— Я Новембер Терра, дочь Константино и Аннабеллы Терра, и вы позволите мне покинуть это судно немедленно!
Стюард тяжело сглотнул, раздумывая, как ответить, а затем решил, что лучше будет согласиться с требованием девушки. С именем Терра шутить не стоило.
Несколько человек за ее спиной спросили, куда она направляется, но девушка проигнорировала вопросы и покинула челнок. Она быстро прошагала по переходу к залу ожидания и уже бегом ринулась по коридорам станции Гиддингс к стоянке такси.
Обойдя очередь к ховертакси, Нова направилась прямиком к диспетчеру и сообщила ему свое имя тем же тоном, какой уже опробовала на стюарде. Ей тотчас предоставили такси, и девушка умчалась, оставив позади рассерженных людей.
Нехорошие предчувствия росли, хотя и не становились определеннее. Каким-то неясным, непостижимым образом она ощущала, что родители, брат, Элефтерия, слуги… все попали в беду.
Все, кроме Эдварда, почему-то.
«О, нет. Нет, нет, нет».
Нова мысленно вернулась к разговору с папой два дня назад, до того, как атака на Антигу Прайм стала причиной прекращения любых дискуссий по этому вопросу: «Моя милая девочка, пойми меня правильно. Причина, по которой нападение на завод прошло так гладко, кроется в том, что у Менгска там были люди, втайне сотрудничающие с ним. Если он смог проникнуть на завод, он может суметь попасть и в наш дом. Я не могу рисковать твоей безопасностью. Поэтому ты должна ехать».
И хотя Нова по-прежнему не понимала, откуда ей это стало известно, теперь девушка не сомневалась, что Эдвард — мятежник. Он продался, — и причиной тому стало недовольство положением жига, при женщине которую он терпеть не мог уже в течение многих лет. И вот теперь, он предал семью Терра.
«Вот почему он хотел, чтоб я осталась».
Такси резко затормозило перед Небоскребом Терра. Нова бросила все имеющиеся при себе банкноты в отверстие перегородки, отделяющей водителя от пассажира, в надежде, что этого хватит, и бегом ринулась в здание. Она миновала общее фойе и подскочила к входу в частный вестибюль. После сканирования сетчатки, она получила доступ пройти внутрь.
Дверь только открылась, впуская ее, а девушка уже поняла: что-то не так. Странность просто витала в воздухе, да еще она заметила отсутствие Брайана, дневного охранника вестибюля.
Нет, он был. Точнее, его тело.
Нова никогда прежде не видела мертвецов. Разумеется, она бывала на похоронах, но никогда при этом не рассматривала умерших, так как считала это кощунством. Даже в раннем детстве она отказалась посмотреть на тело бабушки, хотя Зеб и пытался подговорить ее прокрасться в заднюю комнату похоронного зала и взглянуть одним глазком.
Мертвые тела, осознала она, чувствовались как пустота. Большое ничто. И они дурно пахли.
Униформа Брайана обагрилась чем-то красным, в чем чуть погодя девушка распознала кровь.
«Если Брайан убит, они уже здесь. Я опоздала!»
По щекам покатились слезы, и она кинулась к подъемнику, миновав еще один сканер сетчатки. Конечно же, лифт появился немедленно — в конце концов, она была Терра, а Терра всегда получали то, чего желали.
Когда подъемник взмыл на сто этажей ввысь к пентхаузу, где Нова прожила всю свою жизнь, девушка ощутила, как ее затопили отвращение и боль. Но ни одно из этих чувств не было ее собственным. Чужие мысли просто ворвались в нее. «Что со мной происходит?»
«Эдвард, ублюдок, да как ты посмел!»
Это мама. Она могла чувствовать маму, будто бы та стояла прямо тут, рядом.
«Проклятье, посмотри на меня! Как ты мог…»
С этого момента она больше уже не чувствовала маму. Маму вырвало из нее, словно крылья, которые Зеб, бывало, выдергивал из насекомых в детстве.
— Мам… мама?
«Ты заплатишь за это, слышишь меня? Тебе не сойдет это с…»
Это папа. Он тоже не сумел закончить фразу.
Нова рухнула на пол как раз в тот момент, когда двери лифта открылись на последнем этаже.
— Папа? О, боже, папа, пожалуйста, не умирай, пожалуйста! — Ей удалось выбраться в куполообразное пространство, но она не сумела заставить свои ноги слушаться и вновь повалилась на пол.
Три дня назад здесь проходила вечеринка по поводу ее пятнадцатилетия. Сейчас зал заполонили мужчины и женщины в черной как смоль одежде и с разнообразным оружием в руках. Нова заметила, что многие из обслуги выстроились вдоль стены… а некоторые из них стояли среди этих, в черных одеждах. Все люди в черном жаждали лишь одного — истребить Старые Семьи (это сокрушительное намерение внезапно захлестнуло ее сознание). Но они не были связаны с «Сынами Корхала», с группой, пестревшей во всех новостях, с теми, кто атаковал Антигу Прайм… нет, это были просто недовольные жизнью, у которых не было никакого плана, кроме как полностью уничтожить все Старые Семьи.
Эдвард возвышался над тремя трупами. Два из них — ее родители, третий — Элефтерия. Рядом с Эдвардом — человек по имени Густаво Макбэйн, наставивший пистолет на Зеба. Брат стоял на коленях, держа руки за головой.
— Знаешь, — проговорил Зеб, — ты всегда был засранцем, Эдди.
— Рыбак рыбака видит издалека, малыш, — ответил Эдвард. Затем взглянул на Густаво. — Давай.
Густаво выстрелил. Пуля ударила Зеба в голову, откинув ее назад. Кровь и мозги парня забрызгали стену.
— Зеб?
Нова почувствовала, как умерли ее мать и отец. Теперь она почувствовала и увидела, как умер брат.
— Нет.
Эдвард обернулся к ней и улыбнулся.
— Ну и ну! В конце концов, ты все же вернулась домой.
— Нет.
Он шагнул к ней и поднял пистолет. Высокий, тощий мужчина с курчавыми черными волосами и черной же бородой, хотя и волосы, и бороду уже побила седина. Нова никогда не видела, чтобы он улыбался так, как сейчас. Эдвард никогда и никого раньше не убивал, и девушка знала, что он боится убить кого-нибудь даже сейчас… Вот почему он приказал выстрелить Густаво. Густаво ненавидел Старые Семьи даже больше самого Эдварда, и поэтому убивал с удовольствием.
Эдварду убивать не нравилось.
Но он все же собирался это как-нибудь сделать.
— Нет.
Направив ствол пистолета в голову девушки, в такой же манере, как Густаво проделал это с Зебом, Эдвард произнес:
— Скажи «спокойной ночи», Нова.
— Не-е-е-е-е-е-е-е-е-е-е-е-е-е-ет!
Когда-то Мэлкольм Келерчиан был лучшим следователем детективного отдела полицейских сил Тарсониса. Но в ПСТ хорошие следователи долго не задерживаются — их постоянно расхватывают военные или правительство, полагая, что такие способности не стоит растрачивать на мелкие полицейские делишки.
