встал. Медленно, будто в сомнениях, сделал пару шагов. Убедившись, что мир не развалился на части, паук ободрился и припустил во весь опор.
Я не сдерживалась здесь. Аура переливалась разными ментомами — всё равно пауки не умели их видеть. А я задыхалась от радости, страха и веселья. Раскинув руки в стороны, я закричала.
Это — мой мир! Я здесь хозяйка, я здесь — всё. Захочу — переверну всё с ног на голову, только я не хочу.
Впервые в жизни у меня появилось место, где я могу быть собой, ни на кого не оглядываясь и не пряча чувства за щитом белой ментомы.
Жаркий ветер дул в лицо, на небе собирались тучи. Паук бежал прочь от города к своим охотничьим угодьям. Я творила влажность, я нагоняла тучи, чтобы прибить к земле побольше его будущих жертв.
Добравшись до леса, паук остановился. Дальше нужно было двигаться тихо, скользя в тенях. Сети раскинулись далеко отсюда, но хороший охотник и по пути сумеет поймать муху-другую. Если, конечно, правильно двигаться, и если на спине при этом не сидят всякие вздорные девчонки.
Я соскочила с паука. Твёрдая земля пребольно ударила в ступни, но я не позволила ментоме боли вырваться наружу. Ради себя. Такую никчёмную боль лучше протерпеть и забыть, чтобы не привыкать транслировать наружу каждую гадкую мелочь.
Мы — это то, что мы пропускаем через себя.
Похлопав паука по боку, я благословила его на удачную охоту, и он скрылся в лесу.
А я глубоко вдохнула, закрыв глаза и воспринимая все запахи леса и луга, что под небольшим уклоном спускался к нему.
Я слышала и шелест реки в паре сотен шагов отсюда. Слышала визг и треск насекомых.
Мне хотелось раствориться во всём этом, и я бы охотно пожертвовала такой малостью, как разум и самосознание.
Но вдруг что-то иное пришло в этот мир. Что-то, чего я не предвидела.
Звуки затихли, запахи исчезли. А когда я открыла глаза, то не увидела ничего.
Я висела в черноте, внутри которой что-то огромное и невыразимое шевелилось. Смотрело на меня. И я знала, что это — Кет.
Будто спасительная ниточка, протянулся извне тоненький звук.
«Вста-вай, вста-вай!» — пел он, постепенно укрепляясь и становясь всё более настойчивым.
Я узнала музыку станции и, ухватившись за неё, оттолкнулась от тьмы.
Череда неразборчивых вспышек-видений перед глазами, и я… проснулась.
Нилли уже стояла возле астрального зеркала и пыталась привести в порядок ауру. Я видела её сквозь крышку своей капсулы.
— Доброго утра, друг, — сказала она, не оборачиваясь. — Скажи, как тебе удаётся контролировать ментомы? На земле, я думала, вообще такому не учат. Я тренируюсь уже лет пять, но только и научилась, что постоянно одёргивать себя в разговоре.
Я села в капсуле, потёрла пальцами лицо. Оно было как чужое. Глаза слипались. Как же хочется спать…
— Я и не училась контролировать ментомы, — сказала я. — Я училась быть собой и управлять собой. Мне помогла Еффа.
— Они же вроде умерли, когда тебе было три. Я ведь ничего не путаю?
— Она учила меня, пока болела.
— Н-да, ты и вправду — виртуоз…
Ментомы показывали уважение и радость от близкой дружбы. Я же, как всегда, только и мигнула, что белой ментомой. Нилли этого хватило, она не требовала от меня повышенной эмоциональности.
— Выглядишь усталой, — заметила она. — Опять бегала всю ночь со своими пауками?
Конечно же я рассказала ей про мой мир.
— Каталась на пауке.
— Чудо. Ты удивительная, Алеф. Иногда мне кажется, что ты старше меня лет на десять, а иногда — что младше. А иногда — и это самое жуткое — одновременно и так и этак.
Я выбралась из капсулы и подошла к иллюминатору.
Вот уже неделю я живу в каюте с этим чудом, но до сих пор не могу насмотреться. Сама бесконечность передо мной.
Безграничье…
В аудитории, исполненной в виде пятиугольного амфитеатра, собрался весь первый оборот. Первый учебный день. Первая лекция.
В толпе я умудрилась высмотреть Виллара. Каково ему — второй раз проходить то, что он, виртуоз, наверняка уже знает лучше преподавателя?
Виллар выглядел бесстрастным. Его аура не выражала ровным счётом ничего. Пожалуй, он вообще выглядел так, будто крепко и без сновидений спит.
— Здравствуйте, друзья! — сказал учитель, поднявшись на вращающуюся платформу.
Дождавшись, пока ответное приветствие, произнесённое вразнобой, стихнет, он немедленно перешёл к делу, немного сбив меня с толку. Я почему-то ждала, что будет небольшая вводная часть, воодушевляющие слова…
— Вы находитесь здесь. Это говорит о трёх вещах. Во-первых, вы хотите служить Общему Делу самым полезным и эффективным из известных способов. Во-вторых, вы слышите Музыку. И в-третьих, вы хотите научиться создавать миры. Мой курс лекций направлен на то, чтобы создать у вас в головах и душах необходимые барьеры, которые, если вы пройдёте все обороты и отбудете на одну из дальних станций, помогут вам не сойти с ума. Сразу предупреждаю вас: удержитесь от проявлений гордости, удержитесь от самоуверенности в этом вопросе. То, чему вы научитесь здесь, вы должны будете применять без рассуждений. В случае если вы будете пренебрегать полученными техниками, одного из регулярных тестирований вам не пройти. Как вам наверняка известно, до трёх раз провалившийся по ключевым предметам студент имеет право восстановиться с первого оборота. После чего исход остаётся лишь один: к стаффам.
Учитель подождал, пока стихнет гул. Это произошло довольно быстро, а вот ментомы продолжали гореть ещё долго. Студенты бодрились и боялись, смеялись и гневались. Кому-то казалась оскорбительной даже сама мысль о том, что он может сделаться стаффом.
— Невелика беда, — сказал учитель. — У стаффов есть существенное преимущество перед плохими созидателями. Они существуют.
Стало ещё тише. Ментомы меняли цвета.
— Может, зря я сюда вернулась… — произнесла Нилли.
Я лишь молча толкнула её локтем. Это означало и «замолчи, не мешай слушать лекцию», и «прекрати нести чушь, у тебя всё получится».
— Вам предстоит невероятно ответственная и опасная работа. Если вы добавите к ней ещё и внутренние опасности — вам не устоять. Потому предупреждаю вторично: отнеситесь серьёзно к моим лекциям и к грядущему экзамену. А теперь запомните, запишите и постоянно повторяйте самый главный тезис, на котором и будет выстроен наш курс: созданные вами миры — не настоящие. Это ваша фантазия, это ваши многочисленные
