— Послушай, воин, — начал Ахилл-Мария, убедившись, что штурмовик продолжает стоять, смотреть и улыбаться, — во-первых, отдай честь офицеру. Во-вторых, что тебе от меня нужно?
Воин выпрямился, скрипнув снегом, и приложил руку к шлему, не прекращая улыбаться.
— Это точно вы, мистер! Я теперь вас точно узнал!
— Ты не понял вопроса, воин?
— Так точно, понял! Мне от вас нужно то, что я хотел вас поблагодарить! Вот!
— Господи, да за что?!
— Я ведь еще тогда сообразил, что вы военный! — Улыбка растянулась за физические пределы возможного.
— Я с тобой рехнусь. — Ахилл-Мария оттолкнулся от ствола и приблизился к солдату вплотную, желая рассмотреть чудака получше.
— Не надо рехнусь! Спасибо вам, мистер! Это вы посоветовали мне податься в армию! И я сразу на следующий день пошел в вербовочный пункт! Ну, думаю, такой человек зря не посоветует! И пошел! Вы так и не вспомнили? Пирамида «Ипсом Коммершиалз»? Трусы с капюшоном! Это я!
«Обалдеть!»
Это был тот самый малолетний бандит, который с компанией себе подобных аборигенов бетонных джунглей пытался ограбить Ахилла-Марию в Нью-Бридже! Когда Ахилл-Мария торопился на встречу с лордом Этли и заплутал в нутре пирамиды!
Он тогда распугал малолеток, а этого заставил послужить проводником. По дороге разговорились. И эрмандадовец поделился бесплатным советом — пойти в армию, пока не спился или не сторчался. На обратной дороге Ахилл-Мария еще думал, что судьба свивает забавные узоры: вот попадет парень в пехоту, как раз к началу войны!
— Тебя как зовут, парень?
— Рядовой Окленд, сэр! Питер Мэй Окленд!
— Да, я тебя вспомнил. Разве такое забудешь?
— Никак нет!
— Перестань тянуться — не на плацу. И руку опусти. И как — не жалеешь? Ведь война. Подкузьмил я тебе своим советом!
— Что вы, сэр! Здесь, по крайней мере, интересно и делом занят. И жалованье приличное.
— А когда успел русский выучить?
— А я и не успел. Это гипнопедия.
— Ясно.
В этот момент раздался бодрый голос Салмана дель Пино, который, видимо, уломал доблестного баварца:
— Закончили привал! Подъем! Разбились повзводно! В колонну по два!
Договорить с неожиданным знакомцем не получилось. Их ждали марш и город Нерская Губа.
Глава 3
РАКЕТНЫЕ МОНИТОРЫ, «ПАИРИКИ» И ВСЕ-ВСЕ-ВСЕ
Февраль, 2622 г.
Город Полковников
Планета С-801-7 (код «Ямал»), система С-801
В штаб обороны Восемьсот Первого парсека.
Информационная записка.
Согласно анализу тактических схем, примененных Конкордией, а также донесениям контрразведки, рекомендую:
1. Увеличить число замаскированных капониров для флуггеров и мобильных средств ПКО минимум втрое.
2. Можно уверенно предполагать вскрытие конкордианской стороной основных проводных линий связи между узлами обороны Города Полковников. Таким образом, надо быть готовыми к экстренному дублированию линий связи, для чего необходимо подготовить к использованию как все техсредства ВКС и армии, так и фельдъегерей.
Главком Пантелеев
В отдел снабжения штаба обороны Восемьсот Первого парсека.
Дублировано начальнику штаба контр-адмиралу Тылтыню.
Информационная записка.
Вынужден доложить, что 95-я дивизия МП, которая проходит боевое слаживание в настоящий момент, получила по накладным со складов устаревшие штурмовые винтовки «Зиг-Зауэр» SSG-78. Во-первых, заявка на отечественные автоматы А-98 «Алтай», поданная ранее, не выполнена. Во-вторых, в комплекте с «Зиг-Зауэрами» дивизия получила 5-мм пули, в то время как швейцарские винтовки имеют калибр 5,5 мм. Т. о. в настоящий момент все стрелковые части дивизии практически небоеготовы, что я расцениваю как преступную халатность на грани диверсии.
Командир 95-й дивизии МП генерал-майор А. Т. Теребенин
Приказываю снять с должности начальника отдела снабжения укрепрайона «Глетчерный» подполковника В. Р. Богородского и главного интенданта системы С-801 полковника Б. В. Трушевского. Дела передать в Особое совещание военного трибунала.
Контр-адмирал С. Д. Тылтынь
— Румянцев! Андрей!
— Колян!
— Никогда, никогда не называй меня «Колян»!
Самохвальский на горизонте!
А это я, ваш покорный слуга, иду себе по улице Города Полковников, никого не трогаю. Небо темное, потому что глубокий вечер, а освещение не работает из-за режима светомаскировки, даже окна не горят — тотальное затемнение.
Шагаю из Центрального госпиталя, где мне по направлению с «Трех Святителей» чистили печень от милленина. Отдача от недолгого, но плодотворного общения с врачами-оборотнями «Эрмандады», их психосканером и тетратаминовой инъекцией. А это такая дрянь, что сама по себе из организма ни за что не вылезет. Раз засела — и на всю оставшуюся, с непредсказуемыми последствиями.
Учитывая нагрузки истребителя, рано или поздно может случиться, например, цирроз. Излечимо, но сильно нежелательно. Короче говоря, меня напугали, и я каждый день таскаюсь в госпиталь. Потому что на «Святителях» нет соответствующего оборудования.
И вот: темнота, снег хрустит под сапогами, я соплю в «дышарик» и поминутно оскальзываюсь. Восстанавливаю равновесие, матерюсь. Устал, хочется спать и жрать. До капонира на Глетчерном шагать еще долго, так как служебный монорельс на профилактике, а машину поймать в такой час почти нереально.
Я объяснимо злюсь и нервничаю.
— Твою мать! — зло выругался я, когда сослепу опять поскользнулся.
В этот момент меня громко окликнул знакомый, очень знакомый голос:
— Румянцев! Андрей!
Вот так и вышло, что посреди темной улицы обнимались два пилота: я и Коля Самохвальский. Мы уже виделись, но несерьезно, мимоходом. А тут разбежались, сшиблись, аж снег полетел с одежки. Интересно, как он умудрился меня засечь в такой-то темноте?
— Ты что здесь делаешь? — спросил я, когда мы вдоволь нахлопались по межлопаточным областям наших организмов.
— Не поверишь: я заблудился! — ответил Коля и в темноте сверкнули все его тридцать два зуба. Улыбается, значит.
Он здорово похудел и осунулся за время нашей разлуки, о чем я ему и сообщил.
— На себя посмотри, Товарищ Российская Директория![1] — отшутился тот, никогда не лезший за словом в карман.
— Ладно. Сообщаю: мы сейчас на углу 3-й Пехотной улицы и Московского проспекта. Тебе к нашему корыту? — Я указал пальцем пеленг.
