Отшельник тем временем таскал из автобуса тяжелые рюкзаки и сумки, прогибаясь под тяжестью, словно мыльный пузырь на ветру. Он укоризненно смотрел на Сатану поверх своих очков, пыхтя как маленький вулкан.
Покончив с погрузкой старика, в которой мне помог один из матросов, я кинулся помогать Отшельнику, а Ирина заняла место у костра, что-то деловито помешивая длинным прокопченным половником в котелке.
Я не мог понять, зачем с нами этот старик, но вновь решил не спрашивать хозяев базы, для чего они взяли с собой этот балласт.
Медсестры тоже пытались нам помогать, но мы довольно быстро отправили их к Ирине, вокруг которой плясали языки пламени на ветру.
И вот наконец, когда наскоро перекусили приготовленной на костре душистой похлебкой из макарон и тушеного мяса (Отшельник всем раздал каменные миски и ложки, вынимая их из рюкзака и укоризненно глядя на Сатану), мы погрузились на диковинную лодку, и гребцы взмахнули веслами.
– Я себе представляла все это совсем иначе, – тихо призналась Ирина, сидя рядом со мной на деревянной скамье.
– Я под конец вообще перестал представлять что-либо, – ответил я с горькой улыбкой. – Там, возле портала, где нас… где в нас стреляли… Тот мой двойник – он предупреждал меня, что если я пройду дальше, то я изменюсь в корне, и назад дороги уже не будет – я перестану быть прежним собой… И ты знаешь, кажется, я уже изменился – не понимаю пока, как именно, но я стал другим. Все вокруг стало другим, абсолютно…
– Ты жалеешь об этом? – посмотрела она мне в глаза.
– Да в общем-то нет. – Я поежился на речном ветру. – Просто непривычно пока все, как будто во сне в бредовом. Но я понимаю, что это не сон, далеко не сон…
– Я тоже уже запуталась, – призналась Ира. – Настолько запуталась в себе и в окружающем меня, что перестала просто думать – так проще услышать голоса этих тысяч «Я» внутри своей головы.
– Ты же так хотела исполнить свое предназначение «ключа». – Я вспомнил ее холодную сомнамбулическую решительность в купе поезда, который вез нас к порталу. – Разве ты не чувствуешь предназначение свершенным?
Ирина кинула на меня короткий взгляд, но не обиделась моему вопросу.
– Знаешь, Дэн, – она как-то особенно поглядела на меня, но испуга в глазах ее не было, – нет, не чувствую. Точнее, не совсем.
– То есть?
– Я чувствую, что мы только сейчас подходим к некоему финалу… точнее, итогу всех этих событий. Как развязка в художественном произведении… А потом, после этого, все будет действительно новым, другим абсолютно и полностью. Как ты говорил о словах двойника.
– Понимаю, – кивнул я, – точнее, ощущаю, где-то внутри. Нечто тоже необычное… Сперва меня немного раздражало это состояние какой-то отрешенности. Просто ты приняла его первая, ты более чуткий человек, а мне надо было немного настроиться. Сперва я думал, что все мы умерли и это некий наш посмертный бред вроде «света в конце тоннеля», силуэтов ангелов, видений прошлого и будущего – очень напоминает весь этот хаос что-то подобное… Но в какой-то момент я так явственно ощутил себя, свое тело, звуки, запахи, мысли… Я понял, что это не сон и не видение, – стало так легко.
– Ты сейчас высказываешь мои собственные мысли. – Ира кивнула. – Я совсем не чувствую некой тяжести, которая долгие годы давила мне на грудь… Словно я проснулась, а не уснула… Я даже поняла, как глупо выглядела, когда разозлилась на тебя и когда решила вместе с Крисом идти войной против этих… – Она окинула взглядом сидящую на палубе пеструю компанию, которая оживленно болтала и потягивала коктейли. – Не то чтобы я их полюбила или же возненавидела, я принимаю их как данность: они мне не мешают… Наверное, коряво звучит…
– Пожалуй, определение, что называется, в точку, – кивнул я, – у меня так же. Вначале я захлебывался тысячей вопросов, а сейчас успокоился. Я почувствовал, что ответы придут сами собой. И поэтому, наверное, ты сказала про некую надвигающуюся развязку.
– Надвигается обычно что-то плохое. – Ира нахмурилась. – А мне не кажется, что тут может быть нечто чужеродное для этого места – здесь все самодостаточно. Правда, есть в пустой груди…
– Какой-то холодок…
– Как будто…
– С непривычки…
– Или визит…
– К зубному врачу!
Мы рассмеялись тихонько: каждый дополнял фразу, как бы читая мысли другого… А может, это и правда?
– Все же я очень счастлив, – сказал я. – Счастлив, что есть ты и что все так получилось.
– Я тоже, – тихо ответила она и положила голову мне на плечо. Теплую, с нежным запахом ее волос.
– Жалко Криса… – вдруг почему-то сказала Ира.
– Это почему же? – спросил я, глядя на понурую фигуру, сидящую на самой дальней скамье «Тигриса».
Одинокий, замкнутый в себе падший Ангел. Он достиг желанной цели, ради которой убивал, обманывал, манипулировал, но…
– Он рассказал мне, – продолжила Ира. – Его родителей убили Древние…
– Как убили? – удивился я. – За что?
– Ни за что, – тихо ответила Ирина, – это, можно сказать, несчастный случай. В Древних, как он объяснил мне, очень мощно проявлено энергетическое поле. Обыкновенному человеку вроде нас рядом с ними даже находиться не всегда можно: нервная система может сгореть, сердце не выдержать…
– Но, как я понимаю, – возразил я, глядя на лениво плывущих по реке бегемотов, – мы сейчас общаемся именно с Древними, разве не так? По крайней мере, Сатана и Отшельник…
– Крис говорил что-то – что для общения с людьми они используют свои квантовые слепки, что-то вроде копии, но абсолютно живой, просто уменьшенной и упрощенной. Если встретить их в натуральном обличье, они могут блокировать свои поля, чтоб человек успел отойти от них на достаточное расстояние… А тут… Его родители тоже работали в «Пантеоне». Крис считает, что их убили случайно, просто никто из Древних даже не подумал экранировать их от собственного излучения. Он сказал, что примкнул к ренегатам только потому, что уверен в наплевательском отношении Древнейших к людям. Словно к животным… Он решил отомстить… Но у него ничего не вышло, понимаешь? У каждого в этой истории совсем своя история.
– Возможно, это и в самом деле была случайность? – спросил я. – Не похожи они на маниакальных убийц или пышущих презрением вседержителей. Больше на шизофреников, да простят меня боги за сравнение…
– Я сказала ему то же самое, уже здесь, в госпитале, но он убедил себя в другом, даже встал на сторону Царей Земли, утверждая, что любая жизнь священна. А ведь он знал и раньше, в отличие от меня, допустим, что Эол человека после смерти редко разрушается – копия его сознания живет… Если это можно сравнить, конечно, с жизнью в туловище… Если бы Эолы не играли во Вселенной и эволюции роль посредников…
