секретарша, Ольга, предварительный разбор бумаг делает. Что срочное, что не очень, на что надо обратить особое внимание и тому подобное. Без неё я бы тут совсем зашился. Ну, а японцы, — на секунду задумался он, пробарабанив пальцами по столу, — Это представители компании Панасоник. Всего лишь хотят отжать у нас контрольный пакет акций. Пустяки! — с деланно беззаботным видом махнул он рукой.
— О как! — я удивлённо уставился на него, откинувшись на спинку, — А харя не треснет?
— У них-то? Это корпорация Панасоник. Одна из крупнейших в мире по производству бытовой техники. У них не треснет, — вздохнул он, — Скорее, они нам её порвут. Слишком у нас несопоставимы силы. Я, конечно, про нашу службу безопасности не забыл, активно развиваю, но на данный момент у нас в противостоянии с ними нет ни шанса.
— А что, они уже угрожают? — закинул я ногу на ногу, с любопытством глядя на него. Возмужал парень. И не скажешь, что ему всего девятнадцать. Прям мужик. Вон как серьёзно брови хмурит. Почему-то меня не сильно напрягла история с этими японцами. Куда больше меня интересовала реакция Психа на всё это дело. То, как он справляется с кризисными ситуациями.
— Прямым тестом заявили, что не позволят нам развернуться за пределами Российской империи, — скупо ответил он, — Считают, что мы кинули их, когда продали им всё производство Молний, и сразу же после этого начали выпускать мобильные телефоны. Нет, в чём-то может они и правы, конечно. Мы же прекрасно понимали, что Молнии резко просядут в спросе, когда появятся мобильные тебефоны, но это же бизнес. Сами понимать должны, что существуют определённые риски. Но понимать они не хотят. Хотят лишь компенсировать свои потери при помощи нас. Причём, деньгами не откупиться, им нужен лишь контрольный пакет акций.
— Да, губа у них не дура, — задумчиво пробормотал я, — Надеюсь, это все твои неприятности на сегодняшний день?
— Если бы, — криво усмехнулся он, — Наши телефоны буквально взорвали рынок, и теперь чуть ли не в каждой крупной стране нам пытаются ставить палки в колёса, требуя, чтобы мы делились. В России мы ещё худо бедно справляемся с недовольными. Для этого у нас ресурсов достаточно. А вот за границей у нас влияния почти нет, увы! — развёл он руками, — Боюсь, что столь крупный кусок нам не по зубам, и придётся всё же с кем-нибудь делиться.
— Значит, поделимся, — пожал плечами я, — Вот только не с этими японцами. Слишком жирно им будет. Ты узнал, кто у них основной конкурент на мировом рынке?
— Да, — кивнул он устало, — Я тоже мыслил в этом направлении. Им буквально на пятки наступает корейская компания Самсунг, а чуть позади этих двух держится наша Вега. Их у нас Голицыны курируют. Это те, кто у нас пытался Молнии отжать. Помнишь?
— Помню, — подтвердил я, — И как бы я не хотел поддержать отечественного производителя, эти сразу идут нахрен. Во-первых, за ними глаз да глаз нужен будет, могут попытаться всё отжать, а во-вторых, обратись я к Голицыным, это может не одобрить дядя. Боюсь, что в таком случае мы окончательно испортим с ним отношения. Кстати, это было бы довольно занимательно позлить его, — я аж чуть не передумал, как представил себе его реакцию. Бомбить его, думаю, знатно будет. Но… Нет. Не буду я привлекать к своему бизнесу тех, кто пытался его у меня отжать.
— Есть, кстати, ещё вариант, — продолжил я, — Не долю в компании отдать, а лицензии на производство продать. Тому же Самсунгу, например. И поделить сферы влияния. Себе, например, Россию и Европу забрать, а им всё остальное — Азия, Африка, Америка, Австралия. Тогда и Япония в их зоне окажется, и придётся уже Панасонику с ними бодаться, а мы останемся в стороне, и будем развиваться потихоньку. С самыми активными и влиятельными персонажам в Европе, которые нам мешают, можно будет и акциями поделиться. В небольшом количестве. Выбрать, например, троих самых влиятельных, предложить процентов по пять в обмен на их помощь в устранении всяческих бюрократических проволочек. Кстати, а что у нас сейчас по акциям? У кого сколько на руках? Может, уже и дарить-то нечего? — спохватился я.
— Да тут тоже всё не так просто, — пробормотал Псих задумчиво, — У тебя пятьдесят пять процентов, десять процентов у меня, пять у Доцента, и по одному у Глисты, Шкета и ещё троих ключевых сотрудников. Остальные двадцать пять были проданы. Может, на бирже что есть.
— Ну и в чём сложности? Выкупи то, что торгуется сейчас на бирже. С моих можешь четыре процента забрать. Мне главное, чтобы контрольный пакет у меня на руках остался. Прорвёмся, в общем, — ободряюще подмигнул я Психу, — Да и хватит пока о работе. Расскажи лучше, что у вас тут нового в моё отсутствие произошло? Как там Глиста со Шкетом? На личном фронте у тебя как? Давай, выкладывай, в общем.
— Да вроде, ничего особенного не произошло за это время, — он протянул руку к стоявшему на столе кувшину с водой, налил себе в стакан, сделал глоток, и продолжил, — Я, правда, весь в работе был, так что мог и упустить что-то. Глиста со Шкетом поступили в МГУ. Причём, Глиста пошёл программированием заниматься, а вот Шкет как ни странно юридическое направление выбрал. На личном фронте тоже без перемен, тьфу-тьфу, — суеверно постучал он под дереву, — Я боялся, что после смерти императора Анну заберут у меня, всё таки он был главным сдерживающим фактором, но всё обошлось вроде.
— Стоп! — прервал его, — В смысле, после смерти императора? Так с этого и нужно же было начинать!
— А, так это уже после твоего убытия произошло? Я думал, что при тебе ещё. Говорю же, замотался тут, голова не соображает уже, — виновато пожал он плечами, — Сейчас расскажу, погоди секунду. Давай хоть кофе попьём, — я согласно кивнул, он вызвал секретаршу, которая, кстати, как львица билась на входе, когда я только пришёл, не пуская меня внутрь без предупреждения, и попросил пару чашек кофе у неё.
— Так вот, — продолжил он, когда девушка весьма оперативно, буквально через пару минут, поставила перед нами кофе, и удалилась, цокая каблуками, — Месяца два назад император умер. Народу сообщили, сердце не выдержало. Так это или нет, я, сам понимаешь, не знаю. Анна об этом говорить не захотела, да я и не настаивал. Ей и без того тяжело было. Она его очень любила. И тут появилась новая проблема. Как ты знаешь, у императора сыновей не было, только две дочери, которые по правилам престолонаследия не могут занять престол. Анна дочь старшей из них, а у младшей есть сын, наш с тобой ровесник, кстати, которому недавно девятнадцать исполнилось. Вот его несколько лет назад император и назначил наследником. Казалось бы, всё просто и очевидно, но… — тут Псих сделал драматическую паузу, и глотнул кофе, — Но после похорон императора, на следующий же после них день, вскрыли его завещание, в котором неожиданно наследником значился его младший брат Константин, губернатор Казанской губернии. И это повергло всех в шок… Сразу поменялся весь расклад сил… Большинство кланов такого хода не ожидало. Все слишком привыкли к мысли, что императором будет Алексей, внук императора. Сделали на это ставку, включив в его ближайшее окружение нужных людей, заключая союзы с расчётом на это, а тут… А тут к власти приходит совсем другой человек, у которого уже есть свой сложившийся круг, в котором нет места больше никому… И это я рассказываю только то, что сам смог понять. Наверняка подводных камней намного больше. В общем, никто этого решения императора не понял. Сразу пошли слухи, что завещание подделано. Ведущие кланы, в том числе, и твой, пошли на беспрецедентный шаг. Обратились в Верховный суд с требованием провести почерковедческую экспертизу. Суд больше месяца рассматривал их запрос, и в итоге отказал. Счёл, что нет оснований. На следующей неделе будет коронация Константина, вот только в обществе чувствуется напряжение. Слишком много недовольных этим решением. Дело осложнилось тем, что пару недель назад попытались похитить Алексея. Каким-то чудом он сумел отбиться от нападавших, и сейчас находится под усиленной охраной, которую приставили к нему кланы. Многие считают, что это Константин попытался устранить основного конкурента. Последний же, боясь волнений, стянул в столицу войска на период коронации. В общем, всё это очень плохо пахнет, — поморщился Псих, — Мне кажется,
