— Иона Яковлевич! — улыбнулся Никита, и не погнушавшись, встал навстречу своим важным работникам. Обоим пожал руки. — Ваше место возле меня с другой стороны стола, напротив барона. Будете рядом, чтобы оперативно решать все вопросы.
— Как скажете, Никита Анатольевич, — адвокат направился к своему месту.
По пути он важно кивнул сидящим, так как знал и барона Коваленко, и Антона Шубина. Доводилось не раз встречаться и обсуждать некоторые вопросы. Второй адвокат, чуть помоложе господина Франца, с типичными чертами коренного рязанца, круглолицый, с мягкой опушкой бровей, несуетливо пристроился рядом со своим коллегой и начал доставать из портфеля какие-то папки, раскладывать их в определенном порядке возле себя.
Через полчаса появились и представители вологодского дворянства. Никита порадовался, что библиотека может принять такое количество народа. Вместе с Главами родов прибыли старшие сыновья и несколько адвокатов. Переговоры предстояли серьезные и долгие.
— Господа, — встал Никита со своего кресла и оперся ладонями о крышку стола. — Я очень польщен вашим вниманием к моему клану, и искренне рад, что вы нашли время для важной встречи. Не буду нагнетать таинственность, но мне уже давно известны настроения мелкого дворянства. Вы желаете войти в мой клан или присоединиться в качестве союзных родов?
— Позвольте, господа, — опираясь на солидную трость поднялся высокий старик, придерживаемый под руку молодым мужчиной, очень похожим на него самого. Глава едва тихо шикнул, чтобы с ним не возились, как с ребенком, и расправил худые плечи.
«Бобров Афанасий Иванович, — тут же сработало внутреннее досье Никиты. С этим семейством ему не удавалось до сих пор встретиться. Мелкопоместный род, в активе четыре деревеньки с населением в пару тысяч человек. Занимаются добычей рыбы, на Белом озере два консервных завода, да еще по Вологде-реке стоит три предприятия. — Небогаты, но марку свою держат. Когда Городецкие стремились подчинить себе большую часть дворянских родов, именно Бобровы не поддались на жесткое давление и отказались от вассальной клятвы. Что очень помешало в дальнейшем расширении своего коммерческого дела».
— Прошу, Афанасий Иванович, — кивнул Никита.
— Так уж вышло, что последние годы, а это уже лет сорок, не меньше, — Бобров наморщил лоб, — в Вологде нет путного хозяина. Губернатор — ставленник императора, а дворянство всего лишь прослойка, собирающая налоги с земли и отдающая их в казну. Князь Городецкий по праву первородства пытается взять под свою власть все вологодское дворянство. Шесть десятков родов уже несут вассальную службу. Мы тут, оставшиеся на свободе, собрались вместе и покумекали…
Старик Бобров усмехнулся и оглядел сидящих.
— Пора бы и нам определиться. Очень впечатлило людей появление императора на вашей свадьбе, Никита Анатольевич. Просто так высокие гости в захолустье заглядывать не будут. А, значит, мы рискуем пропустить самое интересное.
— И что же, Афанасий Иванович, вы увидели интересного? — оживился Никита.
— Очень уж удобно наш город расположен, — хитро прищурился Бобров. — Отсюда прямой путь до столицы; через Ярославль можно везти товары в Москву или на юг; Архангельск, почитай, почти под боком. Выход на море. Ну и на Вычегду тропка пробита. Выгода для тебя, Никита Анатольевич, для твоего клана. Приток в казну, если расстараться.
Он отставил трость и стал загибать пальцы с пожелтевшими ногтями.
— Лесопильные заводы можно загрузить по максимуму. Рыба, пушнина, мед, ягода, грибы. Все, что душе угодно. Удобная логистика позволит торговать быстро и с прибытком. Опять же, в Среднюю Азию кой-чего можно отправить…
Опять хитрый прищур.
— Афанасий Иванович, — Никита откинулся на спинку кресла. — Все, кто не привык лениться, этим и занимаются. Не понимаю, зачем вам сближение с Назаровыми? Только ли ради одной прибыли?
— Так ты же, Никита Анатольевич, напрямую можешь регулировать все проблемы, — пробасил пожилой кряжистый бородач. Это был Глава рода Ковригиных, державших как раз несколько лесопилок. Умудрился сохранить производство, когда Городецкие обрушили цены, разом скупив аналогичные предприятия вокруг и поставив новые производственные цеха. — Конечно, прибыль в наши кошельки — дело доброе, но не самое первое. Хозяина надобно. Да не просто хозяина, а человека, показывающего своим примером, как нужно жить на земле. Крепкий корень, сильный и большой род, семья, жена и дети.
Никита вздернул бровь, и так у него это хорошо получилось, что Бобров решил поддержать своего земляка. Он до сих пор стоял на ногах, отмахиваясь от помощи сына.
— Не подумай, Никита Анатольевич, чего плохого про свою семью! Ты сам хозяин своей голове. Хошь три жены, хошь — четыре, мы за спиной не плевались, когда ты к алтарю еще одну невесту повел, и дальше плеваться не будем. В ладу с женушками живешь — и то радость тебе. Понимаем, что род возрождать надо. Тут наша поддержка. Прадед твой большое уважение имел, только не там поддержку искал.
Он обвел рукой всех присутствующих, энергично закивавших головами. Никита задумчиво глядел на Боброва и никак не мог понять, к чему такие речи с извилистыми подходами. Сказал бы сразу, чего хочет. Это Каримовы могут часами сладкими речами обольщать. А русскому — чтобы сразу в лоб.
— Эх, да чего там! — махнул рукой старик, заметив устремленные на него взгляды Глав. — Мы с поклоном к тебе, Никита Анатольевич! Прими мой Род, а также Роды Ковригиных, Окуневых, Пашковых и Турских в свой клан! Не на основе союза, а как слуг своих верных. Готовы принести клятву на крови, если вздумаешь роту от нас принять древним обычаем!
— Вы готовы дать роту над Алтарем Силы? — удивился Никита. — Представляете, что с вами случится, если кто-то нарушит клятву и причинит вред моей семье? Не я покараю, а гнев Перуна!
— Клятву примут все, — твердо произнес Николай Турской, ставший Главой после недавней смерти отца. В свои тридцать пять лет он крепко держал хозяйство в руках, не давая ему разориться. — Каждый родович. От подростков до стариков.
— Роту дают лишь дворянские семьи, — предупредил барон Коваленко. — Излишне будет нагонять простолюдинов в храм Перуна. Несколько тысяч человек затянут процедуру до зимы.
— Клятву должны принять все, — высказался Шубин, оглядывая гостей. — Даже простолюдины. Обычно клановые пренебрегают такими тонкостями. Но именно круговая порука и клятва на Алтаре дают возможность укрепить клан. Крестьянин отвечает за свои проступки против Главы как своей жизнью, так и жизнью дворянина.
— И как нам провести это мероприятие? — заинтересовался Турской.
— В течение года объехать все деревни и села с малым Алтарем Силы, — Шубин говорил уверенно, словно не раз был свидетелем принятия роты. — Нужно пояснить ситуацию, чтобы ни у кого не возникло мысли о принудительности. Кто хочет уйти — пусть уходит. Тем самым мы на корню пресекаем любую подрывную деятельность против клана.
Главы родов зашумели, обсуждая предложение Шубина.
Никита не вмешивался, глубоко задумавшись о цели такой масштабной клятвы. Простолюдины давно уже не приносили клятву клану, связанные ею со своими хозяином-дворянином, ходившим под вассальным долгом. Отношения строились на роте, данной Главе или Патриарху клана родовичами. Все. Хочешь, чтобы тебя обеспечивали защитой — служи честно и верно.
С другой стороны…. Шубин всерьез опасался повторения событий, случившихся с прадедом Никиты, и как честный служака, преданный, скорее, Тамаре, чем самому волхву, старался обезопасить молодой клан со всех сторон. Последние события с Краусе подстегнули Антона, Ильяса, Тагира и Арсения к созданию некой системы, позволявшей бы отслеживать любую опасность для родовичей. Конечно, к каждому не приставишь охранника, но вот детей стали держать в поле зрения постоянно. Костя недолго уговаривал Веронику, и они ближе к весне переехали в «Родники».
— Так что решили, господа? — спросил он, когда шум стал постепенно затихать. Удивительно, как ему удалось отвлечься от споров и погрузиться в свои мысли.
