Из дверей, ведущих в лабораторию, вышел Элькан. Он не спеша вытер руки каким-то черным лоскутом и произнес:
— Если кто и имеет право предъявлять ему обвинения, так это я. Но я молчу. Скажи им, Леннар...
Тот приблизился к группе землян, сопровождаемых Алькасоолом, Бер-Ги-Даром и Снорком, и проговорил:
— Здесь, на Корабле, другой мир и другая система подчинения. Если хотите — полумистическая, уцелевшая от времен всевластия Храма. Да, цивилизация погибнет. Но как?.. Эти люди практически поголовно назвали меня своим богом. Даже те, кто ненавидел меня, боялся меня. Они хотели, чтобы я решал за них. Я ушел. Без меня все пошло еще хуже. Я вернулся и снова взял на себя ответственность ЗА ВСЕ. Я — только я — отвечаю за гибель этой цивилизации!..— загремел Леннар и вскинул голову.— Лучше мгновенная смерть во вспышке, чем долгая и мучительная агония, чем амиациновые муки для половины людей и голодные конвульсии для остальных. Чем вечная война... Я — только я! — буду виновен в гибели каждого: и стариков, и девушек, и мужчин-воинов, и даже не родившихся детей, и тех, кто мог бы еще пытаться спасти эти безнадежные и выродившиеся народы. Существует и дополнительный фактор ЗА то, чтобы покончить со всем и сразу: неуемная энергия Акила и его гареггинов. Гареггин — это уже не совсем человек. Я чувствую... ну хотя бы по себе. Гареггин — совершенная биологическая машина уничтожения. Нет ни страха, ни сомнения, ни боли. Рано или поздно при их помощи Акил все равно получил бы весь этот мир. Он удесятерил бы число гареггинов. Он сделал бы каждого молодого мужчину Корабля таковым. Он и без меня в конце концов разобрался бы с системой вооружения Корабля, потому что очень умен, пытлив и имеет доступ к архивам Храма и, главное, Академии. И тогда это угроза не Верхним и Нижним землям — это уже прямая угроза Земле. Вот так.
— Очень хорошо,— произнес кто-то из землян низко и с оттяжкой в хрип,— выходит, ты наш благодетель. А черное — это белое.
— Ну... У вас есть свое мнение, и если то, что я только что сказал, идет вразрез со всей вашей жизнью, любой из вас может попытаться убить меня. Только это ничего не даст, кроме еще одного или нескольких трупов. И уверен, моего трупа среди них не будет.
Даже на тех, кто не очень-то понимал Общий, речь Леннара произвела сильное впечатление. О хорошо изучивших этот язык нечего и говорить. Слова Элькана замечательно легли на эту шершавую тревожную тишину:
— Довольно. Вы все можете идти и готовиться к отправлению. Сегодня — да помогут нам боги — вы окажетесь на Земле!
Он посмотрел на Леннара, и тот сказал печально и серьезно:
— У них свой бог.
— И у нас с тобой тоже,— подытожил Элькан, и у него задрожали руки.
Земляне ушли. И не было в группе ушедших ни Гамова, ни Лейны, ни Абу-Керима, ни капитана Епанчина.
Не могли же они быть в двух местах сразу.
Модуль завис совсем низко над гладью Нежных болот. Раскрылся передний люк, и оттуда вывалилось тело. Болота тут же жадно поглотили добычу. За первым трупом последовал второй, затем третий. Впрочем, назвать третьего полноценным трупом (насколько эпитет «полноценный» вообще применим к трупу) можно было с большой натяжкой: у мертвеца недоставало головы, правой ноги до колена, живот вспорот, а обе руки страшно изрублены, так что левая держалась только на широком лоскуте кожи.
Это было все, что осталось от «бессмертного» гареггина Исо.
Вслед за останками верного слуги Акила появилось в проеме люка бородатое лицо Абу-Керима, забрызганное кровью. Он наблюдал за телом Исо до тех пор, пока то не ушло целиком в болотную жижу, и сказал кому-то у себя за спиной:
— Да, если бы не ты, Костя, мы бы с ним ничего не поделали... Какая дьявольская скорость! А вот капитану повезло меньше... Говорил я ему — не лезь вот так сразу, все-таки это гареггин! А он: да я мастер спорта по дзюдо. И с холодным оружием умею обращаться... Что, летчик-космонавт, Герой России?
— Остальные тоже гареггины,— послышался голос Гамова.— Двоих мы взяли сонными, еще один под какой-то дрянью был, еще одного выкинули из люка, так что, по большому счету, на нас на всех только один Исо оставался.
— Ты его знаешь, что ли?
— Да, приходилось видеть. В Горне. А с Епанчиным могло быть и хуже. Валера, ты там как? Может, все-таки ляжешь?
— Упрямый он,— то ли с сожалением, то ли с досадой сказал Абу-Керим.— Это я еще на Земле отметил.
Раздался тихий голос того, о ком говорили:
— Я и так почти лежу. Кресло удобное... эргономичное... И не поверишь, что еще полторы тысячи лет назад сделали. Даже пыль не пристает. И с пультом управления сразу разобрался, все куда проще и понятнее, чем у нас. Умели же люди делать...
— У тебя сквозная дыра в ноге и бок пропорот! — воскликнул Гамов.
— А если я лягу, кто управлять будет? Вы, что ли? Может, ты, Абу-Керим? Ты-то сумеешь, я в это поверю, только...
— Ладно! — вмешалась в разговор мужчин Лейна, которая тоже участвовала в ночном нападении на летучий пост гареггинов.— Я спрашивала у Леннара, могут ли эти модули летать в Великой пустоте. Он сказал, что они на это и рассчитаны. Думаю, что еще два таких модуля — и на борт поместятся все, кто сейчас в лагере у болот. Тесно, но здесь, на Корабле, и не в таких условиях живут. Я-то знаю.
— Прежде чем планировать какие-то захваты новых модулей, нужно вернуться к нашим и рассказать,— произнес Епанчин.— Как я втянулся в эту вашу авантюру?.. Как только о том, что пост перебит, узнают в центре сардонаров...
— ...нас всех перережут. По крайней мере, попытаются это сделать. А у них хорошо получается, мы все это видели и сами участвовали.
— Мы и до этого захвата убили немало сардонаров,— сказал Гамов, захлопывая люк,— правда, это было ДО заключения договора между Леннаром и Акилом. Но мы не обязались его соблюдать. Теперь это головная боль Леннара. Однако не думаю, что он станет нас прикрывать, если что...
— Поэтому и следует рассчитывать только на самих себя, как я и говорил,— вставил Абу-Керим.
Константин взглянул на него из-под приопущенных тяжелых век и отозвался:
— Ты, Ильяс, прямо как змий-искуситель. Только Адама с Евой выгнали из рая, а мы сами думаем вырваться из ада. Валера, направляемся в лагерь? — повернулся он к капитану Епанчину.
-Да.
— А я,— сказал Абу-Керим, поглаживая короткую бороду,— не стал бы возвращаться в лагерь, а направился бы к ближайшему шлюзу или к тому, через который мы сюда прибыли. Прорвался бы в космос. И — своим ходом — до Земли... В конце концов, это не последний летательный аппарат на Корабле.
Никто не стал отвечать на это предложение недавнего террориста. .
