В дальнем углу комнаты раздался тихий шелест, словно кто-то протянул веревку по песку. Айвен подумал было, что ему померещилось, но гоблин тоже начал всматриваться в тот угол. Шум усилился, и к нему добавилось шипение.
— А вот и блудный к'хасс вернулся, — первым догадался чародей.
Длинная черная змея медленно подползла к застывшим как истуканы юным гипнотам и ужалила в ногу того, который удерживал жреца. Мальчишка медленно завалился на бок, даже не моргнув и не шевельнув хотя бы пальцем.
Обретя подвижность, жрец выхватил откуда-то кинжал и подскочил к одному из оставшихся учеников Крысолова. Одним ударом он перерезал ему горло, и уже спустя мгновение вор поднялся со стула, разминая руки:
— Признавайся, ушастый, много жертв вот так прирезал во славу своих богов? — усмехнулся юноша и вскинул руку с Печатью. Розовый луч сверкнул в полумраке комнаты, и с жуткими творениями Вивисектора было покончено.
— Надо же. Раньше я за тобою не замечал такой кровожадности, — заметил Мэт.
— Ну так крови и нет. Просто не нравится, когда меня превращают в марионетку и собираются пытать изощренными способами.
— Полностью с тобой согласен. Что будем делать дальше?
— Разумеется, выбираться отсюда!
— Как? Вивисектор уже наверняка отправил сюда своих гипнотов, любой из которых запросто скрутит архимага! Не забывай, что я не самый боевой маг на свете, а ты не обученный Печатник, чтобы ты там не заливал Вивисектору.
"Я бы мог на пару минут замкнуть твой мана-контур на Печать. Если напитывать ее непрерывным и сильным потоком, то им будет тяжело остановить такой выброс даже взяв твое тело под контроль, — подал голос Аннарен.
"Нам важно выиграть время. Ты можешь сделать нас быстрее, или их — медленнее?"
— У кого-нибудь есть идеи, как можно отвлечь трехглазых? — вслух произнес вор.
— Хныга может рвать паутину судьбы. Тогда мало-мало больные станут сильно-сильно больными.
"Можно их ослепить. Против ишерских кукловодов это отлично работало"…
— Можно их ослепить. Против ишерских кукловодов это отлично работало, — вслух повторил юноша слова Писаря.
— Да, думаю, это может сработать, — немного поразмыслив, согласился Мэт, — Кстати, а когда ты успел побывать в Ишере, да еще и с местными кукловодами схлестнуться? Ты же говорил, что никогда не покидал Кияж.
— Э-э-э… Вообще-то, я не говорил, что сам это делал. Я, между прочим, еще и читать умею. И даже запоминаю прочитанное, — выкрутился Айвен.
— И как называлась эта книга? Хотелось бы ее полистать на досуге.
— А я откуда знаю? Когда я ее украл, она без обложки была. Какой у нас план?
— Я всех ослепляю, и мы выскакиваем. Хныга занимается своими нитями, и у меня еще есть с полдесятка упакованных Огненных Шаров… А ты?
— Не волнуйся. Не подведу, — юноша зажег на ладони небольшой язык пламени и тут же его погасил.
— Хм, я смотрю ты начинаешь осваиваться в роли Печатника.
— Я быстро учусь. Ну что, доставай свои камушки, сейчас будет потеха…
Дверь хижины открылась, и из нее раздался душераздирающий вопль, а потом вылетело тело "вечного ребенка", сбивая с ног толпящихся у двери детей — их отправил гипнот посмотреть, что случилось со стражами. Остальные ученики Крысолова обернулись на крик, раскрывая свой фокус-глаз. А следом за телом из проема вылетел сверкающий сгусток, за которым дверь сразу захлопнулось.
— Кажется, сработало, — довольно кивнул Айвен, с улыбкой слушая раздавшиеся после магического взрыва вопли и крики, — Вперед!
И три приятеля выскочили на улицу. Хныга сжимал в руке что-то отдаленно похожее на арфу. Он внимательно глядел на корчащихся и суетящихся гипнотов сквозь сложный и постоянно меняющийся узор серебристой паутины своего инструмента. Иногда гоблин цеплял когтем одну из "струн" и что было сил ее дергал, разрывая. И попавший в прицел этой арфы малыш падал как подкошенный, хватался за живот, спотыкался а то просто начинал жутко кашлять или чесаться. Впрочем, и этого было достаточно, чтобы полуослепленный и оглушенный кукловод не смог взять под контроль чужаков.
Мэт швырял по сторонам руны Огненного Шара, стараясь попасть в большие скопления карликов или в открытые двери тростниковых хижин. Иногда он припадал на одно колено, легонько касался земли, и бегущий к ним гипнот спотыкался на ровном месте или врезался в стоящее неподалеку дерево, будучи не в силах его обойти.
Айвен же создавал между ладоней и выпускал большие темные шары, напоминавшие мохнатый клубок черных ниток, только в несколько раз больше. Эти шары летали невысоко над землей, довольно быстро гоняясь за совершенно ошалевшими "детьми". Догоняя жертву, такой шар выпускал короткое щупальце и легонько касался ее, отчего несчастный тут же валился на землю, задыхаясь.
Геомант замер на месте, внимательно глядя куда-то в сторону. Наконец, довольно ухмыльнувшись, он повернулся к друзьям:
— Похоже, они делят друг с другом свою боль и страдания, гипноты каббровы. Чувствуют эмоции друг друга. Так что давайте-ка быстрее отсюда выбираться, пока они не догадались закрыться от своих же собратьев и не сосредоточились на нас. Я чувствую свои сумки вон в той стороне, — махнул чародей рукой, — Думаю, что и наши кони тоже там.
И он оказался прав. Огромная хижина оказалась стойлом, где помимо хрум-скакунов стояло несколько тощих лошадей, две костлявые коровы и на удивление упитанная коза с обломанным рогом. Вскочив на коней, путники пришпорили их и, не разбирая дороги и сбивая все и всех на своем пути, помчались в сторону спасительного леса. Вслед им летели проклятья и крики боли, но преследовать беглецов никто и не думал.
Оказавшись в тени леса, всадники натянули поводья, снижая темп.
"Мои дети! Вы ответите, за все ответите, мерзкие человечишки!" — раздался вдруг у Айвена прямо в голове голос Крысолова. Взглянув на побледневшие лица своих спутников, юноша понял, что они тоже получили послание разгневанного повелителя трехглазых гипнотов. Не сговариваясь, друзья снова пришпорили скакунов.
Гоблин свесился из своей люльки и быстро двигал пальцами, вытянув руки по направлению движения коней, то ли проверяя безопасность дороги, то ли заметая следы. Безумная скачка продолжалась несколько часов и еще неизвестно, сколько бы времени Мэт с Айвеном боялись бы остановиться, если бы не гоблин. Тихо охнув, он пошатнулся, отчаянно цепляясь за крепления колыбели, но не удержался и выпал на землю.
— Стой! Мы проводника потеряли! — заорал юноша, натягивая поводья.
Услышав его крик, геомант тоже остановился и развернул коня, направляясь к неподвижно лежащему на земле Хныге. Подъехав, он соскочил с Хитреца и бросился к телу. Присел рядом с ним и склонил голову к груди, слушая биение сердца.
