улыбнулся. И сразу же остановил тренировку.
— На сегодня достаточно, — сказал Мо Сянь, и мы, поблагодарив учителя, отправились в дом.
Вообще пробежка и тренировка очень способствовали аппетиту! А если учесть, что мы молоды, то аппетит был зверский!
К счастью, у Прасковьи всё было уже готово.
Я отправился в разогретую баню, смыть пот. Всё-таки Кузьма уже приучился и без всяких напоминаний с утра протапливал баньку. Ну а что сделаешь, если нет других способов получить горячую или хотя бы тёплую воду.
Парням тоже предложил, но они отказались. Ну и ладно! Большие мальчики. Не хотят мыться, пусть ходят потными. Но лично мне сидеть потным за столом самому неприятно.
С чистой одеждой опять была проблема, и я решил, что сегодня обязательно нужно съездить в город, прикупить себе одежды. Но сейчас нужно было во что-то одеться. Не в халате же идти? Тем более, что Марта будет завтракать с нами, а не в своей комнате — она сказала об этом Прасковье, а я услышал.
Нет, мне, конечно, было пофиг! Но я глава рода. В халате при гостях как-то не солидно.
Поднялся в свою комнату и пошёл в гардеробную. Хотелось поменять халат на что-нибудь более соответствующее статусу.
Но едва подошёл к двери, как услышал, что в моей комнате кто-то есть.
Я очень тихо открыл дверь и на цыпочках вошёл.
Звук раздавался из гардероба.
Стараясь не дышать, приблизился и аккуратно заглянул.
Там была Матрёна. Она перебирала мои вещи. Делила их на три кучи.
Увлечённая работой, она меня не слышала.
Я постоял в дверях, наблюдая за Матрёной, которая деловито снимала с плечиков очередную рубаху, раскладывала её на стуле, прикладывала ленточку, замеряя ширину плеч и длину рукава. Потом покрутив рубаху в руках и подумав немного либо бросала в кучу на полу, либо сворачивала и клала в стопку на стуле или вешала обратно на плечики, где уже висело три или четыре отутюженных рубахи.
Камзолы и штаны тоже были перебраны и рассортированы.
Раскрасневшееся лицо, немного взлохмаченные волосы, широкий вырез, открывающий вид на две чудесные дыньки, тонкая тали и широкие бёдра под юбкой.
Матрёна была увлечена работой, и она была очаровательна. Настолько, что мой организм отозвался на неё вполне однозначно.
Я сам не заметил, как шагнул в гардеробную.
Матрёна как раз наклонилась к куче одежды на полу.
Удачно, надо сказать, наклонилась.
Матрёна оглянулась на мои шаги и тут же испуганно подскочила, заметалась, как птичка, пойманная в силки, покраснела вся, задышала.
Меня это возбудило ещё сильнее, и я, не задумываясь, заключил Матрёну в объятия.
Платье тут же поползло с плеч, обнажая красивую грудь девушки с набухшими горошинами сосков.
Грудь Матрёны отлично вместилась в мою ладонь, заполнив её полностью.
— Подходящий размерчик! — прошептал я, впиваясь губами во второй сосок.
Матрёна тут же застонала от изнеможения. Взгляд её осоловел, а ноги подкосились.
Не теряя времени, я развернул девушку так, чтобы она опёрлась о стул, на котором стопкой лежали мои рубахи, и задрал ей юбку.
— Попка тоже ничего так, — я оценивающе похлопал по упругой ягодице.
— Владимир Дмитриевич… — зашептала Матрёна, бесстыдно выпячивая зад и открывая моему взору сокровенное.
Я провёл рукой по промежности, вызывая очередной стон служанки. И больше не сдерживаясь, распахнул халат.
Обняв Матрёну за бёдра, я с удовольствием насадил её на член.
Там у неё было очень влажно и горячо, и это доставляло ни с чем не сравнимое удовольствие.
Выждав немного и заставив Матрёну взмолиться:
— Да, Владимир Дмитриевич! Да! Ещё!
Я начал вбивать в хорошенькую служанку свой член.
И девушка бесстыдно подавалась мне навстречу.
Продолжая одной рукой удерживать её бедро, я второй рукой потянулся к её груди и взявшись за сосок, вызвал ещё один стон девушки. Внутри у неё всё сжалось, и мы финишировали одновременно.
— Хорошо, — прошептал я, восстанавливая дыхание. — Но мало!
И мой член откликнулся на мои слова, снова набухая.
Матрёна, как хорошая девочка, тут же начала ласкать меня, приговаривая:
— Владимир Дмитриевич… Владимир Дмитриевич…
Ну и я не стал миндальничать, разложил Матрёну прямо на полу в гардеробной.
Бесстыдно разведённые в стороны колени девушки не только ничего не скрывали, но наоборот, всё выставляли напоказ. И набухшие губки, влажные не только от своего сока, но и от вытекающей спермы, а также запах девушки вызвали непреодолимое желание поскорее войти в неё, что я и сделал, снова почувствовав жар её желания.
В этот раз я брал Матрёну не спеша, растягивая удовольствие, время от времени прикладываясь к её груди, чем всякий раз вызывал новые стоны.
В конце концов мне стало невмочь сдерживаться, и я ускорился. И когда достиг пика, почувствовал, как Матрёна забилась в моих руках в очередном оргазме.
Эх, и почему у меня в спальне нет душа! Упущение всё-таки! Всякий раз в баню не набегаешься. Да и в столовой уже ждут.
Обтершись поданной Матрёной рубахой, я сказал:
— Я ж чего здесь-то… Мне ж одежда нужна!
— Да-да, — подпрыгнула Матрёна, и её обнажённые грудки подпрыгнули вместе с ней.
Она сразу засмущалась и попыталась подтянуть вверх платье, которое я так и не снял с неё, но под моим раздевающим взглядом засмущалась ещё сильнее.
Матрёна перестала метаться и покорно встала передо мной — взъерошенная, раскрасневшаяся и оттраханная.
— Я же приготовила вам одежду, — она показала на висящие на отдельной перекладине рубахи, камзолы и штаны.
— Ну так давай! — сказал я, чувствуя, что ещё чуть-чуть, и мы пойдём на третий круг.
Матрёна это тоже почувствовала. А потому вместо того, чтобы нести мне одежду, она распустила какие-то завязки и стянула платье с бёдер.
Платье упало к её ногам, и девушка стыдливо потупила глазки.
Какая у неё всё-таки ладная фигурка. Не такая утончённая, как у Полины, и не такая тренированная, как у Марты. А главное, доступная!
Матрёна не выделывалась, ничего из себя не изображала. Она была готова для меня на всё, что угодно.
И как ни странно, именно эта готовность являлась той ложкой дёгтя, что портит замечательный мёд.
— Хороша! — похвалил я девушку. — Но мне пора на завтрак, там меня уже заждались.
— Да, конечно! — подскочила девушка и быстро принесла мне одежду.
Принимая из её рук рубашку, я ухватил девушку за попку, и она сразу же
