НАШИ ДЕТИ - Денис Анатольевич Страхов

Черный автомобиль медленно катился по залитой солнечным светом узкой улице. На его отполированной поверхности отражались старые вязы, которые ровными рядами росли вдоль дороги. Обнявшись кронами, деревья плавно колыхались и умиротворенно шелестели листвой. Блондинка одной рукой держала руль выезжающего из двора белого минивэна, а второй копалась в дамской сумочке, лишь изредка поглядывая на дорогу. Мужчина в яркой футболке с летним принтом тыкал пальцем в монитор магнитолы, выбирая мелодию, которая дополнит собой это замечательное летнее утро. Автомобили неслись навстречу друг другу. Когда оба водителя одновременно перевели взгляд на дорогу и инстинктивно впились руками в руль, было уже поздно. Удар, скрежет, автомобили с разочарованием запыхтели и замерли.

Борис поправил упавшие на лицо волосы, сжал до хруста кулаки и на эмоциях стремительно покинул автомобиль. Он был готов преподать урок горе водителю, но посмотрев и в сторону помятого автомобиля, его злоба моментально улетучилась. Около пузатого минивэна стояла и виновато мялась милая, белокурая женщина, ее волосы колыхал ветерок, в руках она сжимала маленькую дамскую сумочку.

Борис всегда мечтал о семье, но всегда как-то было не до этого, сначала напряженные годы учебы на медицинском, потом интернатура и стремительная карьера. К тридцати восьми годам он мог похвастаться всем кроме детей и любящей жены. В то летнее утро, когда минивэн Ольги протаранил новенький автомобиль Бориса все изменилось. Он влюбился в не без памяти с первого взгляда.  При оформлении ДТП они обменялись телефонами, и уже вечером Борис не удержался, и перезвонил блондинке. Они встретились на следующий день и с тех пор уже не могли расстаться. Через несколько месяцев они решили жить вместе, Борис предложил переехать в его просторную квартиру в центре.

Его не смутил тот факт, что возлюбленная была чуть старше его, и что у Ольги от предыдущего брака было двое детей. Кудрявая малышка Соня и ее брат озорник Семен. Он принял их как своих и быстро, на радость Ольги, нашел с детьми общий язык.

Когда заходил разговор о прошлой семейной жизни, женщина уходила от разговора и отмалчивалась, а в глазах читалась печаль, боль и страх. Он знал, что это был не счастливый брак, постоянные ссоры переходили в оскорбления и рукоприкладство. Муж кричал на нее, тряс ее за плечи и всегда повторял что она ничего не понимает. Он обвинял детей во всех неудачах и говорил, что это из-за них жизнь стала невыносимой. Ольга устала терпеть его нападки, подала на развод, собрала детей и переехала в маленькую, съёмную квартирку на окраине, но даже это не остановило тирана. Бывший муж преследовал семью еще несколько месяцев, а однажды вечером заявился к ним домой и долго уговаривал Ольгу открыть дверь. Каялся, умолял просто повидаться и поговорить с детьми. Женщина поддалась, сняла цепочку и повернула защелку замка. Дверь едва не слетела с петель от сильного удара, распахнулась и вдребезги разбила большое зеркало в золоченом багете. Косые осколки со звоном разлетелись по полу. Ольга под натиском безумца повалилась на паркет, глубоко разрезая руки битым зеркалом. Бывший муж ворвался в детскую и направил в сторону детей вороненый ствол многозарядного охотничьего ружья. Ольга лежала на полу и беспомощно тянула к нему окровавленные руки, в надежде остановить непоправимое. Она видела только черный силуэт в дверном проеме и представляла себе с каким ужасом сейчас смотрят дети на своего отца. Он стоял с ружьем на изготовке без движения до тех пор, пока его не обезвредили подоспевшие на шум соседи. Выстрелы так и не прозвучали. Через некоторое время его поместили в психиатрический интернат на принудительное лечение. Борис не терзал расспросами любимую женщину. Главное, что сейчас все хорошо.

Они жили семьей уже несколько месяцев. Ольга нашла работу ближе к дому, что бы на семью оставалось больше времени, да и зарплату обещали выше, чем на предыдущем месте.

Она очень спешила. Не к добру опаздывать на работу в первый рабочий день. Покидав в сумочку косметику, она допила остывший кофе и поправляя прическу направилась к выходу. Еще сонные и взъерошенные дети прижались к матери, попрощались и убежали на кухню. Борис поцеловал Ольгу в щеку, пожелал удачи, посмотрел еще какое-то время вслед и закрыл дверь. Дети уселись за обеденный стол, они болтали ногами и рассказывали про свои сны, таская из большого прозрачного блюда крекеры.

Борис налил ароматный чай в прозрачные стаканы, разбил четыре яйца поверх уже золотистого бекона и принялся мелко нарезать зелень, чтобы украсить блюдо. Нож соскочил, и острая боль пронзила указательный палец, багровая капля быстро выросла на месте пореза и поползла вниз по руке. Мужчина принялся искать в одном из ящиков салфетки, что бы остановить кровотечение, не обнаружив их он повернулся, чтобы взять полотенце со стола и замер. Зрачки детей быстро расширялись пока глаза не стали абсолютно черными, их лица побледнели, губы растянулись в неестественно широком оскале, зубы заострились, вытянулись, превратились в иголки. Не отрывая взглядов от окровавленного пальца, они приподнялись со своих мест и как под гипнозом потянулись к нему. Из их широко раскрытых ртов тянулись и вибрировали тонкие, нитевидные щупальца. Борис схватил полотенце со стола, быстро обмотал им руку и попятился в дальний угол комнаты. Дети как ни в чем не бывало уселись на свои места и продолжили разговор, поедая хрустящие крекеры.

За ужином Борис, погруженный в свои мысли, молча гонял зеленый горошек по тарелке, изредка поглядывал то на детей то на жену. К еде он так и не притронулся. Вечером, когда супруги остались наедине мужчина осторожно начал разговор.

– «Оля, мне казалось, что они впиваются своими абсолютно черными глазами в мое сознание, копошатся у меня в голове». – Он в подробностях описал все что происходило утром.

Женщина размяла плечи мужу, поцеловала его в небритую щеку и спокойно ответила: – «Я все понимаю любимый. Жил ты спокойно один, и тут на твою голову свалились мы. Наверно ты был не совсем готов к семейной жизни, к детям, к ответственности. Это все просто стресс».

Жена умела привести доводы, разложить все по полочкам, успокоить. Борис верил своим глазам, но все же поддался нежному голосу. Она смотрела на него своими ясными, зелеными глазами и гладила мягкой ладошкой по шершавой щеке. Через некоторое время он уже сам себя успокаивал, что все только почудилось, показалось, просто уставший разум шутит над своим хозяином. Ведь и правда была сложная неделя на работе, действительно иногда он не знал, как