Александр Сухов - Пламенный Путь

— Заблуждаешься, голуба, в отличие от вас — бесконтрольных мы по возможности стараемся никого не убивать…

— Не трудись, маг, — она скривила в улыбке свой красивый ротик. — Меня агитировать бесполезно. Знаю, что тебе от меня нужно. Своих не сдам…. Корчат тут из себя благодетелей! Людишек они защищают, видите ли! А сами миллионами на убой отправляют, а если кто-то… — Не доведя до логического завершения начатую мысль, девушка обожгла меня гневным взглядом своих огромных карих глаз и замолчала.

Мне вдруг стало очень смешно — с каких это пор Твари начали подводить философскую базу под банальные убийства ни в чем не повинных людей? Но вступать в полемическую дискуссию я не намеревался. Мне ясно дали понять, что добровольно сотрудничать с легитимным представителем магического сообщества не желают. Поэтому, чтобы ускорить процесс получения необходимой мне информации, придется приложить некоторые усилия. При других обстоятельствах я со спокойной душой сдал бы ее в руки наших аналитиков, но, боюсь, к тому времени остальные члены гнезда сообразят, что их обнаружили. Ищи тогда ветра в поле, точнее полдюжины стихийных магов-вампиров (в просторечье — Тварей) на бескрайних просторах нашей великой Родины.

Я присел у изголовья пленницы и без особого усилия, но достаточно крепко зажал ее голову в своих руках и закрыл глаза. Девушка поначалу задергалась, но, сообразив, что скорее сломает себе шею, чем вырвется из моих крепких рук, успокоилась, точнее, затаилась в ожидании удобного момента. Однако шанса навредить мне, или хотя бы как-то помешать моим планам, я ей предоставлять не собирался. Сломать ее ментальные барьеры для меня было сущим пустяком, все-таки классическое образование — великая вещь. Это вам не хапнуть крупицу знаний у доморощенного гуру, возомнившего себя Пупом Земли. Вскоре она спокойно посапывала, а я получил возможность основательно покопаться в ее памяти.

Итак, Селезнева Владислава Викторовна, девятнадцати годков от роду, родилась в городе Котлас Архангельской губернии, там же проживают ее родители. Ага… детский сад, школа, окончила с золотой медалью, в данный момент студентка факультета журналистики МГУ. Прошла инициацию два месяца назад, после того как попала на практику в редакцию газеты «Вести Златогрива». Далее все что касается того самого гуру, приобщившего нашу кралю к запретному знанию и всех прочих его «птенцов»…

Через пятнадцать минут я открыл глаза и не без удовольствия принялся разглядывать впавшую в глубокий транс девушку. Красива чертовка, нечего сказать: огромные карие глазищи, в данный момент прикрытые веками с длиннющими ресницами. Черты лица правильные, может быть, губы слегка полноваты, но по мне и так лучше не бывает. Овал лица безупречный. Кожа слегка смуглая от загара бархатистая. Волосы до плеч цвета темной меди, собраны в тяжелый хвост. Длинная лебяжья шея. Под футболкой не зафиксированная бюстгальтером грудь идеальной формы и размера. Расклешенные по моде джинсы не позволяли по достоинству оценить нижнюю часть ее тела, но Аристарх ничуть не сомневался, что там все в полном соответствии его воззрениям о женской красоте.

«Ничего, — подумал я, — очень скоро ты выбросишь из своей красивой головки все эти бредни о своей исключительности и особом предназначении. Пройдет всего лишь пара недель, и ты будешь вспоминать свое недавнее прошлое как дурной сон».

Затем я извлек из кармана брюк мобильный телефон и нажал кнопку вызова.

— Что там у тебя, Савушкин? — Клара, как всегда была лаконична и до тошноты равнодушна. Вместо того, чтобы возликовать, справиться о моем драгоценном здоровье, поинтересоваться погодой, сразу в лобешник: «что там у тебя?» — грымза черствая. И кому только в голову пришла светлая мысль назначить ее куратором и главным координатором? Лучше бы Шатуна или того же Константиныча. Впрочем, последнего вряд ли бы привлекли к операции — проштрафился старикан, оплошал при попытке захвата иномирянина в гостинице «Арбат». Вообще-то, тогда все сработали из рук вон плохо, а огреб по полной лишь Виталий Константинович.

— Кларочка, как я рад слышать твой божественный голосок! — заблажил я, стараясь по возможности наполнить голос приторным елеем. — Ты даже представить себе не можешь, как мне было тяжело. В меня стреляли, за мной гнались, я отстреливался, одному йока-гери, второму мае-гери, третьему мавашей в лоб! Еле отбился!..

— Кончай, Савушкин, из себя попугая Кешу корчить, — проворчала Клара, но мне все-таки показалось, что в ее голосе промелькнуло что-то человечное. — Рассказывай, лучше. Что случилось?

— Ладно, — обиженно проворчал я, — засекайте сигнал моего мобильника и присылайте группу поддержки. Будем ворошить «гнездо». Заодно пленную заберете.

— Тварь, что ль стреножил?

— Ну что ты, Клара, здесь такая симпатичная деваха, даже язык не поворачивается Тварью назвать, — ухмыльнулся я, окинув в очередной раз, плотоядным взглядом соблазнительную фигурку лежащей на песочке девушки. — А впрочем, лови фотку, сама убедишься.

— Присылай, — великодушно разрешила куратор, — передам в отдел разработок, может быть, там на нее что-нибудь полезное надыбают.

— Не надыбают, — безапелляционно заявил я, — Селезнева Владислава Викторовна, студентка МГУ, девятнадцати лет, остальное пробьешь по базе данных, «дикие» взяли ее в оборот всего полтора месяца назад, и вряд ли за это время она успела засветиться.

— Все равно проверим. Короче, жди группу минут через пятнадцать. Назначаешься старшим. Когда думаешь проводить операцию захвата?

— Немедленно, — ответил я. — Судя по тому, что мне удалось узнать, местный батька-Вий из тертых. Через полчаса он как раз собирает птенцов под свое крылышко для традиционной прокачки мозгов. Ситуация — лучше не бывает. Накроем всех разом и отпразднуем это дело в каком-нибудь уютном местечке, на пару: только ты и я.

— Ладно, болтун, — хихикнула Клара — мне все-таки удалось вывести ее из состояния начальственной серьезности, — жди, — и разорвала соединение.

Сфотографировав «трофей» в различных ракурсах, я отправил картинки в координационный центр. Полюбовался струящимися в двух шагах от меня прозрачными водами Серебрянки, затем посмотрел на распластанное на песке девичье тело и снова на воду, только с тоской во взгляде. Оно, конечно, неплохо было бы полчасика поплескаться, но за это время девка может оклематься и подать весточку своим. Интересно, какую епитимью наложит на меня Учитель, если по моей вине операция провалится? Насколько мне известно, Константинычу определили двухмесячный отпуск на Бали — вот бы мне оторваться куда-нибудь к южному океану пусть не на два месяца, хотя бы на пару недель, ну на недельку. Впрочем, глупо мечтать о несбыточном. Похоже, Владыка какое-то серьезное дельце замутить пытается. Ужасно секретное. Учитель хоть и в курсе, молчит как рыба об лед или заладит: «Всему свое время, Аристарх. От великого знания — великие беды», или вовсе дореволюционное: «Любопытной Варваре на базаре нос оторвали». Обидно, чесслово, обидно до соплей — какая-то Катька Синицына посвящена, а почти мастеру и преданнейшему человеку не доверяют. Вот опять, отрядили «диких» ловить, как будто подобной рутиной и заняться кроме меня некому. Клару бы послали, вот уж кому помешало бы задницу лишний раз оторвать от офисного кресла. Глядь, подобрела бы, глотнув свежего воздуха, и наконец-то честь свою девичью, тщательно оберегаемую на протяжении тридцати без малого годков, кому-нибудь, и преподнесла бы на тарелочке с голубой каемочкой. Я и сам не отказался бы вступить в контакт с Кларой, но, помимо меня, не ощущается недостатка в охочих комиссарского тела отведать, поскольку объективно красотой Клара не уступит многим теле — и кино дивам.