Видения дремучего леса появились на секунду, вздрогнули и исчезли.
– Что это? – сам себя спросил Женя.
– Это группа захвата, – ответил следователь. – А ты думал, они не найдут способ тебя нейтрализовать?
Было видно, что Женя смешался. Ненадолго, практически сразу он попытался взять себя в руки.
– Ты что же, клоун, думал, что все на хахря пройдет? – продолжал не веривший в свою догадку следователь.
– Я знал, что так и будет. Только для них все пройдет не так просто. Они уже обломались. Теперь будут долго чесать репу и делать своим технарям лоботомию. Даже если успеют, гигантскую волну не остановить. Но неужели им на вас плевать, Артемьев?
Егор молчал.
– Похоже, парень, ты и сам не рад тому, что натворил, – прищурившись, сказал Зяблик.
– Почему же не рад? – удивился Женя. – Я несколько лет к этому шел.
– Но что делать теперь, ты уж точно не знаешь.
– Знаю. И ты знаешь, начальник. Ты хочешь того же самого. Ведь так? Ведь ты уверен, что во всем виноват этот монстр?
– Да вы что, господа? – пробормотал Артемьев. – Мы же цивилизованные люди… И потом… Я хоть и очень важный винтик, но все-таки винтик. Меня легко заменить, и от этой замены ровным счетом ничего не изменится. Этот механизм так устроен. В нем можно заменить любого!
– Заменить можно, – согласился Женя. – Но чтобы совсем без потерь… Не уверен. И самое главное, я подал сигнал. Революция началась.
– Тебя просто убьют. Его тоже, – сказал следователь. – Тебя при штурме, его… скажут, ты убил. Меня… на пенсию. Потому что слишком много трупов, тоже плохо. И всё. Дальше поезд пойдет по тем же самым рельсам. Только на безопасность важных винтиков станут тратить в десятки раз больше.
– Да какого черта! – взорвался Женя. – Так не может быть! Я верю, что человек труслив по натуре! И жаден! Я сам продался! – Женя быстро подошел к следователю и прошипел ему в лицо: – Но не до конца, как оказалось! И я тебя уверяю, есть еще люди, которые тоже не до конца. Как прежде уже не будет. Да и не важно, что будет потом. Даже если в этот раз мы проиграем.
– О, русский бунт! – в лицо Жене заорал Зяблик. – Бессмысленный и беспощадный! Да пошел ты на хрен со своим спасением мира! Пока ты и такие, как ты, будете тешить самолюбие, погибнут десятки тысяч. Сотни! А в результате все вернется к началу! Урки правят миром. И мне параллельно, какие именно!
– И что ты предлагаешь?! – орал в ответ Женя. – Что делать дальше?
– Не знаю я, что делать! Поэтому ничего и не предлагаю. А вот что точно знаю, так это что никакая идея не оправдывает убийство.
– Ну и пес с ним? – спросил Женя. – Пусть все остается как есть?
– Раньше нужно было думать. Пока не скатились в яму. Пока было время. Пока были шансы. А о чем они думали? – Следователь неопределенно указал рукой куда-то себе за спину, имея в виду общество. – Денег заработать? Квартирку-машинку в кредит купить? Чтоб не хуже, чем у других? Дачку построить. Типа, все так живут, а мы что хуже? Все воруют, а я что – лысый? Вот и построили дачку. Нырнули в выгребную яму, теперь пусть в ней и плавают. И хорошо, если кто-то сумел убедить себя, что это не дерьмо, а клубничное варенье. А кто не смог, тот пусть живет и наслаждается. Потому что сам выбрал такую жизнь. Один раз испугался, второй уже никто не даст быть смелым. И я тоже мучаюсь. Каждый день. Но народ на бойню все равно не поведу.
– Не по-ни-ма-ю, – сказал Женя, мотая головой. – И, наверное, никогда не пойму. Почему? Почему не признаться себе, что мы сделали большую глупость? Почему не исправить ошибку? Хотя бы попробовать.
– Потому что человек не может жить без установленных границ, – вмешался в спор Артемьев. – Установленных кем-то другим. Без правил, ограничивающих свободу. Если нет ограничений, он начинает нервничать, словно у его балкона неожиданно исчезли перила. Не сделав новый шаг, не упадешь, но все равно страшно. Неужели ты не заметил, что человек мечтает, чтобы кто-то принял за него правильное решение? Это он только грезит о правильном, но согласится, если просто кто-то примет за него решение.
– И вы дали ему эти границы, – сказал Женя. – Приняли решение? Подарили спокойствие?
– Да плевать мне на человека, – поморщился Артемьев. – Я занимаюсь бизнесом. А человек сам себе все подарил.
Мир вздрогнул и поплыл перед глазами Ковалева, словно летнее марево. Кто-то включил гигантский миксер, и краски начали смешиваться. Женя быстро сориентировался, активировал виртуальное управление, дал нужную команду. Краски осыпались, картинка мира приняла естественные очертания. И снова вздрогнула. Теперь вокруг Жени был дремучий лес.
Началось. Ковалев вводил команды со скоростью суперкомпьютера противоракетной обороны. Он отбивал одну атаку за другой, но в следующую секунду попытка повторялась. Постепенно на Женю накатила волна страха. Неужели конец? Подойти к кабинету Артемьева близко они не могли, он полностью контролировал ситуацию. Значит, у него еще есть несколько минут. Дальше будет только хуже. Они нащупали ниточку, и с каждой минутой атаки будут расти лавинообразно.
С трудом отбиваясь от атак, Женя сумел преодолеть нарастающую в висках боль и ввести нужную команду. В ту же секунду на его чип Видений обрушилось перенапряжение. Голова зазвенела, словно медный колокол. Кто-то говорил, что в мозгу нет нервных окончаний, сейчас Женя готов был поспорить с этим. Его мозг буквально закипел от боли. В глазах почернело, в ушах поселился чудовищной высоты свист. Рухнув на пол, Женя обхватил голову руками. Он готов был пальцами вскрыть свою черепную коробку и избавить себя от источника боли.
Артемьев решил не ждать милостей от судьбы. Поколебавшись не более трех ударов сердца, он вскочил с кресла, с силой откинув его назад, и бросился на террориста. Но боль уже начала отпускать Ковалева. Успев лишь немного прийти в себя, за долю секунды до броска Артемьева он посторонится.
Егор и Женя сцепились, катаясь по полу, пытались задушить друг друга. Женя был моложе Артемьева, но он только что собственноручно выжег в своей голове чип Видений. Так что их шансы сравнялись.
Зяблик тем временем преспокойно стоял в стороне и не вмешивался. Если Женя убьет Артемьева, он будет не против. Он и сам несколько раз думал об этом. А там он проследит, чтобы террорист не скрылся. Ему не ставили задачу спасти Артемьева. Но как же быть с тем, что он служит закону? Все мы рано или поздно в той или иной степени отступаем от своих моральных принципов. Сейчас у Зяблика был именно тот случай. Тем более что штурмовая группа уже спешила освободить высокопоставленного заложника. В воздухе слышался гул вертолетов, за окном повисли веревки. Еще несколько секунд, и спецназ закончит свое дело.
