Лишь несколько человек, ведомые Зейлой, Вадимом и Черным Шаманом, устремились к двери черного хода. Та была заперта. В суматохе никто не мог вспомнить, где ключ.
– Выбить ее! – рявкнул командарм.
Полуголый негр с атлетическими формами протаранил дверь плечом. Потом снова. Дверь скрипела, но держалась.
– Damn! – взвыл обладатель богатырского тела. По голосу, голубой каске и нелепым шортам Вадим давно узнал американца. Ирвин бросился на приступ третий раз – и наконец достиг успеха. С оглушительным грохотом дверь слетела с петель.
Погоня выскочила на улицу. Неподалеку под окном ругалась, дралась и завывала от боли людская куча-мала. Без переломов и прочих травм явно не обошлось. Вырваться из этой свалки удавалось немногим: ревнивые до чужого успеха негры цеплялись друг за друга, стараясь не отпустить от себя соратников.
Патрульных Цаво и Кваквасы нигде видно не было.
Вадим, до бровей наполненный азартом травли ненавистного Онибабо, закрутил головой. Быстро удаляющаяся фигура грабителя двигалась по направлению к реке. Ближайший преследователь отставал метров на триста и все заметней сбавлял скорость. Экс-ефрейтор-капитан летел как на реактивной тяге, догнать его пешим ходом казалось почти невозможным.
К счастью, тут же стоял джип. С разбегу Вадим впрыгнул на водительское место, сунул руку к приборной доске. Ключ обнаружился в замке зажигания.
Завести машину оказалось плевым делом. Через пару секунд движок взревел, и тотчас на заднем сиденье кто-то закопошился и сипло выпалил:
– А ну глуши мотор, дезертир проклятый!
Косинцев обернулся. На него пялились две помятые черные рожи. Квакваса и капрал Цаво! От сонных караульных распространялась тошнотворная вонь перегара. «Ананас-виски “Белая антилопа”», – определил опытный Вадим. Не успел он и рта раскрыть, как в джип заскочила капрал Зейла.
– Ходу, ходу, Вадим! – приказала она и взмахнула маузером. – Дави вора!
– Какого вора? – раздраженно спросил Цаво. – Что за чушь? Вылезайте! Я запрещаю использовать патрульный джип для какой-то ерунды!
– Сперва портки надень, педрила несчастный, – огрызнулась Зейла.
Вадим скользнул взглядом по нижним частям тел Кваквасы и Цаво. В самом деле, оба были без штанов.
– Да что ты мелешь, женщина? – возмутился каптенармус, но в этот момент на машину полезла целая куча воинов во главе с самим маршалом. Цаво ойкнул, прикрыл срам рукой и заткнулся.
Вадим придавил акселератор до предела и врубил сразу вторую передачу. С отвратительным визгом буксующих шин джип стартовал. Один из телохранителей командарма сорвался с подножки, но его место тут же занял Ирвин, хваткий и проворный как обезьяна. Голубая каска была нахлобучена до бровей, ремешок американец закусил зубами. Полковник Забзугу болтался на одной руке и одной ноге и в непередаваемом ужасе орал благим матом, пока его не втянули за шкирку в салон.
– Винтовка, моя винтовка! – запричитал начальник штаба и принялся в отчаянии драть собственную шевелюру. – Под колесо, под колесо угодила...
– Арр! – отвечал на это Шаман. – Арр! Зарою раздолбая! В солдаты!!!
– Я искуплю! Кровью! Кровью...
Тяжелый и сильно «изъезженный» вездеход разгонялся крайне медленно. Всем телом подавшись вперед, словно это могло помочь изношенному двигателю, Косинцев гнал машину по следам Онибабо. В мозгу его мелькали упоительные картины, одна другой кровавей. Вот джип настигает беглеца и врезается загнутым рельсом в жирную спину. Слышится короткий вскрик, мокрый хруст ломаемых костей. Измочаленное тело бывшего капитана извивается над капотом. Чемодан с кордобами летит, кувыркаясь, и рушится в салон. Острым углом точно начальнику штаба в лоб. Мозги Забзугу выплескиваются Черному Шаману в лицо...
Или лучше так: вот Онибабо уже близко. Он слышит рык мотора, оборачивается, видит настигающую его смерть, спотыкается и падает ничком. Бешено вращающееся переднее колесо машины наезжает на грабителя. Слышится хлюпающий звук, будто в деревенский сортир шлепнулась свинья. Джип сильно встряхивает, полковник Забзугу вываливается наружу и попадает под колесо, только под заднее. Снова: свинья – сортир – хлюп! Деньги разлетаются по обочинам, негры бросаются их собирать и в драке убивают Кваквасу.
Больше ничего вообразить не получилось. Движок зачихал, закашлял и вдруг умолк. Вадим выругался и схватился за ключ зажигания. Начал терзать стартер. Без толку.
– Что там?! – дернул его за плечо Мвимба-Хонго.
– Горючка кончилась!
– Наср! Бросай его! Все на землю! Бегом!
Негры посыпались из джипа. Впереди уже виднелась блестящая под звездами ширь Касуку, а перед нею – Онибабо.
Не сбавляя ходу, подонок влетел в воду и быстро побрел, отгребая свободной рукой. Драгоценную ношу бывший капитан-ефрейтор поставил на голову. Когда вода достигла груди, Онибабо поплыл, по-прежнему действуя лишь одной рукой да ногами. Обильные брызги летели во все стороны. За сумасшедшим пловцом тянулся широкий пенный след.
Телохранители вскинули оружие.
– Не стрелять! – страшным голосом закричал Черный Шаман. – Живьем, живьем брать подонка! В реку, сволочи! За ним!
Однако за исключением Цаво и Забзугу в воду ни один человек не полез. Сомики кандиру, пиявки, крокодилы, водяные змеи, демон Номмо... У каждого нашлась своя причина считать затею с ночным купанием опасной для жизни. А полковнику и каптенармусу было попросту некуда деваться. Один по халатности угробил самую ценную винтовку армии таха. Другой пьянствовал и спал на посту. Да еще и спал-то с сослуживцем! Такие тяжкие проступки не прощают.
Особенно накануне боевой операции.
Впрочем, начальник штаба преследовал похитителя без энтузиазма. Забредя по грудь, он начал дико бить по воде руками и кричать «стой, подонок, Наср тебя раздери!» – но с места практически не двигался. Зато Цаво демонстрировал на удивление пристойную технику кроля. Он почти уже настиг Онибабо, когда неподалеку от бывшего капитана появился низкий, широкий бурун. В свете мощного фонаря вся эта сцена отлично просматривалась. Бурун начал описывать вокруг человека медленную спираль, все более сокращающуюся. Один, два, три круга... Затем на глазах у замерших наблюдателей водная поверхность разошлась, а над нею возникла громадная, широко распахнутая пасть. Размер ее был таков, что в нее без труда поместился бы письменный стол. Об редкие трапециевидные клыки бился широкий как полковое знамя, и толстый как матрас язык. Под истошный визг Зейлы верхняя челюсть чудовища нависла над Онибабо. Пасть сомкнулась и бесшумно канула в речные глубины.
