То есть, получается, линкоры… не для охраны Первого Лица государства? — помрачнел Миронов.
— Именно, Алексей Максимович. Именно, — позволил себе помассировать переносицу Император. — Линкоры на случай полного провала переговоров.
— И вы решитесь на орбитальные бомбардировки?
— Если не останется иного выбора, — жестко ответил Император, поднимаясь из своего кресла.
***
Тревожная сирена перестала звучать, выполнив свою задачу: привлечь внимание и дать сигнал всему личному составу прибыть в свои расположения для получения конкретной боевой задачи и уточнения ограничений.
Топот обуви, бегущих по коридорам людей, отрывистые команды старших, редкие матерки и крики дежурной смены… Неприятная, бьющая по нервам «музыка» воцарилась в помещениях базы.
Капитан Валаньева успела добежать до взлётной площадки своего звена истребителей одной из первых. Так же, как и запрыгнуть в кабину своего Универсала. Здесь уже можно было немного перевести дыхание, пока техники проверяют готовность машины к взлёту и доснаряжают БК. Правда, не долго: минут пять всего, у техников ведь тоже свой боевой расчёт есть с жесткими временными показателями. Да и то, так долго лишь потому, что сегодня звено Валаньевой не было дежурным. Дежурное звено уже находилось в воздухе, готовое атаковать или отражать атаку с полным боекомплектом, который на сутки дежурства вообще с боевых машин не снимается.
Но сегодня была очередь «трешки». Валаньева же служила в пятом звене, от того и требовалось техникам время.
Пять минут — это немного. Ровно столько, чтобы восстановить дыхание, активировать все системы Универсала, войти в связь, доложить о готовности и услышать, наконец, боевую задачу.
Задача, прозвучавшая в общей тактической сети звена, с одной стороны, успокаивала: немедленно бросаться в бой не придётся. Необходимо поднять свои машины в воздух и совершить перелёт с последующей посадкой на взлётную палубу авианесущего крейсера «Волевой». Это значит, что столичную планету, по крайней мере прямо сейчас никто не атакует.
Но вот куда этот «Волевой» с орбиты планеты отправится дальше? И к чему такая сверхсрочность, что погрузка происходит не в штатном режиме, а по боевой тревоге? Вот эти вопросы оставались открытыми и весьма острыми. Тревожащими.
Техники закончили проверку и догрузку БК, командир полка скомандовал взлёт. Валаньева отбросила лишние мысли и продублировала приказ звену, после чего подняла машину в воздух. Временные рамки задачи позволяли, поэтому взлетела Анастасия аккуратно, без форсажа и ускорений, вертикально, на маневровых. А синхронно с ней повторили манёвр ещё четыре Универсала.
Начался неторопливый набор высоты: пять метров, десять метров, тридцать. На отметке в пятьдесят, Анастасия остановила свою машину и, всё так же на маневровых, повернула свой истребитель носом вертикально вверх, дождалась повторения манёвра остальными членами звена и врубила маршевый движок на полную мощность, не забыв дать команду своим в эфир. В тот же миг, пять серебристых хищныхсилуэта истребителей исчезли в небе пятью едва заметными росчерками, теряющимися в вышине.
Привычная перегрузка, та что была свыше, возможностей компенсаторов, вдавила тело девушки в пилотское кресло, давая возможность почувствовать полёт, а не просто понимать сам его факт, знать, что ты перемещаешься из точки А в точку Б со скоростью В. Ощутить это…
Вокруг, пьянящая голубизна неба быстро выцветала, белея с каждой секундой, а после сменяясь бархатной чернотой космоса с ослепительно ярким шаром желтой звезды. Перегрузка снизилась, а после и вовсе пропала, отрезанная компенсаторами. Истребитель субъективно замедлился и словно бы вовсе завис на месте, хотя, объективно скорость оставалась всё той же, даже наоборот, увеличилась, повинуясь воле пилота, который выжимал возможное из маршевых движков, в стремлении продлить, вернуть это давящее ощущение перегрузки, позволяющее чувствовать, что ты на самом деле летишь, что всё вокруг не просто экраны с симуляцией полёта.
Но позволила себе отдаться этим ощущениям Анастасия не долго, какие-то секунды… Секунды свободы и самонебытия, когда тебя нет, а есть только этот невероятный полёт. Дальше надо вновь выполнять задачу и командовать своим звеном.
Вдали, по направлению пеленга показалась точка «Волевого». Звено выровнялось и ровным клином, где истребитель командира на острее, устремилось к этой далёкой и крошечной точке, которая постепенно становилась больше и больше, разрастаясь, сперва медленно до размеров футбольного мяча, а затем быстрей, быстрей и быстрее, начиная занимать всё обозримое пространство, сначала впереди, а после и вокруг, раскрываясь невероятнейшей громадиной, которая никогда не садится на планеты, так как планетарная гравитация просто раздавит её, не взирая ни на какие компенсаторы.
Громада, рядом с которой Универсал кажется мошкой… Анастасии не ко времени вспомнилась такая же громада, только с немного другими пропорциями и силуэтом, в сторону которой мчалась «мошка» старенького учебного Универсала с самым отмороженным пилотом обитаемого Космоса внутри. И как эта мошка умудрилась «закусать» это громаду за считанные секунды, расцветив бархатную черноту космоса безумно красивой вспышкой взрыва.
Анастасия Константиновна усилием воли отбросила ненужные воспоминания и сосредоточилась на задаче. Задачей были переговоры с диспетчером крейсера о стыковке, а после разрешения и получения указаний от диспетчера, поиск открывшихся зевов шлюзовых камер посадочной палубы.
Валаньева аккуратно погасила скорость, влетела в чёрный зев шлюза и посадила свою «птичку» на площадку, а позади неё затворилась шлюзовая переборка. Мгновение тьмы после выключения прожекторов Универсала, а затем включается освещение шлюза.
В шлюз подаётся воздух, выравнивается давление, тихо пиликает оповещение о том, что давление внутри истребителя и снаружи выровнено, можно безопасно открывать кабину. И в этот же момент начинает подниматься внутренняя переборка шлюза, открывая вид и допуск во внутренние помещения взлётно-посадочной палубы крейсера.
Капитан Валаньева получила доклад от пилотов звена об удачной посадке и неторопливо выкатила на маневровых свой Универсал из шлюзовой камеры на парковочную площадку, заглушила двигатели, откинула колпак кабины пилота и выключила все системы своей машины, после чего покинула пилотское кресло и спустилась на палубу. Где дождалась подхода четырёх пилотов своего звена и, уже с ними за спиной, двинулась в сторону встречающего пополнение командования.
***
Уже позже, лёжа в своей каюте, Анастасия смотрела в потолок и думала. Прокручивала в голове события дня.
Десять звеньев приняли два крейсера к себе на борт. Десять звеньев — пятьдесят машин, по пять на одну палубу, по двадцать пять на крейсер. Не такая уж и «мошка», получается Универсал. Просто, слишком уж впечатляет крейсер. Нет, скорее уж «птичка», а не «мошка». Птичка на спине слона…
После прибытия и доклада новому начальству, последовала задача обустраиваться, и старшие звеньев через двадцать минут на совещание в проекционном классе.
Каюты… Стандартная «одиночка» на каждого пилота. В общем-то — роскошь, по меркам
