумэн пригласил к себе генерала Гровса, желая узнать последние новости из лабораторий Лос-Аламоса.
— Я с большим уважением отношусь к той ученой компании, что трудится в Нью-Мексико под вашим неусыпным контролем, генерал. Вы постоянно говорите, что там собраны самые лучшие умы мира, работающие на благо нашей великой страны. Со средины апреля они постоянно твердят, что стоят на пороге открытия, способного перевернуть весь мир, но мне очень не терпится узнать, когда же конкретно наше прожорливое дитя даст результат!? — С места в карьер поинтересовался Трумэн, едва только Гровс переступил порог его кабинета.
— Если бы вы спросили меня про пушки и снаряды, про число солдат, охраняющих их лабораторию или степень секретности, я бы дал вам исчерпывающую информацию, сэр. Однако, что касается формул и рассуждений о способах расщепления атомного ядра, то здесь я бессилен. Все они подобны мантрам и заклинаниям индейских шаманов, которые мы слышим, но не можем познать их смысл и способ действия.
— Вы очень верно сказали, Гровс. Смысл их слов нам совершенно непонятен, и приходится верить этим яйцеголовым господам на слово. Я был бы совсем не против поверить на слово этим уважаемым джентльменам, если бы цена этого слова не упиралась в астрономическую сумму — два миллиарда долларов. Это очень высокая цена ничем не обеспеченного слова, вы не находите, генерал?
— Готов подписаться под каждым вашим словом, господин президент, если бы разговор шел только о новом виде танка, самолета или подводной лодки. Однако в Лос-Аламосе создается оружие, которое обеспечит нашей стране мировое господство на долгие годы, — многозначительно сказал Гровс, но Трумэн отмахнулся от его слов как от надоедливой мухи.
— Все это красивые слова. Покажите мне эту бомбу, явите мне её мощь, дайте пощупать товар руками!
— Хочу напомнить вам, мистер президент, что у вашего предшественника был особый нюх на новые виды вооружения. Только благодаря его прозорливости, с конца тридцать девятого года мы раньше всех стали на смену линкорам строить авианосцы. Уверенный в правильности своего выбора, он продавил сопротивление конгресса и сумел выделить на эту программу миллионы долларов. Только благодаря президенту Рузвельту, мы встретили войну с Японией, имея свыше пятидесяти авианосцев различной модификации, что позволило нам удержать контроль над Тихим океаном даже после ужасной трагедии Перл-Харбора. Точно также я уверен в правильности выбора президента Рузвельта относительно атомного проекта. Он весьма необычен, фантастичен, но именно он гарантирует Америке мировое господство в ближайшее время.
Гровс говорил это с такой твердой убежденностью, что Трумэн не решился вступать с ним в дискуссию. Отказавшись от тактики прямого кавалерийского наскока, он решил подойти к проблеме неимоверно дорогущего проекта с другого конца.
— Вы в этом проекте с самого начала Гровс. Скажите, против кого президент Рузвельт собирался применить новое оружие? Ведь вы, несомненно, обсуждали с ним этот вопрос.
— Конечно, сэр. Этот вопрос стоял на повестке с самого начала проекта, когда он ещё только обсуждался на бумаге. Президент Рузвельт говорил, что проект создается для сдерживания любого победителя в нынешней войне. Будь это немцы, русские, японцы или даже англичане.
— Вот как? Расскажите поподробнее, Гровс.
— Охотно, мистер президент. Сразу после Перл-Харбора планировалось сбросить бомбу на Японию, используя полет в один конец с посадкой самолета в Китае. Затем по мере того как наш флот смог отодвинуть от наших берегов угрозу японского вторжения, цель бомбардировки изменилась. Ею стала Германия. Немцы очень яростно сражались с русскими и англичанами и исход их борьбы, до начала сорок четвертого года был совершенно неясен. Предполагалось сбросить атомную бомбу на Берлин, или на любимую виллу Гитлера Бергхофе, когда фюрер поедет туда на отдых. Для этой цели в Германию были заброшены специальные агенты, по сигналу которых из Англии должен был вылететь бомбардировщик с атомной бомбой на борту. К тому же, по данным нашей разведки, немецкие ученые стали активно продвигаться к созданию собственного атомного оружия.
Трумэн слушал рассказ Гровса с большим интересом. Все, сказанное генералом, было для него совершенно неизвестно. Белый дом умел хранить свои тайны, сильно ограничивая число лиц, посвященных в секретный проект.
— Так продолжалось до конца сорок четвертого года. Только тогда стало ясно, что русские окончательно сломали хребет вермахта и стали нашими главными конкурентами в послевоенном устройстве мира. Что же касается немецкого атомного проекта, то благодаря диверсии на заводе по производству тяжелой воды в Норвегии, процесс создания в рейхе оружия возмездия полностью встал. После Арденн и выхода русских армий к Одеру, президент Рузвельт приказал усилить работы над проектом «Манхэттен». Он очень надеялся, что к последней мирной конференции у него будет дубинка, при помощи которой он сумеет укоротить непомерные аппетиты дяди Джо.
— Честное слово, я сделал бы то же самое, Гровс, — усмехнулся Трумэн, — мистеру Сталину совсем не помешал бы отрезвляющий удар по рукам такой дубины. Но будет ли она готова к мирной конференции в Германии?
— Если последние испытания завершаться успешно, то, по заверениям профессора Оппенгеймера, окончательный результат работ следует ждать во второй половине июля, — торжественно доложил Гровс.
