ним встретиться на «ристалище», как его шансы сделать из меня отбивную увеличиваются многократно. Ну и опыт зарабатывается, не без того. Если конечно не палить в белый свет, как в копейку.
— Хм. Попробовать, что ли.
— Не настрелялся? Сначала стажировка, потом полигон. Не. Мне нужен перерыв, — отмахнулся Роман.
— Ну так и спаринги у нас чуть не каждый божий день, но ты предпочитаешь непременно подраться в клубе.
— Ну, люблю я это дело, — сокрушенно вздохнул друг.
— Рома, а ты не в курсе, где находится медицинское общежитие.
— Витя, я вообще собирался в клуб.
— Я то же. Но тут просто подумал. Клуб никуда не денется. Хочу Татьяну найти.
— Подружку свою! — тут же подхватился Аршинов. — Я в деле!
— Что, соскучился? — покосился на него Виктор.
— Витя, ты задрал. Я тебе говорил и повторяю, не было ничего. Ну чего ты такой твердолобый?
— Да мне-то какая разница? Было, не было, сами разберетесь. Только если не было, то чего ты сразу стойку сделал?
— Да потому что не дело оставлять друга в беде.
— В какой беде?
— Как в какой? Она же не одна обитает в комнате общежития. Должен же кто-то тебя прикрыть пока ты будешь миловаться.
— Рома.
— Ну хорошо. Разговаривать, — слегка разведя руками, легко согласился тот.
— Может и не повезти. А в клубе тебя наверняка уже ждут. Не соскучился по женскому обществу.
— Тебя, между прочим там ждут еще больше, чем меня. И потом, хочется свежей струи. Так. Нам туда, — указывая на автобусную остановку на противоположной стороне Светланской, решительно произнес Аршинов.
До цели добрались довольно быстро. Правда, когда были на месте, окончательно стемнело, и улицу освещали фонари. И, да, общежитие оказалось не одно. Их было целых четыре.
Во время отпуска Виктор так и не увиделся с Татьяной. В смысле, он конечно ходил к ней. Но Баевых дома не оказалось. Как сказала прислуга, они уехали во Владивосток, отдохнуть на море. Где именно проживает Татьяна горничная не знала. Оно ей ведь без надобности. Письма писать хозяйской дочке она не собиралась.
В первом же общежитии им едва не выписали пинка. Они ведь не смешанные, а делятся на женские и мужские. Политика нравственности в действии. Вахтерша, моложавая женщина лет пятидесяти, встала непреступной скалой, отказываясь пропускать молодых людей. Как впрочем и общаться вообще.
Виктор едва не вспылил на подобную грубость. Положение спас Роман. Похоже у него уже имелся опыт общения с подобными дуэньями, если можно так выразиться. Он тут же начал ей поддакивать, заверяя, что она совершенно права. Если бы не ее принципиальность, то нравы общежития и вообще всей республики упали бы ниже всяческого предела. Но ведь они не желают ничего плохого. Только узнать, не проживает ли в данном общежитии одноклассница Виктора, с которой он проучился долгие годы. Ну и подмаслил свою пламенную речь целковым животворящим.
Как оказалось студентка Баева тут не проживала. И пришлось им уходить не солоно хлебавши, да еще и потеряв при этом целый рубль. Нестеров вернул деньги другу, едва они оказались на улице. Но отступаться и не подумал. В кои-то веки он все же решил разыскать подругу. И коль скоро это требует каких-то трат, то отчего бы и нет. Аршинов только покачал головой, заметив, что трех рублей с носа, было бы более чем достаточно, чтобы нормально отдохнуть в клубе. Но кто бы его слушал.
Во втором общежитии нестеров едва все не испортил, когда хотел сэкономить время едва сходу не выложил перед ней целковый. Аршинов вовремя среагировал, и оттерев друга взял инициативу в свои руки. На этот раз обошлось без мзды. Да и не взяла бы тетка денег. Вот веником погнала бы непременно.
А так, услышав историю об одноклассниках, прониклась. Но Татьяна ей знакома не была. Хотя она знала всех проживавших здесь не просто в лицо, но и кто откуда, кем являются их родители, на каком факультете учатся, и даже как обстоят дела с успеваемостью. Словом, не тетка, а ходячая картотека. Она даже остановила выбегающую на улицу стайку студенток и поинтересовалась у них, не знают ли они такую. Но безрезультатно.
— Витя, вот что ты за валенок, а? Ты когда с людьми научишься общаться? Прешь буром, как танк. Вон, даже Харизма не помогает, при таком-то подходе.
— Это ты типа решил меня жизни подучить?
— А ты не ухмыляйся, Витя. Не ухмыляйся. Я тебе реально говорю, учись общаться, и главное обращаться с женщинами.
— А я типа того, не умею?
— Не умеешь, Витя.
— Ну знаешь!
— Я-то знаю. А вот ты похоже не понимаешь. Думаешь мне аргументировать нечем? Типа крутишь сразу с двоими, такими разными. Да только это не ты с ними крутишь, а они с тобой.
— Ну, продолжай, Рома. Продолжай, — подбодрил он осекшегося было друга.
Аршинов посмотрел в глаза Нестерову, вздохнул и отвернувшись попытался идти дальше. Но был пойман за плечо, остановлен и развернут кругом.
— Витя, у нас еще два общежития. Пошли, а?
— Ну уж нет, Рома. Мы или друзья, и честны друг с другом, или врем, недоговариваем и воротим морду.
— Ну, хочешь правду, будет тебе правда. Витя ответь самому себе, скольких женщин ты добился. Только именно ты. Нечего сказать? У тебя есть отношения сразу с двумя, но ни Настю, ни Аглаю ты не выбирал. Это они тебя взяли в оборот. Эта твоя попутчица, что подарила ручку. Кажется Алина. Будь у нее в запасе хотя бы еще один день, и ты превратился бы в ее рыцаря без страха и упрека. Единственная девушка у которой не получилось тебя завлечь в свои сети это Таня.
— Она мой друг.
— Дава-ай, убеждай в меня в этом. И себя заодно. Ты и сам подспудно не видишь в ней подругу. Всякий раз взвиваешься тигром и готов порвать за нее. И нужно быть полным придурком, чтобы не понять, что ты ревнуешь. А я, уж извини, не дурак. Вот набить кому морду, это да. В одиночку выйти против полка, не вопрос. Вышибить мозги из винтовки и даже прирезать, сделаешь. Но что касается женщин, уж извини, но тут ты не охотник, а дичь.
— З-заткнись, — дернув уголком губ, глухо бросил Нестеров.
— А ты врежь мне, Витя. Врежь. Глядишь и полегчает, — разведя руки, и не думая оказывать сопротивление, предложил Роман.
— Да п-пошел ты, — отвернулся Виктор.
— Погоди. Да погоди ты, — догнал его Роман. — Куда? Общага там.
— Ром, пошли найдем трактир поприличней.
— Чего это ты? Напиться решил?
— Н-нет, — прислушавшись к себе, возразил
