загадочная технология будет воспроизведена.
Также получилось изучить компьютеры инсектоидов, однако координаты чужацких баз по-прежнему оставались неизвестны людям. То ли противник не хранил эти данные в компьютерах, то ли координаты были уж очень чуждой системы.
Выяснилось, что беспилотные корабли противника не являются в полной мере беспилотными. Это были не полноценные автономные дроиды, а дистанционно управляемые роботы. Эта новость обрадовала одних, например Енота, потому что показала, что люди превосходят своих врагов как минимум в некоторых областях. Но огорчила других, таких как Скунс, потому что они надеялись узнать что-то новое и полезное.
Впрочем, нового хватало и без беспилотников. Так, корпуса кораблей пришельцев оказались сделаны из незнакомого людям сплава, отличающегося очень хорошими характеристиками прочности и стойкости к экстремальным воздействиям. Проведенные эксперименты в частности показали, что этот сплав очень хорошо противостоит лазерному оружию. Подобный металл пригодился бы и в человеческом кораблестроении, так что металлурги кланов пытались его создать на своих заводах, ориентируясь на данные анализа образцов.
Также значительно возрос и объем знаний об обществе, культуре и быте противника. Разумеется, насколько можно было судить об этих вещах по косвенным данным, собранным из обломков и трупов.
Раз за разом подтверждалось первое наблюдение об отсутствии у противника личных вещей. Казалось, инсектоидам была незнакома даже сама концепция чего-то личного. Похоже, им даже не приходило в голову не только владеть вещами, но и даже как-то обозначать уникальность, подстраивать под себя те вещи, которыми они пользовались регулярно. Господствующей теорией стало, что — по аналогии с насекомыми — у инсектоидов ульевой уклад, с чрезвычайно сильным чувством коллективизма. И возможно отдельные особи даже не осознают себя уникальными существами, а мыслят о себе (если вообще мыслят) исключительно как о составляющей единице улья.
Интересным было и то, что люди не смогли обнаружить на телах тараканов никаких отметок, свидетельствующих об их ранге. Вероятно, чужаки пользовались другой сигнальной системой, вроде феромонов, чтобы определять иерархию. Соответствующие железы были найдены, но оставалось не до конца понятным, реально ли они используются или являются лишь атавизмом.
Вскрытия тел также показали, что у инсектоидов развиты регенеративная хирургия и генная инженерия. У некоторых особей встречались и кибернетические протезы, но в большинстве случаев ранения и травмы лечились биологическим путем — заменой на выращенные искусственно органы. Анализ генного кода показал, что в ДНК проводились целенаправленные вмешательства, устраняющие врожденные болезни или повышающие характеристики выносливости, снижающие потребность во сне и тому подобное.
Кенга предположила, что подобные свидетельства улучшения и лечения говорят о все же наличии у инсектоидов некой эмпатии, заботы друг о друге, несмотря на коллективизм.
Однако Скунс резонно возразил, что вероятнее то, что тараканы улучшают себя лишь ради большей успешности своего вида в целом, а лечат только потому, что в космосе взять замену выбывшим единицам просто негде. Так что все их действия объясняются не заботой друг о друге, а исключительно соображениями эффективности.
Подобные споры между главным аналитиком и главным научником клана стали уже привычными. По какой-то причине Скунс всей душой возненавидел чужаков, и неизменно объяснял их поведение бесчеловечными соображениями, отрицая существование у тараканов чести, взаимовыручки, доблести и других высоких моральных качеств, свойственных людям. Единственным поводом терпеть существование пришельцев для научника были их технологии, которые следовало изучить и поставить на службу человечеству. После этого необходимость существования тараканов исчезала окончательно.
Мама Кенга проявляла больше терпимости к инсектоидам. Ей было интересно понять не только технические, но и социальные стороны чуждого разума. Причем понять не только для большей боевой эффективности, как Скунсу, но и вообще, в целом. Возможно аналитик верила в возможность диалога. Однако, справедливости ради, противник никогда не пытался со своей стороны установить контакт, и Кенга отлично это знала. Да, в последнее время наблюдались попытки связи со стороны чужаков, но это были передачи, в которых чуждый скрипящий голос повторял несвязные человеческие слова, очевидно услышанные в радиоперехватах. Это не было похоже на попытку общения, больше смахивало на психологическую атаку.
Противоречие находило отражение даже в названиях, которыми оперировали научник и аналитик. У обеих сторон были последователи, хотя партия «ксенофобов» была в явном большинстве. Клан Флеймеров практически целиком разделял взгляды Скунса и желал стереть чужаков с лица галактики. Тигра явно внутри был согласен с ними, но не хотел обижать Кенгу, поэтому старался сохранять нейтралитет.
К счастью, эти споры оставались сугубо академическими дебатами и не вели к реальному расколу внутри сил человечества.
И как бы то ни было, главный вопрос оставался без ответа — по-прежнему оставалось неясным, как можно перехватить инициативу и нанести мощный удар по чужакам. Люди набирались опыта борьбы с инсектоидами и все лучше узнавали технологии пришельцев, однако переломить ход противостояния в свою пользу не могли. А время играло на стороне противника. Пока туннельные коммуникации оставались под угрозой и межсистемные перелеты были сильно ограничены, человечество теряло силы и темп развития.
Такая ситуация продолжалась до тех пор, пока Кенга не выступила с предложением. Изучив накопленные данные о столкновениях, аналитик заметила некоторую призрачную закономерность, и предположила, что инсектоиды каким-то образом могут чувствовать массу совершающего перелет корабля людей.
Предложение было простым, но оригинальным — отправить в переход два флагмана кланов в спарке. Получившийся космолет оказывался беспримерно огромным, и если теория аналитика была верна, то инсектоиды должны были отреагировать на столь выдающееся событие столь же неординарно. Отправить больше кораблей на перехват, или наконец выставить более сильный свой корабль. Если они конечно существуют.
Так или иначе, это было бы развитием затянувшейся патовой ситуации, а терять все равно было нечего. Поэтому предложение приняли.
И после соответствующей подготовки два огромных корабля, флагманы двух кланов, «Тот, кто живет в пруду» и «Серафим» как единое целое вошли в квантовый туннель.
Глава 8
В которой происходит перелом
— Контакт!
— Выход из туннеля!
Как и ожидалось, противник перехватил флагманы людей в туннеле. «Тот, кто живет в пруду» и «Серафим» вывалились в реальный космос. Контактные штанги и трапы отщелкнулись, освобождая корабли. Два могучих космолета разошлись, оценивая обстановку.
— Кенга, ты была права, — кивнул Енот своему аналитику.
— Что может быть приятнее, чем собственными глазами убедиться в истинности своей теории, — ухмыльнулась та.
— Убедиться в этом с безопасного расстояния, — отметил Скунс.
— Да брось, тебе что, не нравится ситуация?
— Да вот как-то не очень.
Сенсоры флагмана енотовцев фиксировали пять кораблей противника, разворачивающихся в боевое построение. Четыре корабля были давно знакомого типа, а вот пятый был больше, заметно больше. Раньше подобного людям не встречалось.
— Может быть, это наконец
