class="p1">Не без труда выровнялся, сохранил равновесие, чтобы не завалиться вновь на песок.
Несколько секунд я и ящер глядели друг на друга, и эти мгновения, казалось, заняли целую вечность.
А затем он ринулся в атаку.
Уж не знаю, откуда взялись рассказы про этих бойцов, о том, какие они сильные, ловкие, быстрые, и насколько хорошо умели махаться, на деле оказалось, что все это брехня.
Все, кроме силы.
Кулаки его то и дело проносились надо мной, рядом со мной или возле меня, и я прямо кожей чувствовал — один удар, и я окажусь на песке, а ящер меня просто забьет. Он будет колотить в броню, пока не сомнет ее. Поэтому я не подставлялся, весь сосредоточившись на том, чтобы уклониться от очередного удара.
Больше я пока ни о чем не думал, лишь следил за его руками.
Удар справа — уклониться, удар слева — присесть. Пропустить кулак, летящий с бешеной скоростью, над собой. Удар — уклониться, удар — присесть, удар — отскочить… И так раз за разом, раз за разом…
Вокруг нас, как и прежде, ревет буря, песок летит во все стороны, кружит рядом, наши братья по оружию сражаются, гремят выстрелы, ярко сверкают импульсы, кричат от боли раненые, а мы продолжаем драться.
Человек, родившийся так далеко, что его родной мир отсюда не увидеть даже с помощью самой мощной оптики, и ящер, родившийся и вовсе на другом конце Галактики.
Мы деремся, так как наши расы, наше мировоззрение, наши интересы, как и интересы наших видов, в корне отличаются. Это не бой один на один, это бой человечества, против расы разумных рептилий. Кажется, что на кон в этой драке поставлено все. В зависимости от того, кто победит, станет понятно, кому суждено выжить, а какой вид канет в Лету…
И пока что человечество в моем лице проигрывает. Я лишь уворачиваюсь от ударов, даже не пытаясь контратаковать.
Но и мой противник уже устал — удары его стали не такие размашистые и быстрые, перестали сыпаться так часто…
Я получил небольшую передышку и вдруг осознал — противник не может предугадать мои действия. Он бьет наудачу, но не может «читать» меня. А я могу. По тому, как он заворачивает корпус, от того, какую ногу он выставляет вперед, я понимаю, какой рукой он попытается нанести удар.
Я отважился и проверил свою теорию — оба удара прошли мимо, хотя я откровенно подставился. Более того, воспользовавшись моментом, я ударил сам, и мой удар легко достиг цели — я видел, как голова ящера зашаталась внутри шлема, как он здорово приложился лбом о прозрачное забрало.
И я перешел в наступление. Вот только противник, начавший обороняться, защищался крайне плохо — он пропускал удары один за другим, и хотя они были не настолько мощными, как его, я брал не качеством, а количеством.
Но даже этого было недостаточно, чтобы победить — слишком уж сильным, живучим и выносливым оказался враг.
И у него был предел возможностей. Его выносливость имела границы. Так, если раньше он пытался уворачиваться от ударов, как это делал я, то теперь он пытался ставить блок. Если раньше он пытался контратаковать или вовсе перехватить инициативу, то теперь уже оставил эти попытки.
Я собрался с силами, провел серию ударов, а потом провел прием, который с натяжкой можно было бы назвать подсечкой. То неуклюжее движение, обусловленное тем, что я был в «Рыцаре», высмеял бы любой мало-мальский рукопашник, но ящеру было не до смеха. Он рухнул, как подкошенный, однако все же попытался подняться…
Воспользовавшись преимуществом, я тут же размахнулся и мощным ударом вновь опрокинул его на песок.
Чертова тварь не сдавалась — пыталась подняться.
Очередной удар, и противник улегся.
— Да что же это? — в сердцах воскликнул я, увидев, как ящер зашевелился, пытаясь подняться.
Но еще одной попытки отправить его в нокаут не потребовалось.
В груди ящера вдруг появилось отверстие. Оплавленная броня медленно стекала внутрь, к почерневшему отверстию уже в его теле.
Я резко повернул голову.
— Выдра! Ты как тут? — заорал я, увидев ее (хоть она и была в броне, в шлеме с закрытым забралом, однако опознал я ее по рисункам на бронескафе). Девушка стояла, держа в раках высокомощный плазмер, из которого и убила моего противника.
— Привет, Кураж! Вижу, развлекаешься? — весело поинтересовалась она. — Правду говорил инструктор: «Если в бою потеряешь все оружие — не беда, главное — найти такого же растяпу, как ты, и вступить с ним в рукопашный бой». Ты что, решил проверить, кто сильнее? Или действительно успел все прое…хм…потерять?
— Выбил пушку из рук, — буркнул я, — чуть не пристрелил. Вот и пришлось…
— Понятно… — хмыкнула Выдра, — ну что же, техническая победа за тобой.
— До технической по очкам была, — проворчал я.
— Ну извини, не знала, что помешала.
— Какого хрена вы здесь? — спохватился я. — Ящеры ведь с другой стороны сейчас попрут и…
— Успокойся! Ящеры уже попытались ударить по нам, — перебила она меня.
— И?
— Мы их перебили. Похоже, самый жесткий замес был как раз тут у вас. Они бросили на отвлекающий маневр лучших бойцов, а на главный штурм отправили всех остальных. Эти идиоты не нашли ничего лучше, чем переть прямиком к нашему командному центру!
— И вы их остановили?
— Остановили, — кивнула Выдра, — Дед отключил турели, дал этим идиотам возможность зайти на территорию комплекса и снова включил турели. Их там словно в мясорубке перемололо…
— Охренеть! Так мы, выходит, отбились?
— Ну, похоже на то.
— Г-жа! — в этот момент один из бойцов Выдры подошел к моему поверженному противнику. — Этот вовсе «элитным» был.
— Надо же, — удивленно протянула Выдра. — Кураж, а ты «элиту» завалил.
— Вообще-то ты его завалила, — напомнил я.
— Ну, до этого ведь ты по очкам лидировал?
* * *
Ночь эта была, наверное, самой суровой и длинной в моей жизни. Даже на родной планете, когда зимой мы после заката солнца не высовывали носа на улицу, так как там зверствовала метель и вьюга, не было так некомфортно и стремно.
Буря, казалось, усилилась еще больше. Ветер был такой, что его было слышно даже тем, кто находился внутри здания.
Бр-р-р…даже представлять себе не хочу, каково ребятам, сидящим на постах и выглядывающим новых противников.
Несколько наших турелей буря смогла вырвать с места и унести неизвестно куда. Не повезло и трем дроидам — одного унесло, двух других буря просто разбила о стены.
Я сидел, вслушиваясь в непрекращающийся шелест, доносившийся снаружи — песок бил в стены, будто
