Ознакомительная версия.
— Кирилл Аркадьич, скажи честно, откуда ты все, что рассказывал, знаешь?
— Да нас неплохо готовили.
— Понятно… В общевойсковых, да еще и рядовому составу, такого — не дают. Даже не вопрос. Тут ты, командир, недоговариваешь.
— Да нечего договаривать, вот и все. Значит, попались офицеры неравнодушные, дали больше, чем требовалось… Не грузись, лады?! Закончишь с пацанами — сразу ко мне. С Иванычем договорились — дал «добро». Сегодня готовимся. Завтра — играем.
В разговорах с Жихарем и Денатуратычем прояснились некоторые моменты. И раньше мы о них догадывались, а Буслаев — тот прямым текстом, не стесняясь в выражениях, разъяснял «откуда в жопе — алмазы», указывая на техническую разведку противника. Да и беспилотники[31] крутились в небе с утра до ночи и с ночи до утра. Посты прикрытия, сельская самооборона и местные постоянно засекали группы и отдельных наблюдателей.
Юра мне на досуге вкратце поведал о переносных средствах разведки. Из всего перечисленного им изобилия я по собственному опыту помню лишь ночные бинокли да валявшуюся у нас в оружейке какую-то переносную «РЛСку»[32]. Правда, таскать ее с собой в горы желающих как-то не находилось, а посему «с чем ее едят» тогда осталось для меня тайной.
Как выяснилось, этого добра в мире — без счету. Особенно у наших заграничных друзей, которые, не жалея, снабжали своими техническими примочками армию ЦУРа. Больше всего меня «порадовал» раздел о радиоразведке и возможностях оперативного глушения и, совсем уж конкретно, о носимых тепловизорах. Блядь! Двадцать первый век у них, видите ли, на дворе, а мне — что делать?!
Под эти условия всей толпой разработали достаточно элегантную операцию. Когда план более-менее вырисовался и перестал походить на детский лепет, я пошел к комполка.
Буслаев, на удивление, с порога не послал, а, выслушав версию, — поддержал. Правда, достаточно своеобразно:
— Деркулов, если ты решил меня заебать, то ты нашел не ту сраку. На мою и без тебя мозгоебов хватает… — Комполка помолчал чуток и продолжил: — Это хваленое «Часов-Ярское перемирие» — филькина грамота. Подтереться и забыть. Мы — ни пункта не выполнили. Они — тоже. Со дня на день ЦУРюки вмажут по нам всеми своими силами. Бедные мы будем — поверь, и здесь, и в Северодонецке, и в Луганске. Дай нам боже успеть группы прикрытия вывести. С другой стороны, эти красавцы шастают у нас, как у себя дома. Скудельников мне последнюю волосню на мудях повыдрал. Результаты ему — подавай! И будет лютовать, сука, дальше — ты ж его лично знаешь. Когда отгребем, еще повесит на меня срыв разведдействий противника… — Видно было, что давно мужику неймется о наболевшем высказаться. Подполковник наконец встал, подошел ко мне. Внимательно, немного снизу вверх, посмотрел и, как бы мысленно померившись ростом, шириной груди и выпуклостью живота, вдруг ободряюще хлопнул всей лапой в плечо: — Хорошо, давай! — и, словно напутствие, закончил: — Обосрешься — лучше не возвращайся.
Дальше дело пошло как по маслу. Даже сам полкач принял непосредственное участие. На подготовку ушел еще один день. За это время мы с Жихарем смотались на рекогносцировку и, заодно, лично поговорили с Серегой Трофимовым — командиром взвода прикрытия из батальона майора Колодия.
Комбат, обладавший на редкость подходящей его фигуре и характеру знаковой кличкой Колода, обстоятельно выслушав нас, спросил:
— А шо каже Дмытро Ивановычу?
— Добро дае, Мыхайло Богдановычу! Да вот только без тебя все под хвост — дядьке лысому, а не операция.
— Ну, горазд…
— Спасибо! Еще надо: шестьдесят шестой «газон» к 15–30 — под навесы элеватора, а тебя, Богданыч, лично, в штаб полка — ровно на два часа.
— Добрэ… — буркнул Колодий и скривился так, словно ему чарку перекисшего кваса налили вместо «горилки». Понятно, против Буслаева не попрешь, тот сам — похлеще бронекавалерийской бригады СОРа будет. Когда выходили, Богданыч, на дорожку, пробурчал себе под нос, но так, что и мы услышали:
— Дай — тэ, дай — цэ. Я вжэ не в тому вици, шо б даваты по два разы…
К 15–00 штаб операции окончательно выработал план взаимодействия — путь и порядок выдвижения, маршруты отхода и прикрытия, тексты условных радиокоманд и сигналов. Понеслась…
В 15–45 «Команданте», сидя на своей КШМ[33] где-то между Лисичанском и Северодонецком, вызвал комбата и по открытой связи поставил тому задачу — срочно прислать в штаб группировки одну БМП (дословно: «Только не распиздуху какую-не-то!») и человек пять-семь бойцов для сопровождения некоего лица.
Вышло очень правдоподобно. Колодий, привычно став в обиженную позу армейского вола, на котором пашут-пашут — вот-вот насмерть ухайдокают, на чистом окраинском убеждал полкача, «шо вин нэ як не може… та людей — нема… та що цэ такэ — коиться…» и далее, по давно накатанной колее. Буслаев грозно орал матом и весьма убедительно обещал употребить Богдановича «во все дыхательные и пихательные», если машины с личным составом к 18–00 не будет у штаба.
Весь этот цирк мы с Жихарем слушали по двум выделенным группе на время проведения операции «сто сорок восьмым»[34], уже находясь в кузове. В том, что связь прослушивают, сомнений не было. В том, что территория может просматриваться, — были. Решили не рисковать — толпа террасами, положив затылки на грудь задних товарищей, как в кинотеатре, сидела на дне кузова, а тент прицепили так, что он болтался, и хотя прикрывал всех — со стороны, особенно в движении, создавалось впечатление, что машина — пуста.
Тем временем комбат вызвал командира роты майора Воропаева. Второй раунд прошел примерно в том же ключе. Колодий плакал: «Ну що тут зробыш… та цеж нэ я… а мэни шо робыты», ротный упирался до последнего: «Да где их взять… Михаил Богданович, вы же знаете… нет, это дурдом какой-то».
Третьим на сцену Воропаев вышел на пару с Трофимовым. Там все было намного прозаичней: машину — туда, машину — сюда, отсюда — снял, сюда — поставил, и вообще — исполнять, твою мать, молча. Под конец беседы всплыла так нами до конца и не отрепетированная оказия с машиной. Серега стал чуток путано доказывать майору, что ему некуда девать какое-то имущество, палатку и прочее да людей снять — перебросить. Вроде тоже убедительно, даже я поверил! Наконец-то окончательно сошлись на том, что Воропаев пришлет за БМП еще и «газон». С чем мы и отчалили.
Буквально через двадцать минут, под наши спаренные с Жихарем шипящие матюги, бойцы группы спешно выгружались в разрезанном дорогой надвое ярочке меж Белогоровкой и Золотаревкой. Еще через десять — пятнадцать — мимо скрывавших нас среди кустарника и деревьев масксетей по направлению в Лисичанск прошла мини-колонна БМП и, считай, родной «шестьдесят шестой».
Ознакомительная версия.
