— Удостоверились? — беря чувства под жесточайший контроль, спросил я.
— Да. Я рада, что не ошиблась в вас.
Знакомая фраза, где-то я её уже слышал. Точно, аккурат, полтора месяца назад.
— Вы меня знаете, догадываюсь даже откуда, позволите поинтересоваться вашим именем?
— Ох, что это я, — девушка картинно всплеснула руками. — Олое.
— Очень приятно, Олое. Вы конечно извините, но любить и жаловать не обещаю. Следите за земным эфиром?
— Что делать, следить за жизнью на поверхности одно из доступных развлечений. Вы, Алексей, успели хорошо засветиться в эфире и социальных сетях, чтобы быть безвестным.
— Точно, сейчас лопну от гордости и собственной значимости. Совок и веничек приготовьте.
Интересный разговор у нас получается, ни хрена не по этикету и по протоколу, которые, помахав ручкой, скрылись в безбрежных далях. Было понятно, что меня пристально изучают и составляют подробный психологический портрет. Направленное на мою тушку внимание ощущалось всей поверхностью кожи. Не удивлюсь, если ксеносы дистанционно считывали биоритмы и электрические импульсы мозга, детально снимая полную картину, на ходу прорабатывая модель поведения. Куда мне с тремя классами церковно-приходской школы соваться супротив зубров с кафедры НИИ цитологии и генетики, обработавших из волшебного фонарика магическим излучением целую планету.
— Полноте, Алексей, вам не к лицу сарказм. Вы ведь понимаете, что у нас не тренинг в пикировках?
— Отчего же, последние минуты как раз говорят обратное. Ладно, ваша победила. Олое, вы говорили о последнем испытании, позвольте перед тем, как вы начнёте проверять на мне свою домашнюю заготовку, задать вам один единственный вопрос?
— Вы его уже задали, но продолжайте.
— Нахрена?
— Мне нравится русский язык, — улыбнулась Олое. — Только в нём заложено столько эмоциональных форм и различных подтекстов, позволяющих одним словом или фразой охватить необъятное. Ни один другой язык Земли не позволяет так выражать эмоции. Я ожидала этот вопрос и дам правдивый ответ.
— Алексей, вы никуда не торопитесь? — резко сменила тему инопланетянка.
— До пятницы я совершенно свободен, — фразой Пятачка из мультфильма о приключениях Винни-Пуха, ёрнически ответил я. Куда я денусь с подводной лодки?
— Тогда не откажетесь перекусить? Что предпочитаете, мёд или сгущённое молоко? — поддели меня. Вижу, мультканалы тут смотрят регулярно.
— И то, и другое. И можно без хлеба. Хотя, кофе, если можно. Чёрный, два кусочка сахару и немного молока.
Откуда-то со стороны двери, распихивая пуфики, подрулил мелкий робот с подносом на плоской голове. По комнате поплыл одуряющий аромат свежезаваренного кофе.
— Благодарствую, — сказал я, подхватывая чашечку с напитком (будем надеяться, что ксеносы спёрли на поверхности натуральные зёрна, а не потчуют гостя сублиматом из высушенного дерьма третичной переработки).
Повинуясь незаметному жесту или команде Олое, сменилась картинка за окном. Вместо Земли освободившееся пространство теперь занимала планета с двумя материками и тремя спутниками. Пригубив напиток, я приготовился слушать.
— Лаита — Твердь, материнская планета моей расы, какой она была три миллиона лет назад.
*****
— Готов?
Я покосился на командира экипажа, хотя, что я там хотел увидеть за чернотой шлема, закрывающего лицо от яркого и такого неласкового солнца?
— Не готов, но кого это волнует?
Подполковник Ларин весело хмыкнул.
Наша лоханка медленно дрейфовала в трёх километрах от гигантского серо-матового диска инопланетной махины. Горб Станции был изрыт сотнями ям и провалов, словно изломанные иглы дикобраза из него торчали антенноподобные конструкции и похожие на старинные крепости надстройки непонятного назначения. Сотни ярких прожекторов освещали посадочные площадки (или не посадочные, хрен его знает), хотя, как не вглядывался, рассмотреть что-нибудь напоминающее створки шлюзов у меня не получилось.
— Не дрейфь, салага, — донеслось из наушников, я закатил глаза. — Поехали!
Ларин оттолкнулся от шлюза. Спарка из двух космонавтов в пустотных скафандрах, сидящих на неком подобии кресел с большущим ранцевым двигателем за спиной, медленно вращаясь, полетела в сторону исполинской соседки. Я так не играю, и тут мне не дали порулить, плевать командир хотел на полную подготовку старшего лейтенанта Берова. Не доверяют, сволочи.
Уйду я от них. Вот на станцию и уйду. Вспомнят, какой я был хороший и замечательный малый, и как они жестоко обидели меня, но будет поздно. Моя героическая смерть на операционном столе под скальпелем ксеноса-вивисектора расставит всё по местам и всем сразу станет стыдно за ущемление порывов героического меня.
Мягкий толчок в спину. Командир запустил двигатель. Коррекция, гашение вращения, спарка перестала крутиться. Кратковременное ускорение, "Фрегат" остался далеко за спиной, зато исполинский горб значительное придвинулся. Нет, что ни говори — охрененно здоровенная штуковина. Теперь можно было не включать движок, нас бы постепенно притянуло и так, но запас дыхательной смеси не бесконечен. Мне-то что, в принципе, вакуум для йома далеко не приговор. За несколько секунд демон может впасть в состояние анабиозного сна и пережить полную заморозку. Самое главное после этого правильно разморозить ледышку, иначе на выходе получится обычный такой синенький труп.
Долго ли, коротко ли, но шлюпка ткнулась днищем в песчаный берег и в четыре ноги с магнитными подошвами заскребла по дну. Мягкая посадка. Зря я наезжал на командира, так виртуозно управлять ранцевым пепелацем у меня ещё не скоро получится. Опыт дело такое, трудно пропиваемое.
Космический таксист доставил пассажира чуть ли не к порогу. До заветной калитки и верёвочки с колокольчиком было не больше десяти метров. Освободившись от захватов, я сделал маленький шаг. В голове кто-то буйный бодрым голосом орал нечто о маленьких шажках для одного человека, и километровых прыжках для всего человечества. Уняв мандраж, отягощённый непроизвольной дрожью коленок и приструнив не вовремя разыгравшуюся шизу, запакованный в скафандр естествоиспытатель, совершил второй шаг. Магнитные подошвы держали крепко, было бы совсем не айс улететь в открытый космос. Сзади гусиным шагом топает командир. Сегодня я за Сусанина…. А что говорить? Всё уже давно обговорено и запротоколировано.
— Шоб…, - выругался я, чуть не плюнув через стекло скафандра на тумбу сканера, который с эффектом чёртика из табакерки неожиданно вынырнул из металлической обшивки Станции.
