Палец, казалось, сам собой потянул за спуск. В плечо ударила отдача. Автомат загрохотал непрерывной очередью, опорожняя магазин. Пули били не прицельно, впиваясь в отвесную стену обрыва, обваливали пласты глины.
Сверху тоже затараторили сухие выстрелы, заглушенные ПБСами, это открыли огонь вооруженные «Валами» «долговцы», ведь и они, скорее всего, увидели то, что и я, а именно «меня», «дичь», за которой они и охотились.
Я бессильно привалился к рыхлой стене овражка, заменяя пустой магазин, снаряженным. А сам напряженно думал, что же дальше делать? За спиной погоня «Долга», впереди контролер со своей сворой, а дальше блокпост «Монолита». И хоть загадка вроде бы и разгадана, вряд ли я успею кому-нибудь ее поведать.
Давление на мозг ослабло. Я взглянул в сторону, где еще недавно видел своего двойника. В бурой траве лежало желтое тело контролера, все еще вздрагивающее то ли в агонии, то ли от попадающих в него пуль. Перекрестный огонь «долговцев» и «монолитовцев» выкашивал поголовье зомби и слепых псов. Лишившись руководства, монстры стали менее опасны и вскоре все лежали на земле без признаков жизни.
Я, держа автомат наготове, затаившись, ждал в своем укрытии. Чего ждал? Сказать было сложно… Сбежать я уже не мог, а в спасение верилось с трудом.
— Зига! — Послышалось сверху. — Ты там живой?
Голос был незнакомый, впрочем, какая теперь-то разница.
— Не дождетесь! — Самонадеянно отозвался я.
Наверху сдержанно рассмеялись.
— Оптимист!
На некоторое время переговоры со мной прекратились, но сверху слышны были голоса, «долговцы» что-то обсуждали. Наконец тот же голос продолжил.
— Зига!
— Чего?
— А что это было?
— А ты что, сам не видел? Это контролер был! Под меня косил! — У меня невольно вновь родилась надежда.
— Чет я такого никогда раньше не слышал… — В голосе собеседника чувствовалось сомнение.
— И я не слышал… А много ты чего про контролеров знаешь? — Это было резонно, до сих пор о контролерах было не много информации, мало кто выживал после встречи с ними, а кто и выживал, зачастую самого контролера и не видели.
— Не много…
— Я тоже…
— А почему ты? В смысле, почему он в тебя превращался?
— Так пойди у него и спроси, чего ж ты у меня-то спрашиваешь?!
Одно предположение у меня, конечно же, было, но это всего лишь догадки и не более.
— И что же нам теперь делать? — Задал резонный вопрос «долговец».
Хороший вопрос. Я даже знал на него несколько ответов, в разной степени подходящих для меня, ну, и совсем для меня не подходящих.
— Тебе голова тоже дадена. Видел ты то же, что и я. Когда Бугая завалили, я был на Агропроме, так что Хмурый не меня тогда углядел, а нашего покойного друга. Ну, я так думаю… Да и какой резон мне было Бугая валить? Я его и не знал даже…
«Долговцы» опять о чем-то зашептались между собой. Пауза затягивалась.
— Зига! — Опять подал голос тот же «долговец».
— Чего вам еще?
— Воронин снял с тебя обвинения, мы ему все объяснили. Выходи. Только без шуточек!
Ну, слава Богу! Я облегченно перевел дыхание и ослабил пальцы на оружии.
— С вами шутить — себе дороже… — Уже беззлобно пробормотал себе под нос я.
Когда нервное напряжение отпустило, сразу же стала заметнее боль в простреленном плече.
Приподнявшись, я посмотрел в сторону блокпоста «Монолита». Оттуда прокричали:
— Уходите, мы вас не тронем!
— Еще бы, — услышал я голос кого-то из бойцов «Долга» — мы сами кого хош тронем…
Опираясь на автомат, я выбрался из овражка и поковылял к «долговцам» засевшим в кустарнике. Их было пятеро, хорошо экипированных, хорошо вооруженных крепких бойцов.
— Ну, привет «проблема»! — поздоровался за всех со мной невысокий крепыш, судя по голосу, с ним я и общался.
— Привет и вам, охотнички. — Злости на них не было. В Зоне всякое бывает, а они просто приказ выполняли, да за товарища своего отомстить хотели, их можно понять.
Следовало уходить. Подкрепление «монолитовцев» столь щепетильным не будет, а нас только шестеро, то, что я с «долговцами» обратно пойду, и ежу было понятно, с превышающими силами, да на их территории нам не справиться! Бойцы быстро обработали мне рану, и собрались в дорогу, но я не смог удержаться и все-таки сходил взглянуть на труп контролера.
Да, он был именно таким, каким я его видел в видении — худым, с длинными руками, с покатой головой, на которой уже подернулись матовой пленкой пересыхающие большие глаза… И еще, все его тело было в застарелых шрамах, словно посеченное осколками. Все-таки выжил он тогда, надо же… И меня запомнил. Крепко я ему в память запал видать.
Я бросил на него последний взгляд и, развернувшись, трусцой побежал к ожидавшим меня «долговцам».
Нас ждал долгий и опасный путь, в конце которого, если повезет, получится и отдохнуть…
02.03.2009 г.
Федор Вениславский
ДЕЛО ПРИНЦИПА
0-1.
Довольно потрепанный «Уазик» издав скрипящий звук остановился у деревянного забора. Трезубец на сине-желтом фоне изображенный на дверце, выглядел тускло, и уже наполовину стерся. Две двери открылись и тяжелые берцовые сапоги ступили наземь. Легенько моросил дождик.
Щелкнул затвор автомата, и военный, с погонами капитана, уверенно направился к входной двери. Еще двое солдат последовали за ним, а один остался возле машины. Внутрь зашли трое. Блеснула молния, и дождь усилился. Раскат грома, прозвучавший подобно дикому рыку неизвестного животного, заставил передернуться военного у машины. Тучи застилали весь горизонт.
Внутри дома разговаривали на повышенных тонах. Потом была тишина, как-будто всё успокоилось, лишь молнии сверкали раз за разом. А потом внезапно раздалось предупреждающее восклицание, и, спустя мгновение, последовал выстрел. Дверь отворилась и военные, неся на себе мешки, верхом набитые всякой всяченой, направились к машине. Погрузив мешки, они обменялись короткими фразами, сели в джип. Лишь капитан, на мгновение задержавшись, бросил взгляд на дом.
— Идиоты, люди, — проговорил он одними губами, после чего направился в машину.
«Уаз», кашлянув клубом дыма, тронулся, и, выехав за пределы деревни, поехал на восток.
В доме был слышен плач.
Дождь усиливался.
1-2.
День не задался с самого утра.
Эксперимент, суть которого заключалась в возвращении слепому псу его первичной структуры ДНК, с треском провалилась. Под излучением, которым его подвергали, от лекарств, которыми его пичкали, и от пилюлей которые ему подсовывали в еду, пес-мутант, как бы странно это ни звучало, мутировал. Из слепого пса в неизвестный доселе вид, более сильный, злобный, опасный. Ночью он разгрыз стальные прутья клетки, и, проскользнув мимо охранника, сбежал.
