Иосиф набрал полные легкие воздуха и сдул белый порошок со стола.
– Хватит, – сказал он.
Он все бросил и ушел в болото. Поселился на заброшенной биологической станции. И-цзин сказала тогда: № 18 Исправление Порчи.
18
Процесс исправления не был легким, отнюдь, первое время Иосифа буквально разрывали на части многочисленные «хочу» и «дай», все эти суетные желания, что чуть не уничтожили его личность. Но время – лучший лекарь для духа, и постепенно вся та гниль, которой он пропитался, исчезла без следа. Он опять научился радоваться каждому дню, получая удовольствие просто от того, что живет. Иосиф снова стал самим собой. И вернулся к изучению И-цзин.
К тому времени Иосиф освоил, кажется, все придуманные за тысячи лет методы гадания. Все они, так или иначе, работали, но ни один из них не был абсолютен. Все они имели один и тот же изъян – они всегда опирались на некое допущение, постулат, который приходилось воспринимать на веру. Иосиф же пытался найти математическое доказательство теории Перемен, найти универсальный закон перехода одной гексаграммы в другую. Определение единого универсального порядка гексаграмм, определение закона перехода, обещало полный контроль над Переменами, своего рода взлом реальности. Конечно, Иосиф Вайзман был далеко не первый, кто пытался отыскать Формулу Перемен; бесчисленные поколения ицзинистов бились над этой задачей до него, и все они потерпели поражение. Однако Иосиф имел перед ними огромное преимущество – вычислительные машины. Еще Лейбниц доказал, что Книга Перемен опирается на двоичную систему счисления (Инь, разорванная черта – 0, Ян, целая черта – 1), можно даже сказать И-цзин – первый в мире интуитивный компьютер. И Иосиф надеялся, что компьютеры помогут ему отыскать Истину.
Иосиф исследовал разнообразные гексаграммные решетки вроде таких:
Эти решетки не что иное, как различные методы упорядочивания гексаграмм по разным принципам, таких решеток за века исследований было наработано множество. В ицзинистике существуют разные способы перехода одной гексаграммы в другую – принцип зеркальности, принцип инверсии, способы, основанные на различных изменениях черт, и т.д. Вайзман брал различные способы и старался рассчитать переходы между гексаграммами таким образом, чтобы получить все 64 и заполнить все клетки квадрата Перемен. Потом он накладывал различные решетки друг на друга и пытался выявить закономерности. На основе анализа этих закономерностей он пытался вычислить единственно верную последовательность гексаграмм. Время шло, и Иосиф все глубже и глубже вяз в этих решетках, кубах, треугольниках, кольцах и прочих магических квадратах, которые у него получались. Да, он постоянно наталкивался на какие-то интересные закономерности, числовые и геометрические, но все они никак не складывались в единую систему.
Все дело в том, что чисто математические законы в Переменах работают до определенного момента. И-цзин – это весьма своеобразная математика, она не основана на чистой логике, как западная наука. И какие бы способы упорядочивания Книги Перемен ни изобретал Иосиф, как только не раскладывал пасьянсы из гексаграмм – не сходилось. Ни одна из его систем не обходилась без малонаучных «но» и «допустим».
Иосиф перебирал бесконечные таблицы и диаграммы и думал, что зря тратит время. Да, все это было чертовски увлекательно, но от этого не было никакого прока. Ведь И-цзин – это глубоко практический инструмент, он создан для того, чтобы помочь человеку ориентироваться в бесконечно изменяющемся мире. А тут ни о какой практической выгоде не могло быть и речи. Иногда на то, чтобы понять, что означает та или иная гексаграмма, уходят годы и годы. А у него они постоянно расползаются во все стороны, как тараканы. Какая из этих решеток истинная? Кто скажет? – думал Вайзман, перебирая свои записи. Не в первый раз он подумал, что старый добрый метод тысячелистника ценен не тем, что он единственно правильный, а тем, что он единственно понятный. Однако сдаваться он не собирался. Иосиф почесал в затылке и решил прибегнуть к компьютерному моделированию.
Первый раз Вайзман увидел автомат с японской видеоигрой Pac-man в воркуйском Дворце пионеров. В Воркуйске было полно самых разнообразных электронных игровых автоматов, начиная с самых-самых первых моделей, в городе было практически все, что тогда выпускалось за бугром. Дело, конечно, было не в повальном увлечении в В8 компьютерными играми, дело было в банальном промышленном шпионаже. Поправка Джексона-Веника запрещала продажу врагам Америки высоких технологий, в том числе (и в первую очередь) компьютеров. Но советская разведка отыскала лазейку – американские бюрократы, тоже не бог весть какого ума люди, электронные игровые автоматы за компьютеры не считали. Меж тем в них всегда первыми воплощались все новинки компьютерных технологий. В воркуйских «ящиках» игровые автоматы разбирали по винтикам, изучали, а закончив, обычно отдавали тем, кому они, собственно, и предназначались. Вайзман долго наблюдал за тем, как возбужденные ребятишки гоняют по лабиринту ненасытного желтого колобка по имени Пакман. По сути, думал он, эта игра сводится к определению верного пути в лабиринте. Эта игра – хорошая модель, заключил он.
Иосиф раздобыл один такой автомат и принялся экспериментировать. Первые месяцы болото оглашали дикие вопли – это Иосиф под предлогом глубокого изучения игровой механики самозабвенно играл в Пакмана. Несмотря на всю свою внешнюю простоту игра оказалась чудовищно сложной. В ней постепенно обнаружилась куча всяких хитростей и тонкостей. Иосиф часто наведывался в игровой зал Дворца пионеров и обсуждал со специалистами (самому младшему из них было лет семь) различные стратегии выживания. Однако все эти стратегии помогали лишь отчасти – по мнению Иосифа, имел значение только особый, медитативный, настрой игрока. Чтобы победить, надо было играть, не концентрируясь на игре, надо было задвинуть ее как можно дальше на периферию сознания и целиком довериться интуиции. То есть тут нужен был именно тот настрой, что нужен для осознания знаков Книги. Воистину, в этой игре было Дао! Перед каждым подходом Иосиф медитировал, успокаивал сознание, освобождаясь от всего наносного, типа там от страха перед призраками или от болезненной тяги к собиранию всех бонусов, и только потом брался за джойстик. Терпение и труд все перетрут – так, через постоянные тренировки, изучение различных стратегий и усиленные медитации, Вайзман поставил свой абсолютный рекорд – он прошел 136 экранов, чуть больше половины всех уровней игры.
