Горожане сначала неуверенно, а потом более громко поддержали его.
— Возвращайтесь к гуляниям, — продолжил князь, и люди одобрительно загомонили. — Сегодня они будут продолжаться дотемна! Пиво и мёд не иссякнут нынче. Ристания станут ещё неистовей во славу Богов и покровителей будущего похода!
Кирилл поднял руку в приветствии, и последние из тех, кто решил убраться домой подобру-поздорову, передумали, вернулись на двор. Снова послышались зазывные выкрики торговцев, предлагающих отведать лакомств и напитков. Стражники принялись убирать то, что осталось от казнённого посадника, подоспевшие отроки присыпали кровавое пятно снегом и утащили плаху. Князь вместе со старшинами ушёл, чтобы вечером снова появиться здесь вместе с остальными почётными зрителями. Ещё миг — и всё вернулось в привычный круг, будто ничего и не было. Снова вспыхнули праздничная суматоха и веселье. Лишь витал в воздухе едва уловимый дух недавнего страха, который ненадолго накрыл всех. Страх перед неизвестным и непонятным.
Пока князь говорил, Млада, еле-еле заставляя себя делать шаг за шагом, отошла в сторону, чтобы не мешать отрокам наводить порядок. Ей самой стоило бы окончательно прийти в себя, хотя от былых ощущений, сводящих с ума, не осталось почти никакого следа. Только невыносимая слабость, как если бы она весь день таскала брёвна. Она всё силилась понять, что же это было? Послание от вельдского жреца, чтобы не забывали, с кем связываются? Или снова загадочные способности Рогла, о которых тот, как он говорит, ничего не знает? Но так или иначе, а видимого вреда этот жутковатый морок никому не принёс — и на том спасибо.
— Ты в порядке?
Она повернула голову. Медведь. Он взял её за плечи и внимательно посмотрел в глаза. А Млада чувствовала себя в этот миг деревянной куклой, не способной ни ответить, ни пошевелиться толком.
— Как ты? Ну? Говорят, у вас тут жуть что приключилось! — кметь слегка встряхнул её.
— Я в порядке, — наконец пролепетала Млада сухим, как тряпка, языком и слабо дёрнулась из его рук.
Медведь не стал настаивать — отпустил, продолжая, однако, встревоженно её оглядывать.
— Что-то мне не верится…
— Ничего мне не будет! — Млада раздражённо отмахнулась и одёрнула тулуп. — Расскажи лучше, как твои ристанья. Всех извалял в снегу?
Уж лучше говорить о чём-то другом — может, скорее отступит слабость и до сих пор скользящий внутри холодным червём страх. Кметь вздохнул, смирившись с тем, что его заботу снова отвергают, поразмыслил и прищурился с оттенком самодовольства. Знать, его ристания и правда шли удачно.
— Ещё не всех, но собираюсь. Только ты всё пропустила, — он вздохнул нарочито обиженно. — Придёшь сюда вечером?
Млада беспокойно огляделась, чувствуя, что напряжение никак не отпускает её, скребёт ржавым крюком в ожидании очередной неприятности. Она зачерпнула ладонью снег и сильно сжала холодный и мокрый комок. Улыбнулась через силу.
— Разве ты без меня не справишься? Не может такого быть.
Медведь, похоже, удивился её мягкому тону. Будто рыбак, который с самого раннего утра просидел на берегу без единой поклёвки, а тут вдруг вытянул на берег жирную щуку. Он обескуражено усмехнулся и проговорил, понизив голос:
— Без тебя — не справлюсь. Сил никаких нет…
— Тогда приду, — Млада отбросила в сторону подтаявший снежок и, кивнув кметю напоследок, пошла прочь.
Неважно, куда. Лишь бы сбежать от гложущего изнутри предчувствия чего-то нехорошего. Чего-то упущенного по её вине. Словно она своей рукой толкнула подрубленное дерево не в ту сторону, и теперь оно норовило раздавить многопудовой тяжестью ни в чём не повинных людей.
Но это, верно, глупости. Остатки пережитого испуга — нужно в этом себе признаться. И забыть.
В стремлении скрыться от вновь накатившего отвращения к самой себе, Млада даже вернулась в свою клеть и там просидела до вечера. Смутно до неё доносились звуки праздника, что становились всё громче и громче по мере того, как пустели бочки с мёдом, выкаченные поутру из княжеских погребов для горожан.
И когда Млада уже окончательно решила, что нарушит данное Медведю обещание и никуда не пойдёт — лучше уж лечь спать — как в дверь постучали. Мелькнула малодушная мысль прикинуться, что она не слышит, но стук повторился, и внутрь заглянул Рогл.
— А-а, — сонно протянула Млада. — Ты всё же вылез из норы, и тебе даже не оторвали голову.
— Старшины пока с меня ничего не спрашивали, — вельдчонок пожал плечами, неуверенно проходя в клеть. — Всё уже готово к последним ристаниям. Ты пойдёшь смотреть?
«Нет. И ты провались в Пекло вместе с остальными», — хотела Млада ответить. Но всё же медленно встала и молча поплелась за мальчишкой.
К вечеру погода совсем испортилась: снег посыпал гуще, поднялся ветер. На ристалищах было пусто. Редко по пути попадался какой припозднившийся отрок, который спешил посмотреть на ристания лучших поединщиков. Хоть краешком глаза — ведь близко к кругу пробиться будет сложно — но посмотреть. Рогл, кажется, тоже проникся предвкушением знатного зрелища и всё прибавлял шагу, постепенно переходя на лёгкую рысцу.
Торопился он не зря. Состязания должны были вот-вот начаться. В высоком кресле у ристалища уже восседал Кирилл, одетый не так, как днём, а гораздо торжественнее: в богатый, расшитый узорами кожух с отороченным собольим мехом воротником. Он снова излучал всепоглощающие величественность и спокойствие. Лишь в глазах его затаилась неясная тень произошедших сегодня событий. А может это только отблески факелов…
Кмети, не столь удачливые в поединках, а потому вынужденные наблюдать вместе со всеми, добродушно пропустили Младу и Рогла в первые ряды. Среди них, как водится, уже затесались девицы, которым только и дай, что перекинуться с доблестными дружинниками хоть парой слов. Впрочем, это не мешало им попутно восхищаться красотой правителя, до которого, как ни пытайся, не дотянуться, точно до луны. Кирилл будто и не чувствовал десятков направленных на него взглядов; он похлопывал снятыми рукавицами по ладони, о чём-то переговариваясь с сидящим по правую руку Бажаном, и едва заметно улыбался. Воевода же, как всегда, был собран и одет по-военному, словно готовился тот час отправиться в поход.
Вскоре появился Хальвдан и, кивнув Кириллу, сел слева от него. Верег сейчас почти не отличался по дороговизне одежды от князя, хоть раньше предпочитал не выделяться на фоне дружинников. Но праздник обязывал. Глазами Хальвдан пробежался по толпе, а затем остановился на пустующем ристалище, задумавшись.
Геста в сопровождении пожилой служанки пришла ещё чуть позже, кутаясь в меха. Она заняла своё место и обвела взглядом собравшихся вокруг людей с присущей ей презрительностью. Весь её вид говорил о том, что она рада будет скорее отсюда убраться, а если бы не просьба князя, то и вовсе тут не появилась бы.
