– А ты говорил, не получится! – поддразнила меня Арлин.
– Никогда не слушай пессимистов! – отчеканил я и добавил: – Но мир настолько ими переполнен, что иногда поневоле поддаешься.
Арлин рассмеялась и шутливо хлопнула меня по руке, так что рука ненадолго отнялась.
Как ни странно, наручный локатор Арлин продолжал работать. Вот это механизм! Я подумал, не купить ли мне акции компании-изготовителя, если таковая еще существует. Может, монстрам удалось добиться того, с чем не справилось ни одно правительство: покончить с торговлей и уморить голодом уцелевших.
Арлин, скрестив ноги, возилась с локатором, пытаясь передать сигнал о нашем местоположении. Ответ должен был последовать незамедлительно, спутнику ничего не стоило засечь нас в пределах одного-двух метров.
– Есть что-нибудь? – поинтересовался я, прислушиваясь к шуму помех.
– Ни фига, – ответила подруга. – Готова поспорить, что спутник на месте, но плохие дяди глушат сигнал. Может, поэтому людям не удается использовать локаторы в бою.
– Лучше бы эти гады оглохли, как демоны
– Да, Пауку локатора не требовалось. Но что нам с того, парень? Ведь мы снова выиграли! Мы живы, черт подери!
И Арлин бросилась бежать по песку, как выпущенное на волю дитя Потом махнула мне рукой, чтобы я догонял. Я помчался следом, догнал ее и сгреб в объятьях. Она подставила мне подножку, и я шмякнулся на песок.
– Недотепа! – рассмеялась Арлин, и голос ее прозвучал по-девчоночьи звонко, как во время кошмаров на Деймосе, когда она расхаживала во сне – но теперь гораздо приятнее.
– У нас нет на это времени, ты же знаешь, – предупредил я, но сердце говорило совсем другое
– У нас не было времени на то, чтобы остаться в живых и дышать. Однако вот же мы, целые и невредимые. Господи, я не надеялась, что у нас получится. Перелететь на другую планету, не имея ничего, кроме запчастей, слюны, скотча и голых рук – ха!
– Если честно, дорогая, я тоже сомневался, – признался я.
Я бежал изо всех сил за Арлин. Конечно же, она права. Мы могли двадцать раз умереть, но остались живы. Мы не были бессмертны, но я начинал верить в то, что всегда ненавидел – в удачу.
Люди, ничего не добившиеся в жизни, объясняют успехи других удачей или мошенничеством. Я считаю, что человек – сам творец своей удачи. Счастье в нас, а не вокруг да около. Но в бою слишком много неожиданностей, всего не предусмотришь. Мы с Арлин чуть не лопались от гордости. И в то же время испытывали благодарность.
– Интересно, какой здесь уровень радиации, – подумал я вслух.
– Разве это важно? – удивилась Арлин, продолжая бег. – Не похоже, чтобы в этот район сбрасывали бомбы.
– Если мы не видели, как их сбрасывали, это еще ничего не значит, – возразил я
– Какой смысл проводить ядерную атаку в пустыне? Здесь и так ничего нет.
– Можно бомбить военные базы Кроме того, не забывай, что как раз в таких местах и ведутся ядерные испытания
– Ты говоришь о войнах, которые устраивают люди, Флай. Об их войнах и их приготовлениях к войне. Но мы даже не знаем в точности, что наблюдали именно ядерные взрывы Может, это какой-то другой вид оружия, без радиоактивных осадков. Чтоб потом меньше возиться.
– Некоторые из этих бестий пухнут от радиации, как на дрожжах.
Арлин бросила носиться по песку и села Потом молча, сосредоточенно высыпала песок из правого ботинка и, принявшись расшнуровывать левый, ответила:
– На базе тоже был не самый полезный для человека уровень радиации, но он ни в какое сравнение не идет с масштабным применением ядерного оружия.
Наконец-то дошло.
– Думаю, ты права, так что можешь поблагодарить меня за старания приземлиться именно здесь, а не где-нибудь в другом месте.
– Ха! – возмутилась Арлин. – Нам просто повезло. Ты приземлился там, где получилось.
– Сноровка и упорство, дорогая леди Когда-нибудь я объясню тебе свою теорию удачи.
Я не смог отказать себе в удовольствии усесться рядом с девушкой на песочке. Я наплевал на внутренний голос, который вкалывал сверхурочно, чтобы помочь нам выжить Он втолковывал, что нельзя терять ни секунды: монстры могут настигнуть нас в любой момент и отнять нашу маленькую победу.
Однако наступает мгновение, когда следует все послать к черту – но только на мгновение. Мы с Арлин пережили недавно такой ужас, с которым не сравнятся даже монстры или смерть в космосе. Мы на своей шкуре испытали, что такое потерять рассудок и обрести его вновь.
Арлин начала насвистывать «Молли Мелоун». Она выбрала одну из немногих песен, слова которой я знал. Я подхватил. «В прекрасном Дублине жила…» Не хватало только бутылки лучшего в мире виски «Талламор даю». И случилось так, что от нашего пения длинные тени окутанной сумраком Юты превратились в свежие прогалины Ирландии. Пришел ли этот ад и туда? Неужели Дублин захватили демоны, и обезумевшие люди видят в своих кошмарах не марсиан, а маленьких зеленых эльфов? А в других концах планеты? Дальше я отказывался думать.
Сейчас простиравшаяся кругом пустыня была для нас весь мир. Здесь решится, как решалось на Деймосе и еще раньше, на Фобосе, что мы можем сделать для себя, для рода человеческого, для Вселенной. Придет время, когда мы поймем, что мир един.
Я блаженно откинулся на спину и наблюдал за вспыхивающими на темнеющем небе звездами.
Когда опустилась ночь, мы увидели свет – прямо на востоке. Я готов был спорить, что это Солт-Лейк-Сити. Собрав уцелевшие после падения пожитки, мы пошли на свет. Первый привал устроили в девять, второй в полночь.
– И как долго, ты думаешь, мы будем идти? – спросила Арлин.
– Не знаю. Хорошо, что у нас есть что пожевать.
Сумка с продуктами перенесла приземление так же безболезненно, как и мы. У нас была вода, а еще печенье и овсяные хлопья. И фонарики (которыми мы из осторожности не пользовались). Но мне чертовски хотелось заиметь хоть какое-нибудь оружие – кроме упакованного вместе с едой жалкого столового ножа.
Мы передвигались ночью, а спали днем. Как-никак я смотрел «Лоренса Аравийского». После Фобоса и Деймоса, после того, как нас едва не разнесло в клочья, когда мы врезались в старушку Землю, после всех мытарств черта с два я здесь сдохну! Невада куда больше для этого подходит, чтоб мне провалиться!
Воды хватило на дольше, чем съестного. Отсыпаясь днем, мы жались друг к другу от холода. Можно было развести костер, но не хотелось без особой нужды засвечиваться. И еще одно, довольно жуткое обстоятельство подстегивало нашу подозрительность, хотя пока никаких неприятностей не произошло.
