- Слишком у вас интересный бред, - Грищенко поднял трубку внутреннего телефона: - Уведите его.
Дождавшись, когда за конвоирами закрылась дверь, повернулся к Рощину:
- Ну как?
- Похож на психа, но в этом деле он замаран по уши. Гаубицу увела та же шайка - с тем же почерком. Он этот эпизод упоминал. Ну и остальное добро тоже
- Что - они и танки угоняли в неведомые дали?
- Бывало и такое.
- Да уж… дела у вас… Сейчас мы его до вечера помаринуем, а потом я за него серьезно возьмусь. Есть у нас тут один старичок - расколоть кокос вручную может, дай только пару часиков и подготовленного клиента. Подготовкой займусь. Не слезем с него, пока не пойдет информация. А она пойдет.
- Мне можно будет при этом присутствовать?
Увы - в глазах Грищенко ответ прочитался еще до того, как сорвался с губ. Сотрудничество это хорошо - но пора российскому гостю и честь знать.
- Нежелательно. Со мной одно дело, а с дедушкой… Но я вам сообщу, если он начнет разливаться соловьем. А там, наверное, все равно россиянам его передавать придется - если запрос сделаете. Если на Украине за ним ничего серьезного нет, то он ваш. Убийство солдат у вас же были. У нас мы можем пришить ему лишь хранение огнестрела - несерьезно.
- Не удивлен, если и на вашей земле они отметились и в чем-нибудь похуже.
- Запросто. Надо поднять инфу по пропажам вооружения - может найдем их следы. Но каково загибает, а? Четыреста миллионов свинок. Мне многое доводилось слышать, но такое… Крут это Махров - психиатрам очень понравится.
* * *
Синельников Игорь Анатольевич, или в прошлом просто Синий, открыв дверь, стиснул Рощина в объятиях. Дружеских, разумеется, объятиях. И хотя Рощин не видел его уже десять лет, показалось, что не прошло и дня. Изредка бывает, когда между людьми возникает чувство полного единства. Какого-то сродства, не оставляющего места для неловкости в любой ситуации. И все между ними естественно - без глупых стандартных церемоний. Можно не видится годами, но помнить друг о друге с теплом, звоня не только чтобы поздравить с днем рождения, а и без всякого повода. «Серега! Вечер добрый! Я тут футбол посмотреть решил, но как глянул на игру, от ужаса полез за водкой. Первую уже накатил за упокой этих педерастов, что в чистом поле всей толпой мяч найти не могут, а вторую за твою здоровье пью. Если у тебя что-то есть, а у тебя не может не быть, наливай и себе - чокнемся об трубки. Мы ведь не алкаши сам-на-сам пить?!» Вот так и жили старые друзья - их разделяли границы и тысячи километров, но ощущения разлуки не было. Они не просто поддерживали связь - они оставались вместе.
Но встрече все же были рады безумно.
- Пусти! Отожрался на хохляцком сале - боров! Ребра же трещат! Да и соседи могут увидеть - представляешь, что подумают?
- Уж соседи меня за педика точно не примут - я ведь о-го-го! От меня не успевают жен, дочерей и даже бабушек прятать! Ведь если найду, то все - не уйдет.
- Десять лет тебя не видел, а врешь все так же. От тебя не то что бабушки сбегут - даже жена ушла. С немцем своим.
- Не ушла она - отпустил! Не путай! Освободила мне душу - теперь могу заниматься облагораживанием местной генетики без малейших угрызений совести! Заходи давай - чего стесняешься, будто монашка на пороге публичного дома!
- Да ведь ты сам не пускаешь - небось, не хочешь кормить. Не зря про вас, хохлов, говорят, что вы жадные - сам теперь убедился!
- Проходи - сейчас я тебе докажу всю глубину твоих заблуждений. Ничего для тебя не пожалел - горбушку черствого черного хлеба уже от плесени очистил, кильку в томатном соусе тоже открыл. Но только ты ее много не ешь - назавтра еще надо оставить.
- Сам ею давись, - уже разуваясь, хмыкнул Рощин. - У меня корюшка есть - полсумки. Не какая-нибудь питерская, в балтийской моче выловленная. Настоящая - дальневосточная, икряная. Йодом отдает - все как положено. Ты, кстати, обещал мне какое-то уникальное пиво. Только мне много нельзя - завтра в СБУ ваше топать опять, неохота туда с выхлопом приходить.
- Ха! СБУ? Знаешь, для чего там на входе охрана стоит? Чтобы не пропускать бродячих животных и тех, кто без перегара туда ломится. Так что мы сейчас будем доходить до кондиции всерьез.
Ни Рощин, ни Синельников алкоголиками не были, несмотря на армейское настоящее первого и прошлое второго. Употребляли, конечно, но очень аккуратно и только с поводом. В жизни Синего, правда, был период, когда он пил помногу и что угодно. Было это давненько, еще в армейские его годы. В принципе, в том месте, куда он тогда попал, не пить было невозможно. Хорошо, что это не вошло в привычку на всю оставшуюся жизнь. Ну а с Рощиным вообще все просто - с его службой квасить можно начинать, лишь получив генеральские погоны. Раньше нежелательно - чревато. Так что весь диалог друзей был не более чем исконно русским ритуалом завышения своих возможностей и намерений.
Хотя повод, сегодня, был. Причем неслабый - десять лет не виделись.
Квартира у Синего была маленькой, однокомнатной. Относительно чистая и неплохо обставленная, но женской руки не ощущалось. И вообще, единственный след женщины, обнаруженный Рощиным, это кружевные трусы (приличного размера), явно не первый день сохнущие на трубе в ванной. Умывшись, Сергей, вытирая руки, через дверь крикнул:
- Синий, у тебя тут какой-то любовник свои трусы забыл. Размер явно не твой. Не знал, что тебе толстенькие нравятся.
- Хватит подкалывать, фетишист - двигайся сюда. Я тут уже третий час слюной истекаю.
На столике, для такого случая поставленного в центр комнаты, Рощин не обнаружил обещанный черствый хлеб и кильку в томатном соусе. Зато здесь было множество других, истинно мужских блюд. Сало соленое и копченое в глубокой тарелке присыпано ледком, небрежно порезанная колбаса двух сортов, огромная тарелка салата, банка оливок и куча других мелочей, вроде кетчупа и горчицы. Главное украшение стола - целый противень отбивных. Ну и без спиртного не обошлось - запотевшая поллитровка водочки и пяток бутылочек обещанного пивка.
- К тебе должен в гости прийти табор цыганской родни? - уточнил Рощин. - Если нет, до дело плохо - мы же это за неделю не прикончим.
- Ха! Неделю? Да не нервничай - в морозилке у меня еще снаряды есть. Под такую закуску можно по ведру легко выдуть, и утром будешь как огурчик. Малосольный. Я тут на днях курил на балконе, и слышал как внизу молодежь стонет. Выпили мол вчера на четверых три пузыря, и им теперь плохо очень. Водка мол паленая. Опущенное поколение - закусывать водку жареным картоном и запивать газировкой, после чего наивно верить, что утро будет хорошим.
- Картоном?
