- Может, проявишь инициативу? - поинтересовалась она. - Или начинать мне?
- Э… - только и выдавил я. Все оказалось не так просто. - Ты такая красивая…
Она погладила меня по щеке.
- Больше не надо делать мне комплименты, Джим. Это у нас позади, - мягко сказала она. - Теперь - время любви.
Я пробормотал:
- Мне… Я знаю, что это звучит глупо, но ты слишком красивая. Я даже не знаю, смогу ли заниматься любовью с такой красавицей.
Лиз готова была расхохотаться, но из жалости быстро справилась с собой.
- Открою тебе один секрет, - сказала она. - Я самая обыкновенная. В ванной я посмотрелась в зеркало и сказала: «Фу, какая уродина». Правда. А потом я подумала: «Джим заслуживает лучшего. Значит, надо притвориться для него прекрасной». И видишь - ты поверил.
- Ты слегка перестаралась, - заметил я. - Стыдно признаться, но я страшно боюсь.
- Обманываешь, - обиделась Лиз.
- Мне двадцать четыре года. Невинность я потерял в девятнадцать. С тех пор у меня было три девушки, нет, четыре, считая Теда. Вот и весь опыт. У меня никогда не было такой пронзительно прекрасной женщины, как ты. И еще, - добавил я, - никогда и никого я не хотел так сильно, как тебя.
Она задумчиво посмотрела на меня.
- Ты боишься, да?
- Боюсь… разочаровать тебя…
- Спасибо за честный ответ.
Лиз положила руку мне на грудь. Это было как ожог, как удар током. Какоето время я не чувствовал ничего, кроме ее руки, нежных пальцев, ногтей. Спустя мгновение она мягко произнесла:
- Послушай, любимый, это ведь не кинопроба. Никто не собирается оценивать твои таланты. Позволь мне на пару секунд стать твоей мамочкой и поведать кое о чем: необходимо вдохновение. У тебя оно есть?
- С избытком, - ответил я. - Боюсь, как бы от него не полопались сосуды.
- Хорошо. - Лиз легла на бок. - Это неверный путь, Джим - так ты можешь только все испортить. Но даже если так случится, я заранее прощаю тебе все.
Я положил руку ей на грудь. Она была теплой, а моя ладонь - ледяной. Я боялся пошевелиться.
- Я… э-э… так не могу. У меня такое чувство, словно я должен попросить разрешения.
Она не рассмеялась; взяла мою руку и стала целовать пальцы, потом вздохнула и прошептала:
- Любимый, расслабься. Забудь о сексе как о работе, которую ты должен сделать для другого человека, и начни думать о том, что ты должен разделить с другим человеком.
- Я бы хотел этого, - признался я, - но у меня никогда не получалось.
Лиз не осуждала меня, а просто слушала, сжав мою руку.
- Послушай меня, дурачок. - В ее устах это звучало ласково. - Я расскажу все, что тебе нужно знать о сексе.
- Кажется, у нас очень мало времени, - возразил я.
- Не беспокойся. Это займет одну минуту.
Она приподнялась на локте и прижала руку к моим губам. Ее пальцы были само совершенство. Я поцеловал их.
- Единственное, чем ты действительно владеешь в этом мире, - твое тело, - начала она. - Им ты можешь поделиться.
- Мне это никогда не приходило в голову, - сказал я.
- Тише, малыш, я не договорила. Ты ведь не ляжешь в постель с человеком, тело которого тебе не нравится?
Я кивнул.
- С другой стороны, и с тобой никто не ляжет в постель, если твое тело ему безразлично. Секс осязаем. Если тебе нравится тело, мой дорогой, он есть, не нравится-и секса нет.
- Да, мне нравится твое тело, - прошептал я и осторожно коснулся ее руки.
- А мне - твое, - улыбнулась она в ответ.
- Не может быть.
- Какой же ты балбес. Милый, но все же балбес. Не следует думать о себе плохо. Разве ты не понимаешь, что это обижает того, кто собирается с тобой переспать? Значит, ты презираешь его вкус и относишься к нему потребительски. Понимаешь? Ты не получишь полного удовольствия от секса с кем бы то ни было до тех пор, пока не почувствуешь собственную красоту.
- Мою красоту?… - просипел я и откашлялся. - Я… всегда считал, что каждый человек должен быть… честным.
Лиз фыркнула.
- Честность - крайняя степень высокомерия и самомнения. Она помогает замкнуться в себе, а это разъединяет людей. Если ты прекрасен - а ты прекрасен, - поделись своей красотой. Разве люди вокруг тебя не прекрасны?
- Конечно. Но только я не прекрасен, как ты выразилась.
Она села и посмотрела на меня в упор.
- Кто сказал такую гадость? - Что?
- Я спрашиваю, кто сказал такую гадость? Поверь мне, ты просто потрясающий.
- Нет.
- Да.
- Мне неловко это слушать, - признался я. - Может, нам лучше заняться тем, для чего мы сюда пришли?..
- Нет, не лучше. До тех пор, пока ты не согласишься со мной. Я считаю тебя прекрасным.
Я отвел глаза. Лиз взяла меня за подбородок и повернула к себе:
- Значит, тебе можно считать меня красивой, а мне нельзя считать тебя потрясающим?
- Ноя не такой…
- Я. Тебе. Говорю. Ты, Потрясающий. - Ее тон делал дальнейший спор невозможным.
- Я слышу, - только и мог произнести я.
- Да ну? Правда слышишь? Соглашайся с этим, глупенький. Я не сплю с замухрышками. Я выбрала тебя. Ты никогда не задумывался: почему?
- Вероятно, у тебя плохо со зрением, - пошутил я. Она ударила меня по лицу. Довольно сильно.
Когда я проморгался, то обнаружил, что Лиз лежит на мне и смотрит сверху вниз.
- А теперь послушай очень внимательно, - сказала она. - Никогда больше не поступай так!
- Как так?
- Не оскорбляй мой вкус. Я умею выбирать любовников. Ты настолько увлекся самоуничижением, что даже не заметил, как я унижаюсь перед тобой. Ну, согласен или нет?
Ее глаза были так близко, что казались бездной, в которую хотелось прыгнуть.
Я решил было сказать еше кое-что, но растерялся. Хотел попросить ее о помощи, но не думал, что она сможет помочь. Ее пальцы вцепились в мои плечи, ноги обвились вокруг моих ног. Я испытывал невероятное желание - и боялся.
Должно быть, Лиз поняла это по моим глазам.
- Что-нибудь не так, да?
- Я тебя недостоин, - сказал я.
- Конечно нет, - согласилась она. - Я отдаюсь не за деньги. - Она вдруг замолчала и внимательно посмотрела на меня. - Да ты не умеешь наслаждаться сексом, верно?
Я промолчал. Лиз права. Мне доводилось видеть, как смеются и играют другие пары, и я всегда удивлялся, как им это удается. Я же… словно прокаженный какой-то.
- Ладно, сдаюсь, - вздохнула Лиз. - Делай, как привык.
Неожиданно она перекатилась через меня и соскочила с кровати.
- Куда ты?
- Я сейчас.
Она вернулась с флагом - пятьдесят две звезды, тринадцать полос. Я вспомнил, что рядом находится небольшой конференц-зал.
Лиз забралась обратно в постель и начала устраиваться с преувеличенной тщательностью.
- Я предлагаю следующее, - заявила она с серьезной миной. - Я закрою лицо флагом, - она надела его на голову как платок, - а ты сделаешь это ради любви к своей стране.
