Кабан где-то нахватал уровней, дорос до 203-го и повел новое воинство утолять свою кровожадность или еще что.
К моменту, когда Вайдабор, с Минтом в руках, прибежал, все уже закончилось: самые кровожадные умерли под ударами героев, остальные драпали под улюлюканье и свист защитников поселения. Затем Валланто убрала стену и началась самая приятная — все радовались победе, живые уцелели — и одновременно неприятная часть, ведь другие живые погибли, их надо было хоронить и так далее. Вайдабору поручили возню с вожаком-Кабаном и прочим крупным зверьем, местные охотно ринулись ему помогать.
— Слушай, а я не хочу девок штабелями, — вдруг сказал Минт, глядя на жителей поселения, хлынувших в ворота.
Кто-то возился с трупами, другие добивали зверье и тащили на разделку, девицы, крепкие и мускулистые, взирали восхищенно, как и полагается, на Бранда, но в основном на Минта.
— То есть хочу, но не могу, — в голосе барда слышалось отчаяние. — За что мне это⁈
— Хотел быть королем? Вкусно есть, сладко спать, давать концерты тем, кто не сможет отказаться и расти в уровнях, сношать аристократок? — безжалостно спросил Бранд.
От живых отделилась группа, зашагала к героям. Сколько Бранд ни ездил по миру, но везде подобные поселения возглавляли такие вот живые, крепкие, пожившие, умеющие сражаться и руководить. Советники — старше возрастом, уже негодные в поле, но способные давать советы и помогать опытом, ну и охрана или личная дружина, из таких же крепышей, основы будущего войска, если вдруг поселение разрослось бы до страны или хотя бы крупного города.
— Хотел, — признал Минт, — но я хотел как лучше!
— А получилось, как всегда, у тебя, — заржал Дж’Онни, словно невзначай подгибая то одну, то другую ногу и демонстрируя всем подковы из мифрила.
Группа местных приблизилась.
— От имени всего нашего поселения я, Дедал Заступ, благодарю вас, о могучие герои! — поклонился глава-человек до самой земли, и остальные поклонились следом. — Прошу оказать нам честь и стать почетными гостями, отведать нашего гостеприимства!
Выпрямился и во взгляде его мелькнуло удивление, так как никто не тронулся с места. Все ждали реакции Бранда, а тот всматривался в свиту Дедала.
— Скажи мне, вождь, как вышло так, что ворота оказались открыты? — спросил он.
— С самого лета, когда повсюду повылазили демоны Бездны, зверье вокруг шалило и разжиралось друг на друге и открытых источниках, — ответил Дедал задумчиво, оглаживая черную бороду. — Скрытные Ласки начали резать скот и пастухов, нам пришлось увеличить высоту стены. Мы, конечно, тоже подняли уровней, но вы же видели, какой Вожак у них завелся!
Окружающие кивали, бросали взгляды в сторону туши Кабана-вожака. Даже Вайдабор рядом с ней смотрелся не великаном, а обычным живым. Затем свита вождя вполне ожидаемо перевела взгляды на Бранда, словно изумляясь, как такой старик мог в одиночку прибить такую махину.
— Думаю, Скрытные Ласки сняли часовых, сгрызли засов, но один из наших, гном-кузнец Дарфин успел поднять тревогу и сам погиб, пытаясь сдержать зверье.
— А я думаю, что ворота открыли изнутри, — чуть повысил голос Бранд, сосредотачивая взгляд на одном из советников Дедала.
— Пиздец! — воскликнул Дж’Онни, словно в ответ на реплику Кулака.
Советник и шесть его сторонников — сплошь двойники, доппельгангеры — попадали оглушенные, благо Матершинник разбирался в жестовых сигналах героев и уловил все, что ему сообщал Бранд пальцами рук, привычно сложенных за спиной.
— Наша пирамида оценки сломалась, — бормотал Дедал, вырывая себе бороду волосок за волоском и не замечая того, — но они же пришли все вместе, из…
Он остановился и побледнел, впрочем, Бранд и так уловил недосказанное. Какое-то селение рядом пало жертвой зверья, эти семеро явились сюда под видом жертв, втерлись в доверие, поддерживая друг друга, возможно, даже именно они и испортили заранее пирамиду, натравив тех же Ласок. Зверье не просто разжиралось, его откармливали, целенаправленно, собираясь… нет, Бранд не знал, что они там собирались делать, но мог предположить.
Выбить дриад из их Леса и занять его, воспользовавшись всеобщей ненавистью к дочерям Перводерева.
— Вот поэтому и нехуй пускать кого попало, — наставительно заметил Дж’Онни. — Не может предъявить полный статус? Пусть пиздует дальше! И не печалься, вождь, мы привезли тебе знатного ебаря-барда!
— Что? — растерянно переспросил Дедал, явно непонимающий, что ему говорят.
— Эльфы-аристократы рукоплескали ему, а королевы умоляли о его руке, слово героя! — воскликнул Дж’Онни громко. — А уж девок как любит, хлебом не корми, дай ребеночка им заделать, так что вскоре все пузатые будут ходить!
Местные неожиданно взревели радостно и ринулись на Минта, который пытался рассказать им, что все не так, но никто не слушал возражений барда, его подхватили, вскинули и потащили на руках внутрь селения, словно богатую добычу.
14 день 11 месяца 879 года, империя Турса
Перед пограничной заставой империи Турсы Минт слез с Дж’Онни, упал на колени и заплакал, разве что землю целовать не начал. Стражи пограничья смотрели настороженно, явно строили догадки, но держали их при себе. Насколько видел Бранд — типовая застава, срубы, стены и гарнизон, позволяющий патрулировать местность и досматривать проезжающих, если что отбиться от стаи зверья или мелкой банды. Внутри наверняка типовая портальная площадка, которую, как и заставу, если что не жалко и бросить.
Бранд вообще изначально планировал выйти к Таркану, городу и пограничной крепости восточнее, но шторм внес свои коррективы. Расстраиваться никто не стал и, насладившись гостеприимством Дедала Заступа и его селения, они продолжили неспешный путь через степи с рощами и лесками.
— Король Алавии, бард Минт Вольдорс, направляется в столицу империи Турса — Твердь, а оттуда в Город Любви, к жрецам Адрофита, для снятия божественного проклятия, — небрежно пояснил Бранд, указывая своей старческой рукой в пятнах на Минта. — А мы его сопровождаем, чтобы не случилось чего.
Глаза стражей разве что на лоб не лезли, так как все успели Оценить уровни «сопровождающих». Если минуту назад на Минта смотрели, как на безобидного дурачка, то теперь во взглядах пограничников читались зависть и восхищение.
— Бранд Алмазный Кулак, — представился он, подходя ближе к коменданту заставы.
Перешептывания и степень выпучивания глаз достигли своего предела. Минт, явно там уловив что-то своими бардовскими умениями, уже выпрямился и стоял горделиво, купался в лучах всеобщего внимания. Вряд ли он набрал бы опыта с
