Секта - Иван Владимирович Булавин

Зато вторая рука схватила меня за лицо и крепко сжала стальными пальцами. Настолько крепко, что ещё немного, и мой глаз покинет глазницу, кожа под его пальцами сразу начала лопаться.

Спасли меня борцовские навыки, хорошо исполненная подножка свалила его с ног, увлекая следом и меня. Я рванул стилет из его руки, попутно разрезав ему пальцы, а следующим движением вогнал ему в глаз. Клинок прошёл насквозь, пробив затылок и воткнувшись в пол. А он был ещё жив, губы его что-то шептали, но слов разобрать я не мог. Наконец, тело его несколько раз конвульсивно дёрнулось и затихло. Проверять пульс в перчатках смысла не было, поэтому я приложил ухо к груди. Тишина, сердце не бьётся. Мёртв.

Едва оторвавшись, а почувствовал, как с кончика носа капнула тёмная капля. Кровь, моя кровь, он таки разодрал мне кожу на лице, кровь впитывалась в ковёр. Плохо, очень плохо. В попытке скрыть свой след, я повернул тело на бок и проследил, чтобы его кровь стекла поверх моей, теперь меньше шансов, что обнаружат мой генетический след. Пара капель на полстакана. Прижав к лицу платок, а отправился на выход. Часть пути пришлось проделать спиной вперёд, так, чтобы камера видела только спину. Я остановился рядом с женщиной, что лежала без сознания над остывающим телом собаки, проверил пульс, теперь уже голой рукой. Пульс, хоть и слабый был. А мне пора.

Уходить я буду в другую сторону, не туда, откуда пришёл. А значит, попаду в объектив. Задержавшись на стене, я дотянулся рукой и сорвал камеру с кронштейна. Готово, пусть теперь снимает землю.

Туман почти рассеялся, но это неважно мне он уже не нужен. Теперь надо быстро и не разгибаясь пересечь заросли кустарника. Теперь осталось спрыгнуть в неглубокий овраг и по нему добраться до машины. Кровь продолжала течь из ран на лице, я специально поворачивал голову, чтобы она впитывалась в капюшон. Ещё немного, километра два, если бегом, то это минут пять-шесть.

Машина стояла в кустах, открыв дверь, я огляделся, выискивая случайных прохожих среди редких деревьев и вездесущего кустарника. Никого вокруг. Снова утерев кровь с лица, уже рукавом, я стал стаскивать одежду. Костюм, штаны, кеды, перчатки, — всё это отправилось в большой пакет для мусора. Туда же полетела дубинка. Стилет я положил в отдельный пакет. То, что было надето снизу, осталось чистым, в отличие от верхней одежды. Рукава и капюшон олимпийки пропитались насквозь моей и чужой кровью. Зато рубашка с коротким рукавом не пострадала, а если где-то и была капелька крови, на тёмной ткани это почти незаметно.

Выезжал я по второстепенной дороге, точнее, даже не по дороге, а по натуральной звериной тропе, которая была дорогой лет тридцать назад. На трассу выехал далеко от места событий, настолько, что никому не придёт в голову увязать появление на трассе неприметной машины с произошедшим убийством. Но домой мне пока рано, свернув в нужном месте, я заехал на свалку.

Теперь нужно избавиться от улик. И сделать это следует как можно скорее. Пакет с одеждой полетел на землю, я в нескольких местах разорвал его, после чего начал поливать из стеклянной бутылки самодельным напалмом. Гореть он будет недолго, но даст высокую температуру, которая оставит от улик один пепел. Попутно нагрёб поверх кучи горючего мусора: щепок, пластика, обрывков ткани.

Выждал полминуты, чтобы вязкая серая жидкость пропитала вещи, после чего бросил спичку. Вспыхнуло не сразу, но занялось быстро. Пламя яркого белого цвета пожирало тряпьё на глазах, пожар разгорался, впору начинать тушить. Остальной мусор занялся очень быстро, если оставить всё, как есть, то и на лес перекинется. Дождавшись, когда горючая смесь догорит полностью, превратив в золу приличный кусок мусорной кучи, я вынул из багажника десятилитровую флягу с водой и начал заливать огонь. С пожаром было покончено, а я потратил остатки воды, чтобы вымыть руки. Теперь можно отправляться домой, дело сделано, цель моя приближена ещё на один шаг.

После возбуждения накатила апатия, машину я вёл исключительно на рефлексах. Мозги сейчас были заняты другим. Как может человек с изрезанными на ленты кишками продолжать сопротивляться? Он ведь меня едва не сломал. Шестьдесят лет, тощий и, судя по манере драться, никакой специальной подготовкой не располагает. Допустим (допустим), что я не задел важных сосудов и нервов, хотя, скорее всего, задел. Кровопотеря была заметной, там весь ковёр пропитался. А как быть с болевым шоком? Клинок проткнул диафрагму, даже лёгкое повредил, не говоря уже о пищеварительном тракте. Человек должен от такой боли моментально потерять сознание. А он?

Увы. Эти опросы не имели ответа. Точнее, они не имели рационального ответа. А если подойти к вопросу, отбросив присущее разумным людям материалистическое мышление? Они проводили некие оккультные обряды. Серьёзные обряды с принесением человеческих жертв. Изначально все они люди. Люди солидные, с положением в обществе и достатком. Что может заставить респектабельного обывателя резать людей на алтаре? Природный садизм? Тоже, конечно, объяснение, да только простой садизм не требует распевания молитв и рисования знаков на алтаре. Тогда остаётся только одно: обряды действуют, тот демон, которому принесены жертвы, существует на самом деле и что-то даёт своим адептам. Что? Да это ясно, как день. Человек, даже богатый и властный, тем не менее, беззащитен перед старостью и смертью. Даже люди, вроде Рокфеллера, рано или поздно умирают, здоровье нельзя купить ни за какие деньги. А им можно, только не деньгами они за него платят, а чужими жизнями. А результат налицо: старики скачут бодрыми козлами, да и умирают только после страшных ранений. Уверен, что конкретно этот персонаж, не пробей я ему голову клинком, дополз бы до телефона, вызвал скорую и сейчас лежал бы в реанимации.

Оказавшись рядом с домом, я вышел из машины (загонять её в гараж было лень), прихватив всё нужное, поднялся к себе и обессилено рухнул в кресло. Готово. Сделано. Стало чуть-чуть легче.

Открыл холодильник. Теперь можно расслабиться и отметить событие. Я вынул бутылку водки, батон колбасы, салат в пластиковом контейнере, а на кухне отыскал половину буханки чёрного хлеба. Гуляем.

Включив телевизор, я потыкал кнопками пульта, выбрав