Ознакомительная версия.
Здесь, прямо в фойе, а не в кабинетах бывших управленцев и в номерах, и находится офис старосты. Ближе к народу, с контролем обстановки.
— Сполоснуться бы, — неуверенно произнёс я. — Или долгая тема?
— Не вопрос, если только не баню требуешь, горячая вода всегда есть, полотенец, сам понимаешь, навалом, — обнадёжил Александр. — А вот с банькой придётся подождать, пока протопится.
— Обойдусь. Так. Руки помою, потом пожрать, дальше по плану. Тебя слушать буду, расскажешь, что у вас приключилось, пока меня не было.
— Добро. Кое-что приключилось, это да. Как же без приключений… Ну и садись тогда в кресло.
Через десять минут строгая женщина в деловом костюме принесла дымящийся кофе. Ох ты ж! Сама Ксения Павловна, личный помощник и особо доверенное лицо! Ксюша, в трансляции старосты. Сама она, правда, разрешает так фамильярничать исключительно шефу, всем же остальным взгляд тигрицы не сулит ничего хорошего. Но в этот раз она меня озадачила, улыбнувшись непривычно приветливо и открыто, да ещё и спросила низким грудным голосом:
— Как добрались, Игорь Викторович?
— Вашими молитвами, — несколько напряжённо ответил я.
— Горячее принесут, — кивнула женщина, уже удаляясь.
Старательно загоняя внутрь обильно выделяющийся желудочный сок, я натурально обалдел, когда какая-то девчонка быстренько прикатила сервировочный столик с двумя графинами, стаканами и тарелкой фруктовой нарезки.
— Горячее! — сообщила она и тоже испарилась.
— Саня, ты что?! — взмолился я. — Жрать давай! И вообще мне пить не хочется.
— Дык! Всего по одной намахнём, для разгона и чтобы зябь с тела снять! Наливочка знатная, двух видов, на абрикосах да на ягоде. Это тебе не вискарь пошлый, сделано с душой, отвечаю. А потом жрать, кто же спорит…
— Не… Давай плов!
— Пошли, наберём.
Восточный человек по-прежнему напевал себе под нос и всё так же размеренно помешивал плов в чугуняке, постепенно остывающей в тепле затушенной жаровни. Только сейчас я заметил, что в тапках. Обыкновенных топталках, домашних, в полосочку, крепко потрёпанных по канту.
— Узбек?
— Не, уйгур, Алмазом зовут. Но плов точно узбекский, готовит отлично.
— Что-то я его не помню.
— Недавно появился. Но уже проверен в деле, — широко улыбнулся староста. — Бегает хлопчик быстро, слушается сразу, стреляет почти хорошо.
Услышав шаги, повар резко повернулся к нам, вопросительно глядя в глаза приближающемуся шефу, всё понял и тут же растерянно развёл руки в сторону. С конца черпака на асфальт потекли жирные капли.
— А вот наложи-ка ты нам порцаечку добрую! — распорядился Даценко. — Покажем гостю нашу кухню!
Уйгур растерялся ещё больше.
— Что?
— Мяса нет, вот, на! — ответил он командиру. — Только рис остался!
— Как так? — возмутился староста, сжимая ладонью подбородок, — Куда дел?
— Дозорные последнее забрали, на пост унесли, — торопливо поведал кулинар, кивая в сторону пирамидального комплекса. — Только рис…
Кисть старосты отплыла от лица, превращаясь в кулак размером с буханку хлеба.
Я подошёл и заглянул внутрь казана. Там, над лужицей ещё горячего запашистого жирка возвышалась шафранового цвета горка риса, украшенная кристалликами прозрачного лука, пятнышками зиры и красными брусочками крупно нарезанной моркови. М-м… Рис, судя по всему, самый правильный, узбекский. Конечно, правильный! Офигенный рис! От голода я был готов сгрызть казан.
— Алмаз, басмач ты этакий, черпак тебе в задницу по самый шуруп, это что ещё за фокусы?! — шумно гневался Даценко, потрясая в воздухе кулачищем. На сложенных пальцах хорошо читалась составная татуировка «Витим», есть такой приток у красавицы Лены. Там тоже всегда золотишком промышляли. Я ведь сразу родную душу увидел, так и сблизились, в своё время оба на рыжьё западали…
— Что за выборка для избранных, а? Одним, значится, мясо, а другим рис голяком? Уволю к хренам! На огород! В свинари!
— Да чёрт с ним, давайте рис, помру ведь, сволочи! — взмолился я.
— Грузи, гад! — прорычал начальник.
Но несчастного Алмаза словно камнем придавило… Тогда я молча выхватил у него из руки черпак и щедро наполнил почти вегетарианским пловом большую глубокую тарелку. А хотелось забрать весь казан, там ещё оставалось.
— Колбаса готова? — тем временем зловеще поинтересовался Александр.
Уйгур икнул и часто-часто закивал, просторная тюбетейка тут же сползла на густые чёрные брови.
— Неси сюда! Прыжками! Аки кенгуру!
Несчастный повар круто развернулся и бросился было в закрома, но тут же, чуть не упав, остановился — в тапках бегать не получается! Ловко запустив обувь в сторону прямо с ноги и откинув фартук набок, он бесшумно засверкал в пространстве чумазыми пятками.
— Вообще-то, за такое дело надо не ему, а постовым вставить будет. Дожали мужика, паразиты, а Алмаз добрый… Ну, не забуду, уж отхватят у меня, — наконец сжалился староста, без усилий подхватывая тяжёлый казан за гнутую проволочную рукоять. — Заберём, глядишь, и я вложусь в пару ложек.
— Колбаса халяльная?
— Да где там! Собачек режем и крутим с лучком. Ха-ха! — рассмеялся Сашка, увидев, как скривилась моя рожа. — Не боись, брат, конечно, свиная! Другого мяса взять негде, а свинкам при человеке завсегда корм найдётся. Алмаз и готовит.
— А как же он…
— Вот так, Игорь Викторович. По воле роковых обстоятельств. Аллах милостив и мудр, позволяет во времена испытаний тяжких.
Во дворе быстро темнело.
На зажатый зелёным горным ущельем курортный посёлок опускалась по-осеннему тягучая южная ночь. Серые облака на какое-то время стали чуть ярче, контрастней, далёкий свет заходящего светила всё-таки подсвечивал рваные края одеяла. Я не услышал, где и как включился генератор, просто в фойе холодным светом вспыхнули светодиоды энергосберегающих ламп. Через круглую площадку прошли трое молодых парней с гладкостволками, затем вышли две женщины, которые расторопно зажгли несколько керосиновых светильников, висящих на внутренних стенах двора-колодца и невидимых извне. Светомаскировка. С ними тоже была собака, молодой боксёр. Пёс не стал смотреть на хорошо знакомую церемонию, а выбежал за внешний периметр здания и там застыл, вслушиваясь в темноту. Дагомысская община согласованно входила в особый, ночной режим существования, сложный, непредсказуемый.
Ёлки, холодает… Избаловался я что-то на югах, забыл уже, что такое настоящий холод. Нет, это всё голод виноват.
Маслянистое озерцо вокруг риса подсказывало, что было бы очень неплохо вымакать его ломтями хлебушка, но ждать не было сил. Обойдусь без прикусок и овощей. Набирая плов полной ложкой, я запихивал в рот в меру суховатый жирный рис и чувствовал, как ко мне вновь возвращаются все радости бытия. А тут и колбаску принесли. Плитки покрытия задрожали под колёсами самой настоящей тачки, Алмаз быстро выгрузил кольцо домашней свеже-копчёной и укатил к жаровне.
Ознакомительная версия.
