— Вы хотели поговорить о проекте, которым занимался Советник Виида?
— Да. В нынешней ситуации мы не имеем права пускать все на самотек.
— Вы думаете?
— В каком смысле?
— Я имел в виду, что вам так необходим контроль?
Брун надулся.
— Господин Президент, я работаю на благо отечества, моя обязанность следить за безопасностью ее граждан. Многие думают, что если они не видят результатов нашей работы, то ее нет. Но она есть. Результат неустанного труда сотрудников безопасности — стабильность и смелый взгляд в будущее.
— Это я понимаю, — рассеянно проговорил ОкМии, направляясь по бетонной дорожке.
Директор ГУБТ последовал за ним.
— Вы любите пафосно выражаться, да? — спросил Президент, бросив взгляд через плечо.
— Извините. Может, выразился я неверно… Я хотел сказать, что мои опасения не напрасны…
— Что ж, расскажите подробнее.
— В моем докладе отражены основные тезисы. Несомненной угрозой безопасности Таглианы я считаю полную неподконтрольность Проекта «Цитадель». В том числе и финансовую. Вы видели аналитическую записку из Финансового департамента, где указывается лишь приблизительная сумма расходов. Цифры огромные. Если бы могли провести полную аудиторскую проверку, то, конечно, знали бы больше.
— Что же мешает?
— Есть силы, верные Советнику Вииде, которые всячески сопротивляются открытию правды, — сказал Килан Брун. — Мой предшественник был чрезвычайно, я бы сказал, чрезмерно лоялен к Советнику, а потому смотрел на подобные нарушения сквозь пальцы. Это, я считаю, недопустимо.
— Ясно, — кивнул ОкМии, приближаясь к скамейке, стоящей возле небольшого, геометрически правильной круглой формы пруда. По воде скользили резвые водомерки.
— Я не могу принять необходимых мер без вашего согласия, господин Президент, — продолжал директор ГУБТ. — Таков закон.
— Собственно, я не очень понимаю, чего вы хотите.
— Советник Виида в тяжелом состоянии, специалисты говорят, что он больше никогда не вернется к нормальной жизни. Сегодня утром его привезли на Таглиану.
— Это печально. Знаете, мы с Валаком знакомы с детства, мы близкие друзья. Мы оба сделали карьеру в политике… Как забавно. — ОкМии уселся на скамейку лицом к воде и положил ногу на ногу.
Помедлив, Брун присоединился к нему.
— Виида ничего не говорил мне о своем недуге.
— Он никому не говорил, — вставил безопасник.
— Это не помогло бы, но, по крайней мере, начни Валак принимать препараты, болезнь замедлилась бы.
— Но Советник не стал, и его беспечность дорого ему обошлась…
Президент оторвал взгляд от воды и посмотрел на лакиша.
— Мне это известно… не трудитесь объяснять мне на пальцах, дорогой Килан, я не дурак. По вашему, если глава государства не носит черные одежды и не смотрит на каждого словно на кусок мяса, который готов сожрать, так он бесхребетный идиот?
Безопасник прикусил язык. Чего-чего, а подобного выпада он не ждал. Сквозь маску безразличного к суетности мира мечтателя и недалекого романтика проступил на мгновенье другой ОкМии. Впрочем, он тут же спрятался обратно, и Бруну даже подумалось, что это был обман зрения.
— Советник Виида, — сказала Президент, — прилетал ко мне несколько раз, мы говорили о проекте и его важности для нашего будущего. Валак просил у меня иммунитета против разного рода посягательств со стороны политических противников, а так же… всякого рода ретивых чиновников, излишне пекущихся об интересах государства. — Последнее, очевидно, было адресовано Килану Бруну. Тот встретил удар не столь хладнокровно, как хотелось бы, и кожа на его лице сделалась серой.
— Господин Президент…
— Я обещал ему, что сделаю все, чтобы сохранить проект в неприкосновенности.
Прошла почти минута. ОкМии с удовольствием разглядывал мечущихся по поверхности пруда полупрозрачных жуков.
— Если я вас верно понял, господин Президент, — произнес Килан, — вы отказываете мне?
— Мне хочется знать, каковы ваши мотивы.
— Я уже говорил о них: безопасность.
— Слишком обще.
— Какие же у вас основания не верить мне?
— Я еще не сказал, что не верю, дорогой Килан. Вы амбициозный, талантливый, умный функционер. Я подписал ваше назначение без колебания, считая, что ГУБТ только выиграет, если вы его возглавите.
— Тогда не понимаю.
— Скажите честно, какие дивиденды вы хотите получить с этого проекта. О политиках мне все известно. Для политика главное — вес, авторитет. А что вам нужно?
Килан мог противостоять открытому натиску, он привык к оскорблениям и умел ждать удобного момента, когда противник выдохнется, чтобы нанести свой удар. ОкМии оказался другим. Он не ставил себе целью втоптать собеседника в грязь, и именно это Бруна, привыкшего всюду прорываться с боем, сбивало с толку. Лакиш не мог прочесть Президента. Образ простачка, приходящего в восторг от каких-то идиотских звенящих стекляшек, похоже, оказался всего лишь ширмой. Только вот для чего.
Директор ГУБТ колебался.
— Я солгу, если скажу, что я бессребреник и меня не интересует никакая выгода. Политик нуждается в дополнительных очках, да. Но… в моем случае, я пекусь исключительно об исполнении служебного долга…
Поверил или нет? Тирада, которую Брун произнес, не блистала риторической завершенностью и, самое досадное, не звучала убедительно. Снова! Килану показалось, что он школьник, который оправдывается перед отцом за провал на экзаменах.
«Наверное, теряю хватку. Перестаю разбираться в людях, а ведь раньше любого видел насквозь, стоило бросить на него единственный взгляд. Безопаснику без этого умения просто нельзя».
— Хотите возглавить проект «Цитадель» вместо Вииды? — спросил Президент.
— Нет, я этого не говорил.
— Сейчас на месте Советника — генерал Тонорим. По-моему, он справляется.
— Пока. Прошло слишком мало времени, чтобы судить, — сказал лакиш.
— Но факт, что с уходом Валака, ничего не рухнуло, уже о многом говорит. Хоркем стал ареной весьма странных событий.
— Мои люди уже ведут расследование, — заверил Президента Брун, словно ОкМии жаждал услышать именно это.
Даврал слегка покривился.
— Не сомневаюсь, они приложат немало усилий, чтобы выставить вашу конторы в нужном свете.
— Что вы имеете в виду?
— ГУБТ давно стала политическим сыском, а не структурой, которая борется с настоящими угрозами. Я думаю, как бы сделать так, чтобы заставить ваших людей заниматься тем, что действительно необходимо.
Брун облизнул губы.
