сестру на пол за столами. Пуля лишь краем задела ее плечо, оставив глубокую рваную рану. Она зашипела и скрипнула зубами, когда я убрал ее руку, чтобы посмотреть.
— Туда, — сказал я Николаю и девчонкам, показывая на дверь в туалет. — Сидеть там и не высовываться! И ты с ними, — я ухватил охранника за рукав и подтолкнул в указанном направлении. — Головой за них отвечаешь.
Марина взяла за руки мелких и потянула к двери. Они вроде бы поняли, что произошло что-то плохое, но что именно, пока не разобрались. Лишь глаза округлили от страха и накатившего волнения. Николай с Таней подняли сестру и поспешили следом. Я же выругался, потирая ушиб на шее и пинком отбросил ближайший стол, вышибая витрину.
Где-то у лифтов раздались выстрелы, и этаж заполнился криком людей, бегущих в противоположную сторону. Немолодая пара китайцев, обедавшая недалеко от кухни, успела скрыться в служебном помещении, откуда выглядывал взволнованный официант.
Я прошел к двери и, ухватив несчастного телохранителя за ногу, потянул внутрь. Пуля пробила его почти навылет в районе груди. У лифтов оставались еще двое охранников. И если они еще не здесь, стреляли, скорее всего, в них.
Что-то небольшое влетело в разбитую витрину, рванув так, что заложило уши. Яркая вспышка болью ударила по глазам, заставляя зажмурился. В следующую секунду десяток пуль растерзали рубашку и звонко осыпались на пол. Кто-то прыгнул прямо на меня, намереваясь взять оглушенным. Не глядя, встретил его ладонью в подбородок. Хрустнуло и что-то острое полоснуло наискось по груди.
Придавив плечом косяк двери, Харитон глянул на девушек, позволив себе слегка улыбнуться. Татьяна стояла рядом, пытаясь взглядом прожечь дыру в двери. Взгляд холодный, волосы взъерошены, словно у фурии. Марина стоит у второй двери, закрывая собой притихших детей. Озабоченно смотрит, как Николай перетягивает рану невесте. Та лишь кривится от боли, время от времени глядя на дверь.
— Татьяна Анатольевна, вы бы отошли немного дальше, — сказал глава охраны. — Дверь тонкая, пулю не выдержит. Отскочит от стены…
Со стороны зала громко хлопнуло. Взрыв эхом отразился от стен, заставив детей закрыть уши. Следом прошла длинная очередь из автомата. Несколько секунд и еще одна очередь. Судя по характерным звукам выстрелов, стреляли из укороченной модели. Последняя очередь прошла минимум в сорок патрон и все стихло.
— А как же Кузя? — спросил в нависшей тишине Дима.
— Все будет хорошо, он пуленепробиваемый, — ободряюще ответила Оксана. — Хорошо бы он внутреннюю полицию не перепутал с нападающими. Он ведь с ними еще не знаком.
— Харитон, — Татьяна подошла ближе. — Откройте дверь, я посмотрю…
В зале снова загремели выстрелы. Несколько стволов били разом, не жалея патронов. Вот, захлебнулся один автомат, затем еще один и вновь все стихло. От ярости и внутренней силы, заполнявшие помещение за дверью, у Харитона мурашки бежали по рукам.
Спустя пять минут тишины, Таня все же приоткрыла дверь, выглядывая в зал. В центре, на единственном уцелевшем стуле сидел Кузьма, глядя на дверной проем. По всему помещению было разбросано одиннадцать неподвижных тел в черных комбинезонах и шлемах, напоминающих мотоциклетные. Лишь один, лежащий у входа на кухню, едва шевелился.
— Я же просил, не выходить, — не оборачиваясь, сухо сказал он.
— Сейчас приедет внутренняя полиция, — Таня остановилась. — Ты в порядке?
Рубашка на парне превратилась в рваные лохмотья и висела на чудом уцелевшей пуговице. Да и джинсам досталось не меньше.
— Не могу понять, — сказал он, — ушел стрелок или нет. Как сестра?
— Коля перевязал рану. Ничего серьезного. Дождемся полицию и отвезем в больницу.
— Поднимается кто-то, — Кузя встал и вопросительно посмотрел на девушку. — Полиция?
— Откуда мне знать, — она пожала плечами. — Скорее всего…
Появившиеся бойцы внутренней полиции буквально заполонили этаж. В синих военных комбинезонах с надписью на спине «полиция», они в течение пары минут навели порядок, выводя гражданских с этажа. Я почувствовал среди них кого-то очень сильного, но так и не смог выделить его среди прочих.
Чтобы не толкаться среди полицейских, мы отошли к лифтам, где телохранитель рода Трубиных быстро объяснил, кто мы и что мы тут делали. Нас даже допрашивать не стали. Один из офицеров беспрестанно кивал, давая понять, что они все уладят и обязательно заедут в поместье, чтобы уточнить все детали нападения.
Не знаю, как в Российской Империи, но в Японии война кланов, проходящая подобным образом, затрагивая мирное население, наделала бы столько шуму, что внутренние войска организовали бы пост у каждого дома и подъезда. А зачинщикам пришлось бы долго объяснять имперской внутренней канцелярии причины такого поступка и уплатить немалый штраф.
Не нужно иметь семь пядей во лбу, чтобы понять, кто на нас напал. Наемники, они и в Африке наемники. Какой-то отряд для устранения людей владеющих внутренней силой. Специальные пули, гранаты, пара экспертов в команде и уйти от них сможет, разве что, мастер уровня Малинина.
Отправив в сопровождении полиции Оксану и Николая в больницу, мы поехали домой. Из охраны в живых остались водитель, проспавший все нападение на подземной парковке и, собственно, телохранитель. Ехали молча. Дети совсем притихли. Рима придерживала рукой часть ворота сарафана, разорванного почти до самого плеча.
— Рим, я тебе платье порвал, прости, — я виновато склонил голову. — Обязательно куплю тебе новое.
— Платье не жалко, — отмахнулась она, сказав это как-то по-взрослому. — У меня еще есть…
В поместье существенных изменений я не заметил. Охрана все так же старалась не попадаться на глаза. Гостей только стало больше. Добравшись до своей комнаты, стащил испорченную рубашку, бросив ее в угол. В кармане джинс нашел непонятно как закатившуюся туда сплющенную пулю с острым наконечником. Не став разбирать кровать, повалился на нее без сил. Вспомнилось ощущение из детства, когда дрались с соседскими мальчишками. Будто вновь хорошенько отходили палками по всему телу…
Разбудил стук в дверь. Прислушался к внутренним часам, восемь утра. Вроде и лег не поздно, но умудрился проспать. Стук повторился.
— Минуту, — сказал я, оглядываясь в поисках штанов от каратеги. Натянув их, открыл дверь.
— Доброе утро, — на пороге стояла Таня, одетая в белое кимоно для тренировки
