подалась ко мне.
Я поцеловал её в мягкий девичий животик и начал одеваться.
Матрёна продолжала стоять рядом, словно ожидая, что я передумаю и снова возьму её, но я уже настроился на деловой лад.
К тому же рубашка, которую мне подала Матрёна, хоть и облегала плотно, но не ощущалась маленькой. Наоборот, был в этом некоторый шик — все тут носили более-менее свободные рубахи, а у меня — облегающая и прекрасно подчёркивающая мою мускулатуру.
В общем, я остался доволен. Причём, доволен во всех отношениях, хм…
Помацав напоследок грудь Матрёны, я развернулся и пошёл в столовую, где меня действительно все уже ждали.
За столом сидели Глеб, Данила, Марта и Мо Сянь. И один стул оставался свободным.
Глеб с Данилой пытались вести светский разговор. Марта хмурилась и недовольно хмыкала. Чувствовалось, что она возмущена моей бестактностью, типа, она уже за столом, а меня всё ещё нет. Мо Сянь о чём-то спрашивал её, чтобы отвлечь, но она нервно постукивала пальцами по столу, и чувствовалось, что сейчас встанет и уйдёт голодная. И только любопытство, почему же я всё-таки опаздываю, сдерживало её.
Да-да, голодная! Потому что еду Прасковья ещё не подавала — меня ждала.
Всё это я отметил сразу же, как только вошёл в столовую.
— Извините за опоздание, — сказал я и прошёл на своё место. И сразу же позвал: — Прасковья! Не мори голодом! Я сейчас быка готов съесть!
Прасковья тут же засуетилась.
Она засуетилась бы и без моих слов, но мне было приятно чувствовать себя хозяином положения. Тем более, что я только что поимел хорошенькую самочку. А тут ещё одна сидит, ноздри раздувает! Неужели учуяла запах другой женщины?
Я в прошлой жизни слышал неоднократно от женатых друзей, что их жёны чувствуют, когда у них был контакт.
Но тут Марта мне совсем не жена, однако бешенство, блеснувшее в её глазах, нельзя было спутать ни с чем.
— И чем же ты так был занят, что заставил гостей ждать? — приподняв бровь, с усмешкой спросила она.
Я тоже приподнял бровь и в тон ей ответил:
— А что, я должен перед тобой отчитываться? — И уже другим тоном, обращаясь к Глебу и Даниле, сказал: — Нужно было срочно решить кое-какие дела по имению, вот и задержался. Извините за ожидание!
— Да ладно, не извиняйся! — махнул рукой Данила. — Мы же всё понимаем! У тебя теперь свободного времени совсем мало осталось.
А Глеб, с удивлением глянув на сестру, у которой только дым из ноздрей не валил от бешенства, добавил:
— Ты в деревню сегодня собираешься?
Я, беря вилку с ножом и отрезая кусок хорошо пропечённой говядины, ответил:
— Хочешь навестить вдовушку? — и подмигнул.
Глеб покраснел и снова бросил взгляд на сестру.
Она вспыхнула, но промолчала.
Не знаю почему, но мне доставляло удовольствие смотреть, как она злится.
Возможно, это была месть за её высокомерие. Ничего, пусть побесится, глядишь, нормальным человеком станет.
— Да ладно, не стесняйся, — ухмыльнулся я Глебу. — Мы все тут люди взрослые. Кстати, она спрашивала о тебе…
— Правда? — с надеждой в голосе спросил Глеб.
Я кивнул:
— Конечно!
Хотя, если честно, я понятия не имел с кем Глеб провёл ночь на праздник величания Рода. Но почему бы не поднять друга в глазах его сестры?
Увидев, как вспыхнули глаза и зарумянились щёки у Данилы, я решил приподнять и его:
— И про тебя твоя спрашивала…
Парни были довольны, а Марта в ещё большем бешенстве… Чего и требовалось!
Однако, Марта не дёргалась, из-за стола не вскакивала, истерик не закатывала. Она крепко держала себя в руках и с самым невозмутимым видом изящно пилила кусочек сочной говядины.
Да, на завтрак было мясо! Раньше Прасковья готовила на завтрак всякие разные блинчики и пироги, но в последнее время на столе преобладало мясо. И меня это искренне радовало! Потому что после физических нагрузок требовались белки, а не углеводы.
В общем, я потихоньку перестраивал рацион под себя.
Понятно, что ревнители ЗОЖ начнут говорить мне, что на завтрак нужно есть сложные углеводы типа каш. Вот пусть они и едят! А я люблю мясо.
В общем, мы неспешно завтракали. Мо Сянь расспрашивал Марту, как она тренируется, кто у неё тренер, сколько времени она уделяет именно бою на мечах.
А мы с Глебом и Данилой вспоминали День величания Рода. Ностальгия так и пёрла! А ещё сожаление, что парни вынуждены были уехать…
И я с удовольствием наблюдал, как Марта отвечала Мо Сяню, а сама краем уха пыталась слушать, о чём мы говорим с парнями.
И тут я почувствовал, как кто-то пересёк барьер.
Я даже почувствовал в какой стороне — по основной дороге.
К нам явно ехали гости.
Видимо, я изменился. Потому что Марта внимательно посмотрела на меня и спросила:
— Что-то случилось?
А я не знал — это нормально, когда глава рода чувствует барьер или это только у меня так.
Ну не хотелось мне раскрывать раньше времени свои способности. Да и вообще раскрывать их посторонним… Пока меня недооценивают, у меня есть преимущество.
Поэтому я улыбнулся Марте и сказал:
— Просто вспомнил анекдот, а он не приличный…
— Что за анекдот? — тут же поинтересовалась Марта.
— Это про поручика Ржевского, — попытался я отмазаться.
— Ржевский? Не знаю такого… — задумчиво произнесла Марта. — Расскажи!
— Ну не знаю… — засомневался я. — Как-то так сразу про поручика… Мы ещё недостаточно знакомы…
— Цену себе набиваешь? — усмехнулась Марта.
Для меня это стало последней каплей.
— Ну, смотрите, только не говорите потом, что я не предупреждал!
Я сделал паузу и обвёл взглядом присутствующих.
На меня смотрели четыре пары заинтересованных глаз.
Даже пять — Прасковья тоже выглядывала из кухни.
Пришлось рассказать. Ну а что ещё делать? Не говорить же, что анекдот — это первое, что пришло мне в голову, чтобы отвлечь внимание слишком наблюдательной девушки.
— Как-то поручик Ржевский присутствовал на балу у дворянской знати, — неспешно начал я. — И вот за обедом объявили конкурс на самый пикантный тост…
— И что? — поторопил меня Глеб.
— Поручик, естественно, выиграл, — ответил я.
— И какой же был тост? — с насмешкой спросила Марта.
— Он предложил выпить за дам, говорящих «Дам»! — закончил я анекдот.
На некоторое время
