– Тут нет никаких сложностей, – ответил Руиз Ав. – У этой лодки есть мозг-Банш, который ее пилотирует. Ты только скажешь: «Вези меня на Дильвермун», и он тебя прямехонько туда и отвезет. Или: «Отвези меня на Стегатум». Или: «Вези меня во дворец». Если ты не знаешь, куда именно хочешь попасть, скажи: «Вези меня туда, где есть зеленые моря, кокосы и приветливые туземцы», или: «Где мы можем законтрактоваться с труппой фокусников на недолгое время?» Или: «Где бы нам найти надежный банк?»
Когда ты будешь готов, можешь спросить: «Куда нам обратиться, чтобы получить членство в пангалактической лиге миров?» И корабль скажет тебе все, что ты у него спросишь. Хотя я не стал бы полагаться на него в вопросах политического руководства.
Дольмаэро крякнул.
– У тебя это получается на словах так легко…
– Я совсем этого не хотел, Дольмаэро. Это было бы для тебя слишком опасно. Ты знаешь, кто владеет Фараоном и зачем. Если ты будешь расхаживать тут, проповедуя на городских площадях, ты просто исчезнешь или закончишь свои дни в Месте Искусного Страдания.
– Так что ты мне посоветуешь?
– Будь похитрее. Что же еще? Помни, теперь твоя ответственность распространяется за пределы твоей Гильдии. Ты теперь тот человек, которому предстоит вывести Лигу Искусств с Фараона. Возобнови и оживи культ Саеда Крпашуна – теперь ты можешь доказать, что люди могут летать на звезды. Помни все, о чем я тебе говорил. Насчет того, что между вами могут быть шпионы, про системы орбитального наблюдения и наблюдательные мониторы. Особенно помни об использовании антимониторингового снаряжения, которое Кореана так любезно оставила тебе в наследство. Держи лодку под щитом невидимости все время.
Дольмаэро с сомнением покачал головой.
– Тебе следовало бы остаться, Руиз Ав. Кто еще может быть хитрее, чем ты?
Руиз рассмеялся.
– Извини. Я покончил с войнами, по крайней мере, на время. Меня теперь занимают другие вещи.
Он посмотрел на Низу.
Она ответила ему теплой улыбкой и ласковым толчком под ребра.
– Глупость все, – сказал Дольмаэро. – Как можешь ты не обращать внимания на муки целой планеты, как можешь ты променять ее освобождение на преходящие наслаждения влюбленности?
Руиз пожал плечами и посмотрел на Низу.
– А разве непонятно? – спросил он.
Дольмаэро покачал головой неодобрительно, но глаза его смотрели ласково, и он почти улыбался.
Чуть позже Руиз поднял камешек и постучал им в определенном ритме по Стене Мира.
– Надеюсь, что она еще здесь, – сказал он. – Меня не было гораздо дольше, чем я мог предполагать.
Прошли долгие минуты. Руиз стал опасаться, что ядовитая и проедающая все на свете атмосфера низин Фараона уничтожила лодку.
Но потом туман заклубился и раздался в стороны, и «Вигия» прорвалась на поверхность. Она поднялась к утесу и зависла перед ними. Она была очень некрасива теперь: толстая зеленая короста покрывала ее некогда блестящий корпус.
Когда входной шлюз открылся, часть коросты отпала прочь, обнажив сверкание неповрежденного металла. Коррозия оказалась поверхностной.
Высунулся трап и коснулся Стены у их ног.
Дольмаэро неловко обнял Руиза.
– Ладно, – сказал он сдавленно, похлопывая Руиза по спине. – Я пожелаю тебе самой большой удачи. Ты сделал для меня все, что мог.
Он повернулся к Низе, наклонив свою татуированную голову.
– И тебе самой большой удачи, Благородная Дама. Хотя я хотел бы, чтобы ты не была столь предана Руизу Аву. Принцесса, вернувшаяся из мертвых… какое бы это было замечательное чудо, чтобы взбудоражить весь мир!
– Спасибо, – сказала она и поцеловала его в щеку. – Мои амбиции стали куда скромнее. А может, куда больше – я не знаю даже, что и думать.
– Я тебя не виню, – ответил он.
Когда они поднялись в небо, Дольмаэро стоял, помахивая им рукой с вершины крепостной стены. Его приземистая фигура слишком быстро уменьшалась и наконец исчезла.
Стена Мира превратилась в маленькую извилистую змейку, которая ползла по краю плато Фараона, а потом Руиз уже не мог смотреть.
Он повернулся к Низе. Она смотрела, как уменьшается ее родная планета, а на ее очаровательном лице светилось выражение нежности и сомнения.
– Прощай! – сказала она наконец и выключила экран.
Она глубоко вздохнула.
– Ну вот, – сказала она. – А что теперь?
– Мы будем жить. Мы будем мечтать. Будем растить цветы. Медленные дни и долгие ночи, – сказал он и накрыл ее руку своей. – Цветы и время.
