Игнорирую его и смело шагаю вперёд, в большой причальный зал, где останавливаются множество таких капсул как наша. Высокий сводчатый потолок – как в каком-нибудь соборе. Много людей вокруг, большая часть в военной форме тех или иных родов войск. Здесь и космопехота и ракетчики и артиллеристы и даже тяжёлый десант шагает в своей закрытой броне, похожей на средневековые доспехи, переделанные неведомым дизайнером в стиле футуризма.
Война…. Не думал, что когда-нибудь вернусь к тебе снова, тем более по своей собственной воле. Но там, наверху, моя семья и я обязан найти их всех и защитить. Защитить от самих себя, если потребуется, от навязанных идей, от этой гражданской войны, плавно перетекающей в межзвёздную и межвидовую с окопавшимися вокруг Юпитера пришельцами.
Глава 16. Небо войны и его грозные ангелы
Если ребенок считает родителей волшебниками, то отчасти потому, что они сами убедили его в этом.
Эрик Берн
В фильмах про космические войны, которые часто снимали до тех пор когда война в космосе таки началась. В этих фильмах, бравые космосолдаты, между сражениями, обязательно выпивали в каком-нибудь космическом баре. Сейчас, когда идёт настоящая война, стало понятно, что те фильмы состояли из ерунды почти полностью. Но правда в том, что космические бары всё-таки существуют.
Подходил к концу второй месяц как я снова, на этот раз по своей собственной воле, очутился в этом аду. Мою, изрядно потрёпанную, кибер-орду отвели назад на ремонт и доукомплектование. А я, впервые за эти два месяца, оказался предоставлен сам себе на три дня на тыловой орбитальной базе «Гастон» и здесь имелся самый настоящий бар. Прямо как в тех фильмах, которые, как выяснилось, на девяносто процентов состоят из всякой ерунды.
Но ведь были и оставшиеся десять процентов.
Во-первых, почему военная база называлась «Гастон» если принадлежала российскому сектору? Тут всё просто. Военную базу не строили с нуля, что было бы слишком затратно, тем более в условиях активной войны с Луной. Её возвели на основе одного и наименее пострадавших орбитальных объектов, располагавшихся ближе к земле, чем к луне и поэтому всего два раза перешедшему из рук в руки. Сначала, ещё во время мятежа, его захватили лунары. После лунар выбили земляне и с тех пор орбитальный объект так и принадлежал земле, поэтому пострадал не настолько сильно, как другие объекты, которые переходили из рук в руки по шесть – восемь раз, а то и больше. Здесь оставались в порядке энергосистема, внутреннее пространство было по-прежнему герметично. В общем для превращения в опорную военную базу пришлось переделывать не так много. Главное понатыкали снаружи побольше пушек, окружили минными полями, создали на соседних орбитальных объектах долговременные укреплённые пункты, ну и прибрались немного внутри, чуть переделали, чуть починили и главная внешняя база российского сектора готова.
Но почему «Гастон»?
Всё дело в том, что раньше сей орбитальный объект представлял собой гостиницу для космических туристов, совмещённую с огромными торговыми и игровыми центрами и, самое главное, с рестораном французской кухни. Он так и назывался раньше «центр космического туризма «Гастон»». Проживая вторую жизнь в виде базы поддержки для российских военных орбитальный объект сохранил старое наименование. Кроме наименования он сохранил также внутреннюю планировку. Полковники и другие военные званием выше размещались в люксовых гостиничных номерах. Майоры и капитаны довольствовались комнатами попроще. Лейтенанты размешались кому как повезёт. А к услугам рядового состава – удобные и привычные казармы, построенные на месте крупных обеденных залов и пространств торгового и игрового блоков. Президентские номера занимало, разумеется, высшее командование.
Лично мне, надо сказать, достался хоть и не слишком большой, но зато отдельный номер с двумя комнатами, одна из которых являлась чистой спальней, а другая могла выступать как в роли рабочего кабинета, так и в роли приёмной для гостей. Только вот работать здесь мне было не над чем, наоборот, я прибыл сюда немного отдохнуть пока ожидаю переукомплектования армии штурмовых дронов. Гости ко мне тоже не приходили так как из-за специфики своего подразделения я являлся единственным живым человеком в нём, получал приказы от командования и совсем не знал никого из сослуживцев. Прославленное армейское братство и дружба, до сего момента, обходили меня стороной. Впрочем, не скажу, чтобы оно меня сильно волновало.
Кроме гостиничного комплекса где с удовольствием разместились военные, в наследство от центра космического туризма остались более чем обильные запасы высококачественной, пусть и консервированной, пищи, поэтому даже рядовому составу, техникам и ремонтникам здесь частенько доставалось на ужин что-то вроде консервированных тигровых креветок в пряном соусе, крабы консервированные в собственном соку, трюфели в нарезке или что-нибудь ещё из той же серии. Но главное, что оставили бывшие французские владельцы, дружно погибшие ещё при первом захвате орбитального объекта лунарами, мир их праху, это внушительные запасы элитного и чуть менее элитного алкоголя. Собственно, это и была главная причина, по которой на военной космической базе имелся действующий бар с не сказать, чтобы умеренными, но всё же доступными, при желании, ценами. Вторая главная причина заключалась в том, что этот бар, разумеется, через третьи руки, принадлежал кому-то из совсем уж многозвёздочных генералов и поэтому оставался практически неприкасаем. Впрочем, это был как раз тот случай, когда интересы высокого командования и рядовых чинов полностью совпадали.
Разумеется я не мог провести три дня на станции не посетив её главную достопримечательность – тот самый космобар которого, по бумагам, конечно же, нет, но про который знают все от луны до земли и даже среди спасшихся от геноцида выживших старателей надолго укрывшихся в поясе астероидов ходят слуги о
