выжить, – рассмеялся Шаман.
– А на самом деле?
– На самом деле пускай она расскажет.
– Видишь ли, Гурон, это от меня не зависит. В мой организм зашит биосигнализатор. Они знают, где я. И всегда будут знать.
– Я просканировал тебя сразу, – добродушно заметил Шаман.
Отчетливо громыхнуло, и еще раз: взорвались «шмели». Голодные наниты жрали обесточенную неорганику.
– Решайте, дети мои. Времени уже нет.
Три флаера одновременно взмыли в полыхающее лиловым заревом небо.
Никакой русской рулетки. Ни единой возможности миновать стаю голодных нанитов.
Сначала собачка тихо скулила и скреблась в дверь лаборатории. Потом долго лаяла. Потом затихла. Когда в небе вспыхнули три яркие звезды, собака заплакала.
Синтезированные Шаманом стволовые клетки предназначались не для людей.
Николай Калиниченко
Тот, кто убивает
28 июля 2010 года парламент Каталонии издал указ о запрете корриды. Поводом для законопроекта стала петиция, утверждающая, что бой быков – варварство и жестокое обращение с животными. Под петицией стояло 180 тысяч подписей каталонцев.
Колонка новостей
Мигель Кортеро по прозвищу «Серебряный воин» преклонил колени перед алтарем. Пот заливал глаза, а тело колотил адреналиновый тремор. После яркого дневного света арены полумрак в часовне казался непроглядным. Лишь белая фигура Спасителя ясно выделялась из темноты, будто распятие чудесным образом вознеслось и теперь парило без опоры.
«In nomini padre…» – прошептали полные, чуть обветренные губы с той же легкостью и непринужденной искренностью, с какой целовали уста красивейших женщин Андалусии. Он благодарил Бога после каждой тавромахии еще с тех давних пор, когда маэстро Эспинозо вывел желторотого бессеристу Кортеро сразиться с его первым рогатым «bravo». Не набравший еще большого веса, но все же очень крепкий двухлеток показался юноше самым страшным быком в мире. О, как пылко молился Мигель после победы!
…Amen! Тореро поднялся на ноги и только тогда позволил себе расслабиться. Он миновал заваленный цветами холл, вошел в комнату отдыха, снял и аккуратно разместил на диване тяжелый, богато украшенный capote de paseo, изображением св. Вероники вверх, следом за плащом нашла пристанище шляпа-Montera. Мигель не терпел красного и золотого, парадный костюм матадора Traje de Luces, как и костюмы его квадрильи, был из темно-серого шелка, украшенного серебряной нитью, – отсюда и взялось прозвище. Избавившись от одежды, матадор устремился в душ. Струи холодной воды не только снимали напряжение. Они смывали с гибкого мускулистого тела мужчины липкую приязнь поклонников и настырное внимание журналистов.
* * *
До ресторации «Эль Пуэнте де ла Роса» Мигель добрался через час. Рискуя привлечь внимание прохожих, расположился на улице под тентом. Уж слишком хорош был вид на черепичные крыши и белые стены старого города, над которыми возвышалась рукотворная гора – арена.
Владелец ресторации сеньор Себастьян, круглый, как бильярдный шар, и розовощекий, точно рубенсовский херувим, выкатился из распахнутых настежь французских дверей заведения, взяв курс прямиком к столику тореадора.
– Ах, сеньор Мигель! Ах-ах! – воскликнул он, прижимая к груди пухлые ухоженные ручки. – Какой восхитительный, великолепный, фантастический бой! Ах-ах! Когда бык первый раз бросился на вас, у меня сердце так и забилось, так и забилось. А жена говорит: «Ты слишком стар для Торос». Ну не дура ли? А я ей и говорю…
– Как поживает мой заказ? – перебил ресторатора Мигель. Эта маленькая бестактность в отношении хозяина «Эль Пуэнте» была необходима. Если его не остановить, сеньор Себастьян мог болтать бесконечно долго.
– О, его уже привезли! Исключительный экземпляр этот Четвертый! Я лично следил за разделкой, – толстяк преданно взглянул на Мигеля. – Ну-с. Что бы вы хотели испробовать сегодня? Грудинку, почечную часть или, может быть, филей? Или… – тут сеньор Себастьян закатил глаза и причмокнул губами, – предложить вам область, отмеченную вашим смертоносным эстоком? Эль корасон! Что скажете?
– Да, пожалуй, последнее предпочтительнее, – идея понравилась Мигелю. Было в ней что-то древнее, правильное.
– Что изволите пить?
– Бутылку Gran Sangre.
– Овощи? Зелень? Соус?
– Поганить отличное мясо всякой травой? Святотатство!
– Как скажете, сеньор Мигель. Как скажете, – хозяин принялся отвешивать глубокие поклоны, каждый раз рискуя удариться лбом о край стола. – Ваш заказ будет выполнен незамедлительно. – Он попятился от Кортеро, еще раз поклонился и покатился ко входу в ресторан.
– Что вы имеете против растительной пищи, мистер Кортеро?
Погруженный в воспоминания о минувшем бое, матадор удивленно поднял голову и пожалел, что не заказал у сеньора Себастьяна отдельный кабинет. Особа, только что захватившая место напротив, определенно была журналисткой. Характерный акцент, беспорядок в одежде и бесцеремонность, с какой было нарушено уединение Мигеля, указывали на то, что женщина является уроженкой Соединенных Штатов.
– Я не привык обсуждать свои гастрономические пристрастия с первыми встречными, которые даже не удосужились представиться, – Кортеро холодно взглянул на незнакомку.
– Джулия Прист, репортер. Телеканал Animal Planet, – журналистка протянула руку. Кортеро вскочил и со всей возможной галантностью (уж он-то не нарушит приличий!) поцеловал выпирающие костяшки пальцев на бледной некрасивой кисти американки.
– Что вы себе позволяете?! – Джулия отдернула руку. – Я прогрессивная женщина! Меня унижают ваши средневековые методы ухаживания!
– Но я вовсе не собирался…
– Ах, простите! Я все время забываю, что это не Штаты, – она снова раздвинула губы в профессиональной улыбке. «Надо же! Не треснули! – мысленно восхитился Кортеро. – Должно быть, такой оскал тренируют годами». – Знаете, – журналистка доверительно наклонилась вперед, – у русских есть пословица: «Сколько волка ни корми, все равно по-волчьи выть» – или что-то вроде этого. Дикий народ!
– Ничего страшного, мисс Прист. Я понимаю. – Мигель очень надеялся, что после его слов разговор будет окончен. Как он ошибался!
– Отлично! – Американка повернулась в сторону зеленой изгороди, отделявшей ресторанный дворик от улицы. – Билли, иди сюда, мистер Кортеро согласился дать нам интервью!
Над кустами поднялся здоровенный негр в красной бейсболке и майке «Чикаго Булле» – очевидно, он прятался там, пока Джулия вела переговоры. На плече великана примостилась камера.
– Перед вами человек, работа которого состоит в том, чтобы убивать несчастных животных на потеху толпе. Само слово «матадор» переводится с испанского как «тот, кто убивает», – затараторила Джулия по-английски. Кортеро неплохо знал этот язык, но виду не подал. «Значит, будем выть по-волчьи», – решил Мигель.
– Скажите, мистер Кортеро, вам не жаль быка, когда вы пронзаете его шпагой?
– На бойнях каждый день забивают тысячи быков. У нас с торо на арене равные шансы.
– Но разве это не та же самая публичная бойня?
– Ни в коем случае. Это тавромахия, ритуальный поединок. Битва с Врагом.
– Врагом? Каким еще врагом?
– У рода человеческого есть только один Враг.
– Терроризм? – неуверенно предложила Джулия и
