— Тим, — обратился он к одному из них, — бери Пэтрика на спину, по-другому ему через реку не перейти. Том, ты первый, освещаешь путь. За тобой Тим с Пэтриком, я за вами, понесу доску и веревку. Саймон, ты пойдешь последним, свети так, чтобы Тим не оступился, сварятся оба! Все, пошли!
Тим присел, и я забрался ему на спину, он тут же побежал за Томом, таким же огромным парнем как он сам. Никакого моста не было: они видели буруны над подводными камнями и прыгали на них.
Реку пересекли быстро, но на противоположном берегу Тим не остановился, а продолжал бежать со мной на спине.
— Все, Тим, бросай, дальше пусть бежит сам! — наконец, скомандовал старший.
Я с радостью спрыгнул: трястись на чужой спине еще то удовольствие!
— Пэтрик, беги быстрее, — крикнул он мне, — или останешься без ног!
Ногам и правда было очень горячо: земля дымилась и исходила паром в тысяче мест одновременно, иногда из земли вдруг с шумом вырывался гейзер, на который никто не обращал внимания.
Но в один момент я споткнулся и упал, ударившись коленом о большой камень. Это колено я повредил, еще когда упал в овраг, оно болело до сих пор. И вот опять! Когда встал, то понял, что ни бежать, ни даже идти я дальше не смогу.
— Том! — негромко скомандовал старший, и он послушно присел, забирая меня на спину.
Бежали мы куда-то вверх и постепенно становилось не так жарко. Наконец, мы забежали в пещеру и остановились, я понял, что мы на месте. Все, кроме старшего, у которого были заняты руки, сняли маски, открыв свои мокрые потные лица.
И нас там встречали! Да-да, нас встречали человек пятнадцать, но встречали так, будто не видели несколько лет, с объятьями, поцелуями и слезами радости!
Старший, не выпуская доску с веревкой из рук, повернулся ко мне и кивнул, приглашая следовать за ним. Я быстро идти не мог, но старший никуда и не торопил. По пути он зашел в помещение, где мог поместиться только один человек. Он оставил там доску с веревкой и вытащил кусок алюминиевой трубы. Взяв камень, он согнул одну сторону трубы в виде рукоятки и протянул мне:
— Возьми, без костыля ты долго не протянешь!
Смешно сказать, но тогда я обрадовался этой гнутой трубе как ребенок рождественскому подарку!
Пещера была большая, но ничем не освещалась, и здесь наверняка было легко заблудиться. Но мой новый знакомый шел уверенно, освещая дорогу своим фонарем. Наконец, мы зашли в небольшое помещение, вход в которое был закрыт плотной тканью. Внутри он вставил фонарь в одно из многочисленных отверстий в стене и жестом пригласил меня сесть на кусок лавового камня. Потом запустил руку в отверстие побольше и достал оттуда две бутылки пива. Не торопясь, открыл и одну протянул мне.
— Берег для особого случая, — сказал он. — Будем считать, что сегодня именно он.
После чего сел на другой камень и снял маску.
— Узнаешь? — спросил он.
ИЛИЯ
— Илия?!! Ты? Здесь?!
Но узнать его было непросто: он постарел лет на сорок! Лицо стало бугристым и неровным, заросло неаккуратной бородой, кожа казалась очень плотной с глубокими как шрамы морщинами. Ото лба до макушки шла обширная лысина, с боков спускались длинные седовато-желтые волосы. Теперь Илия стал более грузен и сейчас его тело уже не казалось особо дорогим. Он с наслаждением пил пиво, блаженно закрыв глаза. Потом улыбнулся и довольно крякнул.
— А что занесло тебя, Пэт, в ЭТУ скорбную обитель?
Черт возьми, вот это сюрприз! Он жутко раздражал меня при первой встрече, но это было ведь так давно. После сборища идиотов братства, Илия, угощающий меня пивом, казался старым другом!
Я рассказал ему про пожар в лощине, про то, как Кэт спасла меня, и я должен был на ней жениться по странным правилам братства. Рассказал про лихорадку и про то, что жить мне пришлось с другой женщиной. И как меня скинули в конце концов сюда. Рассказывал я кратко и без деталей, ожидая, что, если что-то Илии покажется интересным, то он попросит уточнить. Но Илия слушал молча и ни разу меня не перебил. Когда я закончил, он продолжал задумчиво смотреть на меня.
— Илия, а ты почему здесь? — задал я вопрос, который меня интересовал сейчас больше всего. — И где Беркер?
— Беркера больше нет, — спокойно ответил Илия. — Я убил его. Как-нибудь расскажу подробности, сейчас скажу только, что не планировал его убивать и очень сожалею о его гибели. Но наказанием за убийство мне стало увеличение срока до 15 лет и смена условий содержания: я оказался за дверью и обратно она меня не пускала. Побежал, как и ты. Только никакого оврага у меня на пути не было, бежать пришлось до самых гор. А в горах забежал в пещеру, в темноте споткнулся, долго летел, чудом не свернул себе шею. И оказался здесь. Большинство из наших ребят тебе расскажут такую же историю. Но троих нам скинули сверху, как и тебя. Я тебя познакомлю с ними. И с остальными тоже.
Потом он поднялся:
— А теперь пойдем, покажу тебе как мы живем.
Он взял фонарь и быстро пошел на выход.
Мне очень не хотелось куда-то идти: болело колено, мокрая одежда липла к телу, да и день был перегружен событиями: еще пару часов назад я был в братстве, потом остров, кипящая река… Я только расслабился от выпитого пива. «Неужели это так срочно?» — подумал я с досадой. Но спорить не стал, взял свой костыль и пошел за ним.
Потом мы заходили в такие же углубления, занавешенные брезентом безо всякой мебели внутри. Он, не стесняясь, светил хозяевам в лицо, но никого это особо не напрягало, встречали нас везде с радостью. Было видно, что Илию здесь любят.
Все вокруг выглядело уныло и безрадостно: грязные лица, грязные руки, тяжелый запах давно немытых тел. Было ощущение, что люди здесь стараются выжить любой ценой. И верили здесь не в милосердного Бога, а в тех, кто рядом. Просто потому, что до них было ближе.
В одном помещении лежал старик, который тяжело дышал и не встал, когда мы зашли. Представить, каким этот человек был в молодости я бы не рискнул: сейчас от него остался только скелет в старых лохмотьях. Лицо обезображено многочисленными ожогами, глаза воспалены и невыразительны.
— Привет, Майкл, — сказал Илия, — я с хорошими новостями. Пэтрика скинули сегодня, как и тебя в свое время. Он сказал, что твоя жена в порядке, дети растут здоровыми. Тебя там помнят и любят!
Майкл слабо улыбнулся:
— Достаточно было просто сказать, что с ними все в порядке, Илия. А на любовь в братстве рассчитывать не стоит. Да, Пэтрик? — он обратился ко мне, — Или там что-то поменялось?
— Там много говорят про любовь к Богу, Майкл, — осторожно ответил я.
Майкл слабо улыбнулся:
— Да, там только Бога и можно любить. И плохо, если у тебя появляются другие цели в жизни, — он облизнул пересохшие губы и несколько секунд молчал, собираясь с силами. — Зачем это Богу? Когда увижу его, обязательно спрошу.
Он помолчал. Потом тихо спросил:
— Как там мои ребята?
— С ними все хорошо, Майкл, — ответил я. — Они здоровы. И очень похожи на тебя.
Я соврал: узнать сейчас в Ионе или Иосифе какие-то черты Майкла было невозможно.
— Это хорошо, — выдохнул старик. — Я виноват перед ними. Когда-то рассказал Ионе про велосипед, он так загорелся, так просил!.. До сих пор жалею, что не сделал ему хотя бы игрушечный.
Дышал он тяжело и прерывисто. Было видно, что ему этот разговор стоит больших усилий.
— А Иосиф просил на рыбалку сходить вместе. Но я не мог: ведь там постоянно нужно работать. А в воскресенье служба и общение с покаянием. На детей там времени нет. Мне так жаль!
Я хотел его успокоить, рассказать, что все у детей хорошо, но он закашлялся и кашель становился все сильнее. Было ощущение, что остановиться он уже не сможет. Но он отдышался, вытер рот ладонью и устало закрыл глаза:
— А сейчас уходите. Спасибо, Пэт, за хорошие новости. Спасибо, Илия, что зашел. Прощайте.
Когда мы вышли, Илия грустно сказал:
— Майкл скоро умрет. Жаль, он был моим другом. И лучшим добытчиком из всех, кого я когда-нибудь встречал.
