души после смерти служат своему хозяину. Пора бы тебе матчасть подучить-то…»
— Развели, понимаешь , Стокгольмский синдром.
«Чего развели?» — уточнил Ларс.
— Вот-вот сам иди, матчасть подучи, умник.
Шутки — шутками, а потерянные тряпичные души прямо у меня на глазах накачивали маньяка силой. Танец простыней — от объятий до полетов вокруг с едва заметным касанием начал действовать. Тело зашевелилось и неуклюже рухнуло со стола. Зазвенели металлические зажимы, что-то треснуло.
Покачиваясь и хватаясь непослушными руками, тело обрушило инструменты с ближайшего столика, но ухватилось за стол и медленно встало в полный рост. Повернулось на меня и распрямило плечи. Прищепки с зажимами брызнули в разные стороны, полностью раскрывая брюхо. Ребра выгнулись и стали выпирать, напоминая острые клыки. Получилось две челюсти, повернутые на девяносто градусов, между которыми клубилась тьма.
Может, и к лучшему, ибо анатомию по нему изучать не хотелось от слова совсем. «Задира» я зарядил по новой схеме, чередуя светляки, зажигательные и разрывные. С серебром не жадничал, его просто не было.
Первая пуля ушла прямо в черную реберную глотку. И без эффекта — будто спичку в воде затушил. Тоненькая струйка дыма, запах серы и взбешенные призраки девушек. Простыни, как гарпии, взвились к потолку, стали хлопать «крыльями», вытягивая лица в жутких гримасах.
Я попятился и выстрелил второй раз — зажигательный. Целил в голову, чтобы промеж закрытых глаз, а, точнее, между двух зеленых полосок света, тянущихся из-под прикрытых век.
Пуля до цели не дошла. Одна из простыней с молниеносной скоростью бросилась наперерез. Сжалась в шар и словила пулю. Покраснела, как светильник, в котором зажгли лампочку, и разбухла. Потом сжалась, выдав несколько «сердечных» сокращений, и развернулась обратно в девушку, будто ничего и не произошло. Белизна только исчезла, сменившись на серый цвет с черными подпалинами.
Хитро, но как насчет разрывного?
Разрывной им не понравился, но и урона не нанес. Будто почувствовав убойную силу, заложенную в патроне, простыни сменили тактику. Все также молниеносно — два призрака бросились под стол и подняли его на попа, создав полноценный щит. Третья укутала своего хозяина и закрутила его, пряча за стол. Остальные бросились на меня.
Скрутились в жгуты и начали лупить со всех сторон. Одна сбила выстрел, улетевший в потолок, ударив меня по запястью, а вторая хлестким прямым ударом припечатала меня по лбу.
И больно, и обидно одновременно. Мы так в бассейне девчонок полотенцами по попам били. А тут в лоб, да еще и с силой будто бревном долбанули.
Я отлетел назад, спиной кувыркнувшись через пустой стол.
— Муха, не спи! Харми, обезбол! Ларс, хватай все, что ухватится! Брррр… — я потер шишку на лбу и, видя, что призраки отступили к мертвецу, достал финку. — Ща будем всех рвать на британский флаг.
Призраки отступили, ткань расправилась, став женскими силуэтами, но лишь для того, чтобы перегруппироваться. Замкнули мужика, клацающего ребрами, в коробочку и стали обходить меня по бокам. Намереваясь в эту же коробочку и запихнуть, прямо в распахнутые объятья мертвого маньяка.
Вероятно, по задумке этой группы поддержки, подойти к пасти я уже должен был полностью отбитым, измягченным и чуть ли не пережеванным. Но у меня были другие планы. Я крутанул финку, а левой рукой чиркнул «зиппо» по штанине, эффектным жестом открыв крышку и подпалив фитиль.
Простыни скрутились и бросились в атаку. Две, пока в засаде, остальные с трех сторон. Скрученные в жгуты простыни, как щупальца гигантского осьминога или как долбежка невидимых монахов с толстыми посохами, полетели со всех сторон. Тычковые удары, хлесткие с разгона — я только и успевал уворачиваться. Пару раз ставил блоки, но себе дороже обходилось — жгло так, будто медузы облепили.
Уворачивался, уходил, запутывал, скача между и под столами, и каждый раз пытался дотянуться финкой. Подрезал одну, смачно всадив нож практически в середину рулона, и удерживал, пока она по инерции проносилась мимо. Резалось хорошо — не бумага, ближе к линолеуму.
Когда подранка распрямилась обратно в призрака, оказалось, что я пропорол ей ногу. Не смертельно, но быстро летать она уже не могла, кренилась в правую сторону.
Со следующей мне помог Ларс. Я на расстоянии подхватил упавшие прищепки, почти подставился под удушающий бросок простыни, и в последний момент вцепился прищепками с разных углов. Растянул на всю ширину и располосовал чуть ли не в вермишель. Запалил огневиком и только тогда отпустил, рухнувшую на пол огненную «мочалку».
За спиной раздался топот, а потом и ошарашенный крик:
— Полиция! Кто стрелял? Вы что тут делаете? — кричал один из уличных охранников.
— Тряпки жжем, смеемся… Бегом отсюда, работает Орден! — я отвлекся, и на меня сразу же набросился призрак, ледяная простыня, как змея, стала закручиваться вокруг шеи, душить и тянуть в сторону маньяка. Я поджег ее прямо на себе, пытаясь сбросить.
Плотно скрученная ткань начала тлеть, а я метаться по залу, сшибая столы и тумбы. Хрипел от гари и удушья, одновременно молясь, чтобы тварь вспыхнула, но делала это медленно, ибо мертвячего холода я уже не чувствовал, лишь обжигающую адскую боль. Были бы волосы, уже бы все спалил.
Паника! Паника! Паника! Каким-то чудом остановил Муху, уже поднявшего финку для удара в простыню. И еще раз, когда он сменил траекторию для удара снизу-вверх прямо мне в подбородок. Третья попытка была лучше — запустить лезвие сверху вниз, подцепить рулон и…
Но я даже замахнуться не успел. В ноги бросился еще один призрак и хлестким ударом вмазал по лодыжке. Я рухнул как подкошенный и выронил нож с огневиком. Попытался дотянуться, но вокруг ног уже обвилась вторая простыня и потащила меня к открытой пасти маньяка. Он присел, раскрытые ребра двигались в такт тяжелому дыханию.
Обжигая руки, я схватился за простыню на шее, пытаясь оттянуть ее для нормально вдоха. Выгнулся, стараясь замедлить движение и ища, за что бы зацепиться.
Четыре метра, три… Чем ближе меня подтаскивали, тем шире расходились ребра. Черная пасть уже давно нарушила все пропорции человеческого тела, а ребра все расползались. Хоть вдоль, хоть поперек, я туда со свистом проскочу.
Два метра…метр…
Я уже чувствовал запах разложившегося мяса. А от нехватки кислорода перед глазами проскакали темные пятна. Проскакали справа налево, выскочили за пределы орбит и перепрыгнули на перевернутый стол, за которым раньше прятался реберный маньяк.
Буквально в последний момент я «стиснул» Ларса, и стол вылетел, прокорябал пол и, завалившись набок, встал между нами. Ботинки, ударив по пяткам, уткнулись в столешницу. Меня чуть спружинило, но вместо того, чтобы откатиться, я сжался, подтянул колени чуть ли не к подбородку и со всей дури ударил по столу.
Я услышал хруст. Часть ребер подломилась, а часть справа и слева от меня пробило столешницу насквозь. И застряло так, что у маньяка не получалось схлопнуть челюсть. Я еще раз ударил, насаживая осколки глубже. И еще раз, не давая деймосу отползти.
Над столешницей на тонкой шее металась его голова. Глаза все также закрыты, а рот искривился в беззвучном крике. Простыни чуть ослабли, а последние две — хромой подранок и с подпалинами, словившая зажигательную пулю, замерли в нерешительности. Нападать на меня или укутывать и спасать хозяина.
Я смог сделать вдох. Еще раз скрючился гармошкой и ударил в столешницу. Ноги скованы, дышать нечем, но руки были свободны. Я нащупал «задиру» в кармане, и прицелился в деймоса.
Простыни, наконец, среагировали. Нараспашку бросились на меня, закрывая собой хозяина. Удавка на шее включилась на максимум, меня аж потянуло в сторону, но я успел трижды надавить на спусковой крючок.
Первый — светлячок прожег небольшую (сантиметров пять в диаметре) дыру в ближайшем щите, которым выступала подранка. Влетел во вторую, начал дымиться на ткани и растаял в воздухе.
Второй — зажигательный прошел сквозь дыру, вгрызся в темное пятно второго щита и прожег его.
Третий — разрывная пуля пролетела в отверстие первой защиты, потом второй и влетела аккурат в голову деймосу. Раздался взрыв, разбрасывая во все стороны осколки, куски костей и мозгов. Дырявые простыни впитали большую часть, по сути защитив уже меня, и обмякшие рухнули на меня сверху. Удавки на шее и ногах постигла та же участь — потеряв связь с хозяином, призраки растворились в небытии.
Я высвободился, прокашлялся и подобрал огневик. Ушли или нет, рисковать я не стал. Подпалил сначала хозяина, а потом и все простыни. Не успокоился (еще немного потряхивало) и пошел жечь вообще все тряпки, которые были
