К огромному удивлению и разочарованию, отроги Баварии встретили американцев альпийскими фиалками, до смерти перепуганными обывателями и малочисленными гарнизонами, что дружно сложили оружие при первом появлении их мотоциклистов. Больше никого не было.
Грозный редут Юга пал, не произведя ни одного залпа и выстрела, так как никаких оборонительных сооружений не было и в помине. Единственными, кто стрелял при появлении американцев, были фанатики эсэсовцы и стреляли они, как правило, себе в лоб, боясь справедливого возмездия.
В качестве боевых трофеев американцы захватили золотой запас рейха, сидевшего под домашним арестом Геринга, а также Вернера фон Брауна, чьи ракеты по плану Гитлера, уже во второй половине сорок пятого года, должны были упасть на Нью-Йорк и Бостон.
К трофейному золоту, почти четверть которого составляли средства казненных нацистами людей и в первую очередь евреев, была немедленно приставлена охрана и финансовые контролеры. С мундира Геринга, по праву победителей, американские офицеры, в качества сувениров, сорвали награды и платиновые погоны рейхсмаршала, чем сильно обидели наци № 2.
Что касается доктора фон Брауна, то победители не в полной мере представляли себе то направление вооружения, которым занимался их знаменитый пленник. Ракеты Штатам были совершенно не интересны. Они свято верили в мощь своей бомбардировочной авиации, способной поставить на колени любого врага. Наглядной демонстрацией силы воздушного флота Америки, как для врагов, так и для союзников, стала бомбардировка Дрездена в феврале сорок пятого года. Тогда за пару часов массированного налета огромный город был превращен в груду сплошных руин. Под бомбами американцев погибло свыше 150 тысяч ни в чем неповинных мирных жителей.
Поэтому в услугах немецкого гения ракет янки не нуждались, но все-таки решили перебросить его за океан. Не столько про запас, сколько из желания напакостить русским, по своему скудоумию считавших себя главными победителями фашизма.
По этой же причине Америка и Англия направили в Потсдам, на подписание акта полной капитуляции Германии второстепенных лиц. Зачем зря гонять самолеты в Берлин, если генерал Эйзенхауэр от имени союзников уже принял капитуляцию немцев в Реймсе. Пусть русские будут рады тому, что ради этого дела им предоставили фельдмаршала Кейтеля, покорно сложившего свой маршальский жезл к ногам победивших его американцев.
Когда в Белый дом пришло подтверждение того, что с Германией, столько лет наводившей на Америку опасение и страх, покончено, Трумэн использовал его для собственной выгоды. Взяв в руки скромный флажок, он смело вышел на бушующие от радости и восторга улицы американской столицы.
В белом костюме при строгой черной бабочке, он шел впереди колонны военных с видом полноправного триумфатора над «коричневой чумой». Так, как будто и в самом деле все эти трудные годы борьбы с Гитлером он был единомышленником и активным помощником президента Рузвельта. Словно вместе с ним, изо дня в день, плечом к плечу, усердно ковал общую победу, и теперь по полному праву принимает поздравления с долгожданной викторией.
Вальяжно помахивая рукой в сторону снимавших его торжественный выход кинооператоров, хищно улыбаясь подобно акуле или птеродактилю, Трумэн расцветал душою под приветственные крики толпы. Без капли смущения он надел на себя чужой лавровый венок, и именно в тот момент впервые поверил в то, что он действительно может быть самостоятельной фигурой в мировой политике.
Это был самый замечательный день в жизни среднего обывателя, по воле больших денег ставшего 33 правителем Штатов, однако все хорошее быстро кончается. Приведя к миру Европу, Америка должна была даровать его и Азии, но дела на Тихом океане шли не столь блестяще, как того хотелось Вашингтону.
Готовясь осуществить высадку на Японские острова, с целью принуждения Токио к миру, американцы решили создать себе удобный плацдарм перед решающей схваткой. Просто так десантироваться с кораблей, под прикрытием артиллерии и авиации, солдаты дяди Сэма не были готовы. После тщательных расчетов и раздумий, было решено использовать остров Окинава, идеально подходивший для этой цели. Расположенный всего в пятистах километрах от Японии, он был очень удобным трамплином для американских самолетов и морской пехоты.
Для выполнения приказа американского главнокомандующего было привлечено огромное количество кораблей и самолетов, которые должны были создать максимально благоприятные условия для захвата Окинавы в кратчайшее время.
Опираясь на силу этой могучей армады, первого апреля 1945 года, корпус морской пехоты лихо начал операцию «Стальной тайфун», но вскоре прочно завяз в непрерывных позиционных боях. Дни шли за днями, недели сменялись неделями, потери морпехов неуклонно росли, а успехи джи ай можно было разглядеть только на крупномасштабной карте. Вооруженные в основном стрелковым оружием и легкой артиллерией, японцы оказывали яростное сопротивление отважным сынам Америки, за спинами которых были танки, самолеты и корабельная артиллерия.
Так в ожесточенной борьбе прошел апрель, закончился май и наступил июнь, но звезднополосатый флаг так и не был поднят над Окинавой. Обращаясь к нации по радио по поводу прекращения войны в Европе, Трумэн высказал надежду, что в скором времени мир наступит и на берегах Тихого океана. Эти слова вызвали у простого народа бурный восторг и ликование. Рейтинг популярности нового президента стремительно рванул вверх. Получив две звонкие пощечины от коварных азиатов в Перл-Харборе и Яванском море, американская нация жаждала окончательной сатисфакции, которая затянулась на долгие четыре года.
Трумэн никак не мог обмануть ожидания своих избирателей. Каждое заседание с объединенным комитетом начальников штабов он постоянно подталкивал военных к скорейшему завершению войны, но усеянные звездами и орденами генералы никак не хотели ему помочь в этом. Каждый раз они со скорбным видом перечисляли понесенные на Окинаве потери, толково объясняли причины постигших их неудач и обещали, обещали и обещали.
В начале Трумэн терпеливо выслушивал эти речи, но в начале июня его прорвало. Последней каплей, переполнившей чашу его терпения, стало сообщение о снижении популярности президента согласно очередным опросам. Дело принимало неприятный оборот, и тогда Трумэн решил строго спросить со столь высокооплачиваемых стратегов и тактиков.
На очередной встрече с военными, не дав председательствующему генералу открыть рот, президент потребовал четкого ответа на вопрос, когда армия намерена завершить войну с Японией.
