Ознакомительная версия.
Бледное лицо Бринелли окаменело.
— Мы отказываемся отвечать! Мы больше ничего не скажем!
Ну, их и не спрашивали больше. Увели в камеру. И без того всё стало ясно. Пришельцы — что? Люди как люди, какой в них интерес? Космические корабли — вот что теперь волновало власти Арингорада! Технологии высшего разума! Огромный рывок в развитии науки! Новое оружие, новые возможности! И, в конечном счёте — Победа!
Всё-таки они были очень, очень предсказуемы.
— Соратник Азра, — в Совете все были равны, но в тоне Ворогу слышался откровенный приказ, — Будьте любезны, потрудитесь завтра же вы… — «выбить» — хотел сказать он, но поправился — выяснить у пришельцев местонахождение их транспорта, и пусть ваши люди, совместно с моими, доставят его на наш полигон…
И снова наглый мальчишка не дал ему договорить.
— Сожалею, господа, но вы напрасно потратите время. Транспорт нами изъят и размещён в строго секретном месте, о его нынешнем расположении пришельцам не известно, только нам. Так что не извольте беспокоиться, наше ведомство обо всём позаботилось.
— Ну, чёрт болотный! Успел! — не удержавшись, с досадой, смешанной с восхищением, хлопнул себя ладонью по коленке цергард Кузар. С каждым днём он становился всё больше похож на Урпета-Штыря.
— Вот теперь пойдёт у нас торговля! — усмехнулся соратник Хрит. Он в любом обществе умел чувствовать себя вольно.
«Торговались» долго. Потому что главное условие, на котором настаивал цергард Эйнер, они никак не соглашались принять. Он требовал публичности. Пусть будет пресса и армия, пусть прибудут делегации от трудовых коллективов столицы и регионов. Либо всему народу Арингорада предъявит он космический транспорт пришельцев, либо вообще никому.
Напрасно твердили ему о военной тайне: противник не должен знать о существовании инопланетных технологий. Напрасно уговаривали не будоражить народ. Которому и без того тяжело приходится. Цергард Эйнер при полной поддержке Хрита, стоял на своём. Попытались заговорить по-другому. Дескать, не нужен нам транспорт, если у нас в руках сами пришельцы. Всё, что нужно, узнаем от них. Это цергард Добан придумал такой ход. Эйнер рассмеялся ему в лицо: «Дорогой соратник, представьте себе, будто вас поместили в общество островных дикарей или отправили в прошлое… я понимаю, что глупость несусветная, а вы постарайтесь. Скажите, разве сможете вы лично научить их, как построить «торонгу» или «кварг»? Я понимаю, что вы не инженер-механик. Вот и пришельцы наши тоже — специалисты совсем в иных областях. Так что ничего у вас не выйдет, господа. Одна надежда, что наши собственные специалисты разберутся в их технике, а сами они нам не помощники». Что тут возразишь?
Заходила речь и о шантаже. Заставить пришельцев послать сообщение на родину: пленные в обмен на оружие и технологии. И снова Эйнер проводил аналогии: «Квандор захватил в плен граждан Федерации. Что мы сделаем? Выкупим, или бомбить начнём? Церангских войн нам мало, не хватало космических? С высшим разумом?»
— Да черт возьми, — потерял терпение прямой Азра, — Мальчик, ты знаешь, я к тебе хорошо отношусь! Скажи честно, ну почему ты прицепился к этой публичности? Ведь сам понимаешь, что такие дела нужно держать в тайне!
— Если дело о космических шпионах останется засекреченным, граждане нашего любимого отечества не получат возможность по достоинству оценить работу нашей доблестной внешней разведки и испытать закономерную гордость! Я, как глава ведомства, не могу этого допустить!
Сказал. Глупо, зато честно. Почти честно. Потому что на самом деле им двигали несколько иные мотивы. Во-первых дядька Хрит, когда они, запершись в рабочем кабинете покойного Сварны, составляли свой ПЛАН, посетовал меланхолично: «Эх, сдохнем мы с тобой втихую — обольют с ног до головы грязью, свалят в топь, и не узнает никто никогда, на чьей стороне правда была. Вот если бы люди видели… Сразу не разберутся — так может, потом история рассудит…» Самого Эйнера, по молодости лет, суд потомков (который, к слову, имел все шансы не состояться вовсе) не слишком интересовал. Но хотелось напоследок сделать приятное старому товарищу, и он продолжал настаивать на своём.
А было ещё и во-вторых… Но об этом позже.
Заседание в тот день длилось до второго заката. Хрит, привыкший к подвижному образу жизни, решил уже, что не выживет. И потом, вернувшись в шикарные личные апартаменты, жаловался жене: «Ох, и тяжела новая служба, доложу я вам! Вся задница болит!»
… На День Воссоединения нации было назначено грандиозное событие — представление пленных инопланетных шпионов и демонстрация их космической чудо-техники народам Федерации Ещё шесть дней отсрочки, якобы, необходимые для подготовки мероприятия и обеспечения надлежащей безопасности. Но подобная формулировка не могла никого обмануть. На самом деле, Верховные соратники хотели во-первых, убедиться в правдивости аргументов Эйнера, во-вторых, попытать счастья — вдруг да удастся своими силами отыскать то самое «строго охраняемое» место, где спрятан транспорт? Откуда им было знать, что валяется он в пригородном болоте, притом без всякой охраны? Ох, и пришлось же их агентам поработать в те дни, прочёсывая дальние полигоны, закрытые объекты и специальные зоны! Без отдыха и сна, а главное — без единого шанса на успех!
Нет, не так рассчитывал он повести последние шесть дней своей жизни. Хотелось навестить Верена, хотя бы кратко ввести в курс дел. Хотелось выспаться как следует. Хотелось напиться с дядькой Хритом, чтобы не душе стало веселее. Но времени не хватало ни на что. С юга всё шли и шли тревожные вести. Получалось, что не одной бомбой обзавелась Сфу, а как минимум, тремя — по числу соседей. И, судя по умонастроениям в имперском обществе, долго лежать без дела им не придётся.
…«Теперь это уже не моя забота», — с тоской думал Эйнер, читая шифровки. Теперь всё свалится на неподготовленного Верена. И пока-а он ещё вникнет в курс дела… Работа ведомства налажена неплохо, в принципе, он способно неограниченный срок функционировать самостоятельно. Форгард Цимпр и Менор — грамотные руководители, опытные разведчики (если уж на то пошло, более опытные, чем он сам, хотя бы в силу возраста). Они справятся. И всё-таки Верену будет нелегко на первых порах. Потому что окончательные решения, в итоге, принимать придётся ему самому. И будут они ох как непросты. Если Империя начнёт наступление, если решится на новые ядерные удары — как бы не пришлось тогда пойти на перемирие с Квандором. Главное, Квандор на это согласится, с этим трудностей не возникнет. Скорее всего, они первыми выступят с такой инициативой. Убедить своих — вот задача! Господа-соратники ненавидят северного соседа маниакально. Квандор — олицетворение Врага. И легче топь сделать твердью, чем внушить старым ослам, живущим представлениями собственной героической молодости, что приоритеты поменялись: северяне ослабли и сами хотят мира, а угроза с Юга с каждым прожитым днём становится всё серьёзнее. Не уговаривать их надо господ-соратников — давить по одному. С этим Верену не справится. И дядька Хрит не поможет — те же шесть дней осталось дядьке Хриту. (Между прочим, он даже преемника себе выбирать не стал: «Бесполезное, — говорит, — дело. После того, что мы с тобой сотворим, Верховные наверняка объявят нас изменниками, признают наши завещания незаконными и посадят на наши места своих людей». Что ж, может случиться и так. Но необязательно. Четырежды подумают господа-соратники, прежде чем создать прецедент по замене назначенного завещанием преемника. Потому что понимают: сегодня ты нарушил чьё-то посмертное право — а завтра твоего собственного наследника оставят без места. Ведь предлог, если хорошо поискать, всегда найдётся, а с того света уже не оправдаешься.)
Ознакомительная версия.
