ПРИКЛЮЧЕНИЯ ПЫШКИ НА САЙТЕ ЗНАКОМСТВ.
ОТВЯЗНЫЕ ДОМОХОЗЯЙКИ.
Книга вторая.
Иван, 34:
«У меня огромное желание поставить тебя раком за твою красоту!»
Не знаю, кому как, а для меня декабрь- время депрессии. Она наваливается за неделю до дня рождения, еще в ноябре, и медленно сжимает ледяными руками мое беззащитное сердце вплоть до Нового Года. Утром в День Рождения, сколько себя помню, мне всегда было грустно и хотелось плакать. Видимо, я заново переживала процесс своего появления на свет, и мое подсознание вспоминало облупившуюся краску старого роддома и злую акушерку, которая била меня по розовой попке, вызывая первый надрывный плач. А может, это была тоска по тому райскому местечку, где не зная горя, витала моя невинная душонка, пока однажды Бог не насупил брови, и не указал на нее перстом мозольной натруженной руки, заставляя покинуть небесный заповедник и покорно отправиться испытывать все земные тяготы совместно с моим пухлым тельцем? Трудно сказать, но в моей именинной тоске определенно было что- то эзотерическое. Новый год, с тех пор, как мне исполнилось 8, тоже перестал быть сказочным таинством.
Впрочем, в школе еще был запал прожить эту жизнь весело и интересно, поэтому на Новогодний вечер в школе мы с подружками обязательно готовили какую-то программу. Самым ярким нашим креативом стал ансамбль «Джой Баб”с» , что в вольном переводе означало «веселые девушки», и мы придумывали дикие номера, раскрашивая лица под группу «Кiss» и изображая тяжелый рок.
В институте все креосы свелись к безудержным пьянкам, и главное при подготовке к празднику было раздобыть как можно больше бухла. Во времена «сухого закона» само приобретение спиртного превращалось в отчаянное приключение.
Чем же можно развлечь себя и убедить в надвигающемся новогоднем чуде, когда тебе 36? Я ходила по городу, и наблюдала картины массового психоза под названием «Новый год на пороге»: толпы обезумевших людей бежали мне навстречу с кучей авосек, толкались в очередях, тащили на себе елки, похожие на старые беззубые расчески, покупали разноцветную мишуру и выбирали подарки. На лицах изображалась озабоченность и мука, будто пришло время отдавать дань уходящему году уже за то, что все мы умудрились его пережить и, чтобы он ушел наверняка, должны бросить в пасть этому дракону остатки сбережений и последний здоровый кусочек печени.
По настоящему веселились только мальчишки, которые поддавшись общему умопомешательству, сбивались в кучки по 3-5 человек и кидали петарды под ноги прохожим. Время от времени на улице раздавались громкие хлопки, слышались проклятие пострадавших и заливистый смех разбегающихся «террористов».
Я искренне пыталась обнаружить в своей душе зависть к этим занятым людям, которые сейчас поволокут раздобытые припасы в свои норки, где будут жарить, парить и варить, а потом сядут за большой стол, обменяются подарками и, чокнувшись бокалами под бой курантов, выпьют «за новое счастье». Типа, старое уже так надоело, ну его нафиг, дайте уже нового! Вот он, великий сермяжный смысл новогодней ночи - единственная возможность обменять старое, потасканное счастье на новое и румяное, и хорошенько обмыть сделку.
Утром, проснувшись с тяжелой головой и с трудом разминая во рту кошачьи экскрименты, люди будут шарить по углам затуманенным взглядом в поиске нового счастья и материться про себя: «Черт, ну должно же быть! Столько усилий миллионов людей не могут пропасть даром! Что-то же мы вчера обмывали? Где же оно?..»
И, в который раз смирившись с обманом, поползут на кухню, разгребать горы грязной посуды и выковыривать хабарики из тазиков с салатами.
Нет, не было в моей депрессивной душе никакой зависти, скорее некое чувство превосходства. Я, как одинокая женщина, имею счастье, который год подряд наблюдать новогоднюю вакханалию со стороны, не толкаясь в очередях и не обрывая руки, волоча в свою норку килограммы еды. А самое главное, я не буду потом обязана всю эту еду есть, «потому что жалко же, столько готовила, и зачем добру пропадать?!»
Так что я купила немного семги в нарезку, шоколадку, бутылку шампанского и пачку сигарет. Кармическую ночь я решила переждать тихо и спокойно, перед телевизором, попивая шампанское и размышляя о бренности жизни.
Вокруг меня бушевали мексиканские страсти: после того, как два месяца назад, Вадим, муж моей подруги Юльки, ушел к другой моей подруге- Лильке, я жила под перекрестным огнем. Лилька пыталась построить семейное счастье с Вадимом, а Юлька выкидывала на лестницу его вещи и бегала по адвокатам, готовясь к разводу. Между собой они не общались, поэтому все последние новости и бурные эмоции стекались ко мне.
Раннее утро 31 декабря не стало исключением, я проснулась от настойчивого телефонного звонка, и потянулась за трубкой, проклиная всех «жаворонков» на свете! Естественно, в это время дня могла звонить только Юлька! Она, как всегда, жаждала излить мне свои эмоции, и мне оставалось только слушать и не перебивать.
-Нет, ну как такое могло произойти?- После короткого приветствия подруга оседлала любимого конька.- Получается, что 13 лет моей жизни были прожиты совершенно напрасно?!!
-Ааа.. Ммм..- Сонно пыталась отреагировать я, впрочем, совершенно напрасно.
-Кому и зачем я отдала эти годы? – Продолжались гневные тирады в трубке.- Наплевала на карьеру, мыла, готовила и стирала, растила детей, отказывала себе во всем, даже в сексе, ради чего?- Трубка истерила, я положила ее на стол и продолжила спать. Моих реакций все равно не требовалось, Юлька хотела высказаться.
-А я, ну не дура ли я? Прожила столько лет с человеком, которого, оказывается, совсем не знала! Как я могла ничего не видеть? Получается, это он столько лет страдал с глупой и бессердечной женщиной, которая жила только собственными переживаниями и совсем не интересовалась жизнью мужа? Я хочу знать, почему так случилось, кто виноват? Я должна либо умереть от чувства вины, либо прикончить этого лицемера, который все это время вел двойную жизнь!..
Я тщетно пыталась досмотреть свой утренний сон, который под Юлькины вопли медленно, но верно превращался в кошмар. Окружающие меня юноши с телами стриптизеров вдруг исчезали, уступая место какому-то мерзкому старикашке, которого я душила за шею с криком: «Верни мне мои лучшие годы!» Старикашка мерзко хихикал и показывал мне фигу, из которой вместо большого пальца торчал маленький сморщенный пенис. Я вздрогнула и проснулась. Трубка продолжала верещать:
-…или он решил, что я такая дура фригидная, и не пойму его тонких сексуальных пристрастий? То есть, я гожусь в кухарки и домработницы, но пускать меня в мир экстремальных сексуальных фантазий нельзя? Я недостаточно хороша для секса?- Юлька задавала кучу вопросов, сама же на них отвечала, плакала и бесилась, как лев в клетке. Я была рада такой реакции, потому что вначале боялась совсем другого: что она замкнется, займется самобичеванием и начнет резать вены втихаря. Поэтому ее истерики казались мне хорошим знаком, и я всячески подогревала ее ненависть к бывшему мужу, желая ей легче пережить разрыв.
