Приглядевшись, Вишена различил парочку дозоров, поднявшихся на окрестные вершины. Наверное, это были гномы, чувствующие себя в горах как дома.
Вишена спустился к воротам, Гарх и Урхон, неразлучные спутники здесь в Иллурии, следовали за ним странной походкой своего племени.
Теперь он знал, почему они застряли в чужом мире. Во-первых, разбуженная Тень исказила волшебство изумрудных мечей и заклинания Таруса – отряд в момент перехода распался на небольшие группы. Еще чья-то злая колдовская сила заставила взбунтоваться время, и они появлялись в Иллурии по очереди, в течение без малого четырех лет. А главное, вслед за ними в этот мир проник странный печенежский колдун, и ему удалось увести с собой Яра. К черным людям Аргундора. Тень, утащившая сундук с Книгами, залегла в одну из руин. В какую – Тарус не знал. Изумрудные мечи Вишены, Боромира и Йэльма в этом мире стали черными, и вместо драгоценных камней на их гардах возникли руны, подвластные другой магии – магии Иллурии. Они утратили способность становиться ключом в иной мир, а вернуть ее возможно только перепрыгнув в любой из соседних миров. Впрочем, в Иллурии имелся свой ключ: два меча с сапфирами. Ими владели кондотьеры прошлого – пока не гибли в битвах, и тогда мечи подбирали прячущиеся в руинах странные создания и хранили их до тех пор, пока другой кондотьер не спускался в руину и не одолевал в схватке. Ныне один клинок с сапфиром находился в какой-то из руин, второй – в Аргундоре, у Яра. Тарус дважды говорил с Яром и понял, что хлопец, совсем недавно бесстрашно сражавшийся бок о бок с воинами боромирова отряда, переметнулся на сторону сил зла. Застежку плаща с рубинами хозяина Ко и вороненый меч вместе с ножнами из пещеры Рубинового клада Яр утратил где-то между Мирами. Тарус почувствовал вмешательство чьей-то чужой магии, против которой все его умение было бессильно. Печенежский колдун призвал на помощь свои темные чары и вызвал из мрака целые орды нечисти, Аргундор поднял голову и захватывал замок за замком. До тех пор пока не будет найден второй меч и не захвачен принадлежащий сейчас Яру – они заперты в Иллурии. Оставалось методично вычищать руины в поисках Тени и второго сапфирового клинка, да копить силы для похода на Аргундор.
Вишена вошел в ворота. Стражник с белым гербом на доспехах церемонно грохнул перчаткой о щит – Вишену и других кондотьеров часто так приветствовали простые ратники Союза Шести Народов.
Славута, Хокан и Тарус уже прибыли в Храм; успел Вишена повидаться с Роксаланом, Пристенем, Дементием и остальными чикмами – Атяшем, Палехом, Проном; ожидали Боромира с Купавой, Похила и Бограда со своими венедами – Богуславом, Чеславом, Вавилой и Болеславом. Еще ждали Йэльма и его датов и Анчу с несколькими арранками.
Настоящие кондотьеры Иллурии глядели на происходящее с изумлением: впервые столько Проникающих-в-руины собрались в одном месте. Да еще не в чистом поле, а в одном из Храмов! Но на Таруса все глядели с почтением и перечить ему не смели. Видно за эти годы чародей заслужил немалое уважение среди Шести Народов.
Послы все прибывали и прибывали: вереница эльфов спустилась со стороны Мартосского перевала, воды пролива рассекла длинная ладья под желтыми парусами, очень похожая на драккар датов, на тропе показались силуэты десятка всадников, на широкую площадку у Храма то и дело садились грифоны, а единственный отбившийся от ватажка-Бограда венед по имени Гонта прилетел на темно-коричневом драконе. Вишена долго глазел на диковинного зверя, с первого взгляда не особенно опасного, но друг-дрегович успел убедить его, что страшнее драконов нечисти в Иллурии нет. Дракон был невелик, чуть больше крупного тялшинского мерина-тяжеловоза, но суше в кости и гораздо грациознее. Длинные перепончатые крылья складывались сегмент за сегментом на спине, когтистые, похожие на куриные лапы, длинная шея… И тяжелый взгляд глубоко упрятанных глаз, не разберешь какого цвета. Вишене казалось, что дракон разумен, как люди, но никаких подтверждений этому пока не видел.
С эльфами пришли даты – Ларс, Гунн и Верворт; Йэльм-Зеленый Драккар сегодня волею судьбы прибыл на желтой ладье Штормового Суладора; крылья грифонов принесли Боромира, Купаву, Озарича… Вишену встречали возгласами радости, обнимали, а он чувствовал себя виноватым, потому что расстался со спутниками совсем недавно. Это им пришлось ждать его несколько лет.
Когда все, кого ждали, появились, Тарус пригласил в Храм. За низкой символической оградкой возвышались высокие белого камня стены; с трех сторон ко входу вели ступени. Перед темным провалом арки ровнилась небольшая площадка, застеленная сейчас пушистыми коврами. Под своды иллурийской святыни решили всей разноцветной гурьбой не соваться.
Кондотьеры поднимались по ступеням и рассаживались на коврах, образуя широкий круг. Плащи шести цветов тихо шелестели на легком ветерке. Вишена опустился рядом с Сирианом и пришедшими больше трех лет назад датами – Юргордом, Матсом и Огрисом; кроме того здесь же сидели еще трое кондотьеров в белых плащах. Чуть правее расположились эльфы – этих было много, больше двух десятков. Левее кутались в коричневое гномы, Боромир с Купавой, Озарич, Гонта и дат Эспен; напротив – рослые ребята в желтом да Йэльм с четверкой датов; Тарус и чикмы соседствовали с суровыми на вид крепышами, лица которых были обветрены и загорелы, а плащи полнились морской синевой; а Похил и остальные венеды во главе с Боградом сидели вперемешку с низкорослыми плосколицыми степняками, всадниками по жизни, их плащи отливали бело-голубым. Песиголовцы, согнув оба сустава на ногах, застыли, как резные идолы, за спинами остальных, вокруг своего вожака Анчи. Плащей они не носили, зато каждый опоясывался определенного цвета кушаком.
Вишена подумал, что не хватает Омута и кого-то из датов. К ним судьба отнеслась без приязни: выкинула в земли враждебных орков и аргундорцев.
И еще Пожарский не видел Яра, и это огорчало больше всего. Он не мог забыть восторг в глазах хлопца после памятного поединка с песиголовцами в лесах западнее Лойды: «Спас? Борьба без оружия? Научишь, Пожарский?» Не мог забыть, как выручали его из лап чужаков в остроконечных шапках, обернувшись с Тарусом волками… Теперь Вишена вспоминал, что по мере уменьшения рубинового меча и сражений с тварями из знака в Яре чувствовался неясный надлом, и чем дальше, тем больше. А как угнетал его черный плащ из дулебских пещер!
Не сберегли отрока, подмял его печенежский колдун, запорошил разум…
Вишена тяжело вздохнул.
Тарус поднял руку, призывая к тишине. Негромкие речи тотчас прервались и глаза собравшихся скрестились на фигуре лойдинского чародея.
