— Да того самого! — Он вскочил на ноги, и Старый не стал ему мешать. — Воюешь, рискуешь — а за что, даже не знаешь. Что ты защищаешь, сам-то скажи?
— Ну… город же!
— Город? А фриц этот город хоть раз занять пытался? Нет, не пытался! Встретитесь в полях, пожжете друг друга — и разбежитесь. Зачем?
— Ну… и зачем?
— Вот я и сам понять хочу — зачем! А про то, что я шпион, это глупости, командир. Если не будешь горячку пороть, в первом же бою докажу, что я свой. Не знаю еще, как, но докажу.
Старый какое-то время размышлял, шевеля бровями. Наконец вернул пистолет в кобуру.
— Ладно, пойдем, — кивнул он. — Ты, конечно, ерунды много наговорил. Причем вредной ерунды, очень. Тебя за одно это к стенке можно. Но я подумаю.
— Подумать — всегда не лишнее…
— Я еще погляжу, что ты за птица. А ты заруби на носу. Вот эта штука, — Старый похлопал по кобуре, — теперь всегда в твою спину смотреть будет. Всегда!
Догонять колонну выехали только через час. Броневик разведки увязался с танками. Его пустили вперед в качестве дозорного. Нашли по колеям брод, переползли реку.
Старый хмурился, он был выбит из равновесия. Радист завалил его вопросами — казалось бы, простыми, но все без ответа! Спрашивается, почему сам раньше у себя этого не спрашивал?
Из этих вопросов вдруг вылезали другие, и тоже безответные. Вот например, Кристинка, подружка и невеста Старого — она жила в женском общежитии Промкомбината. Там же — еще сотня молодых девчонок, почти всех их Старый знал хотя бы в лицо.
Он вдруг понял, что других девушек в городе он никогда не видел! Не просто не замечал, а именно не видел!
При этом у каждого танкиста в корпусе была подружка, ну, почти у каждого! Спрашивается, куда же ходят отдыхать ребята из четвертого, из пятого батальона? Неужели все по очереди к одним и тем же?
От этих мыслей у него стыло сердце. Ни шутить не хотелось, ни радоваться. И что получается — финансист вчера зря по роже получил?
Старый в негодовании потряс головой. Он вдруг заметил, что дозорный броневик развернулся и теперь на всех парах летит им навстречу. Старый слегка пнул Кирзача в шлемофон, тот привычно остановил машину. Командовать мехводом с помощью ног Старый приучился еще на старой «тэшке» с башней-пирожком, где от ТПУ прока не было никакого.
— Там фриц! — возбужденно сообщил белобрысый лейтенант, высунувшись из кабины. — Меня, вроде, не заметил.
— Фриц? — удивился Старый. — Сколько?
— Один танк видел. Но «Тигр».
— Совсем интересно… И что он там делает?
— Да не поймешь! Носится туда-сюда, как бешеный, землю месит. Вы подползайте тихонько, на него из-за бугра можно глянуть. Он далеко, на краю поля.
Через пару минут Старый убедился — в двух километрах от дороги действительно маневрирует «Тигр». Разглядывая его в бинокль, Старый прикидывал, какие у них шансы сжечь фрица. Выходило, что не особо большие.
Вдруг он заметил, что радист вылез на башню и снова разложил свой чемодан.
— Э, Длинный, ты чего опять делаешь, сучий потрох! — Старый хлопнул ладонью по кобуре.
— Тише! — отозвался новичок. — Я его послушать пытаюсь…
— Как это, слушать?
— Тише, говорю!
Через минуту радист закрыл чемодан и спрыгнул с брони.
— Ну, что командир? Хочешь «Тигра» взять?
— А как его взять? В лоб мы ему не пойдем, он нас перещелкает раньше, чем я прицелюсь…
— А сбоку зайти? Вон по тем кустам?
— Низковаты кусты, заметит.
— Так «Валентайн» пусти, он низкий! Подкалиберным в бок — есть шанс. А не получится — этими же кустами и уйдет…
— Рискованно, — почесал затылок Старый.
Но уже через минуту он собрал на совещание командиров всех своих машин.
— Валим «Тигра», пацаны, — сказал он. — За спиной его оставлять резона нет. Делаем так. Мы на своей «тэшке» выскакиваем на бугор и начинаем плясать и кружиться. Стреляем на ходу, фугасами — нам главное — побольше шуму и пыли. В это время вы на двух «Вальках» тихонько, под шумок, кустами подходите метров на триста, лучше двести. Лупите подкалиберными ему в бочину и в трансмиссию. Пока он очухается, развернется — по паре выстрелов успеете сделать. Сразу уходите, не геройствуйте.
— Шестьдесят миллиметров броня… — покачал головой командир первого «Валентайна».
— Знаю, — кивнул Старый. — Но шанс есть. Были случаи. Не сожжете, так хоть башню ему заклините, ходовую сломаете. По машинам, ребята!
Прежде чем скрыться в люке, Старый внимательно проследил за Длинным. Тот поспешно заскочил в люк механика, переполз на свое место. Ничего подозрительного в его поведении вроде не было.
— Кирзач! — крикнул Старый. — Выскакивай на бугор и сразу иди левым галсом. Скорость не сбавляй и бока не подставляй. Метров сто вперед — разворот — и сразу обратно, потом повторяй. Я буду стрелять по готовности, меня не жди.
— Да понял, не дурак! — обиженно отозвался мехвод.
Танк вздрогнул, рыкнул двигателем, покачнулся и натужно пополз по склону, обрушивая пласты дерна. «Валентайны» пошли в обход и сразу вломились в кусты, сделавшие их почти невидимыми для экипажа «Тигра».
Через несколько секунд Старый увидел фрица в прицел. В стволе уже сидел фугас. Не теряя времени на точную наводку, Старый выстрелил. Танк качнулся; взрыв поднял тучу земли метрах в пятидесяти левее «Тигра».
Ответный выстрел произошел менее чем через полминуты, снаряд ушел куда-то далеко назад. Прицельно выстрелить по резво крутящейся «тридцатьчетверке» было очень непросто.
Лязгнул затвор — орудие было готово к следующему выстрелу. Старый проклинал тихоходность «Валентайнов», из-за которой он должен был долго, непозволительно долго крутиться перед «Тигром» на расстоянии прямой наводки.
Кирзач вертел танком, как бальной туфелькой, рискуя порвать трансмиссию. Башня уже наполнилась пороховым дымом, глаза щипало.
— На позиции, — сообщил по УКВ командир первого «Валентайна».
— Так не тяните! — заорал Старый. — Огонь по готовности!
Почти тут же «Тигр» окутался черным дымным облаком, через секунду — снова. Но дым рассеялся, а фриц продолжал ползти вперед. Старый заметил, что его башня разворачивается в сторону кустарника.
— Второй, третий, меняйте позицию! — крикнул он, прижимая головки ларингофона к горлу. — Он вас нащупал!
— Еще по паре выстрелов, и уходим, — отозвался командир «второго».
— Никаких выстрелов, брысь оттуда!
Одновременно он хлопнул по плечу Клауса и показал два пальца. Тот без слов понял, что настало время закидывать бронебойный.
— Кирзач, жми вперед на максимуме! Сокращай до тысячи метров!
